Валентин СОРОКИН. Пока горит звезда.

Ещё в конце шестидесятых годов меня поразили два стихотворения Станислава Куняева: в одном - сытые кони НКВД скачут мимо запуганных деревенских окошек, что зажмурились в страхе, ожидая, а не завернут . к ним развалившиеся в кошеве, мародёры, в другом - "А всё-таки нация чтит короля", угробившего в бесконечных стычках и войнах с соседними странами свой народ... Умелец. Переплюнул Наполеона.

Опубликовать в журнале "Молодая Гвардия" мне эти стихи не удалось, но поэт Станислав Куняев повернулся ко мне - глубоким, трагичным и русским, русским. Много лет пролетело, а творчество Станислава Куняева незыблемо: сурово-честное, проникновенно-современное и, как наша жизнь, полна горьких размышлений, внезапных кратких веселий, а далее последовательной заботы и борьбы за лучший завтрашний день, за свет русский на земле русской...

Зачем в разгаре дня

страшиться темноты -

пока бессмертен я,

пока бессмертна ты,

пока шумят моря,

пока поёт вода,

пока цветут поля,

пока горит звезда.

Словно поэт интуитивно слышит голос невидимый: "Если ты перестанешь восхищаться и радоваться красоте и верности, нежности и вдохновению - кладбища отодвинут васильковое поле, и в очах твоих, поэт, ужас заговорит!". Ведь никому, ни одному поколению русских людей не удалось пройти путь свой нормально, без подвохов и жестокостей власти, без ранних крестов и ранних слез, выдавленных из русских сердец собственными и закордонными палачами.

Слух поэта - вещий. А глаза поэта - ясновидящи. Нет боли в России, не разбудившей поэта. Нет беды в России, не коснувшейся поэта. И не случайно, а по праву обдуманной и выстраданной судьбы Станислав Куняев назвал книгу - "Сквозь слезы на глазах"... Разве мы, шестидесятники, могли представить, как маленький, толстенький, мокрогубый Гайдар начнёт обворовывать нас в сберкнижках тощих, в избах кособоких, в квартирах длинноочерёдных?..

Печаль какая кричит в строках поэта:

Мои друзья, вы вовремя ушли

От нищеты, разрухи и позора,

Вы стали горстью матери земли,

Но упаслись объятий мародёра.

Книга Станислава Куняева - соборная: в ней - присутствие времён и поколений. Страшный опыт времён и страшный опыт поколений не дают покоя поэту: время у поэта - с единой исторической памятью и единым взглядом поколений. Они, поколения, строили, защищали, ложились под братские кресты и под братские обелиски, но явились предатели, сговором и таиною, злобою и хищничеством столкнули в распрях народы, обрушили гимны и гербы великого государства:

Ратным ветром веют предчувствия и порывы поэта:

Найден Крест - потеряна подкова.

Если знать бы, где гора Голгофа,

Побрели бы - пусть скорей распнут...

Но боюсь, что русские дороги

Извернутся - бросятся под ноги,

К Полю Куликову приведут.

Куняев очень осанистый поэт - тема его стихотворений и поэм широка и устойчива. В ней, из неё прорастают и утраты и приобретения поэта: озарения его и его промахи - знал бы, где упасть, соломки подстелил а падать на камни разочарования, на пустынный песок обманов нам ли не приходилось?.. Тёртые.

Душа болит за всех - за мертвых и живых...Талант и творчество Станислава Куняева, поведение его среди нас в трагические дни - слитны, чуть-чуть позванивают боевою кольчугой. Калужанин... Поле Куликово - рукой подать. Нельзя быть иным, да мало русских поэтов осталось, как смерч пронёсся между ними. И не только поэты русские - русский народ поредел. Заметить сложно ли?..

Жалость к ближнему, необыкновенная доброта - миг самоврачевания у Куняева ищет возможности потереться щекою о щёку, но более мудрую, более измученную порядками устроителей благоденствия, взирающих на нас из кабинетов Кремля: им эндак удобнее.

...а бабка, плечи зябкие сутуля,

допытывает умного меня:

- Мне, золотко, сказала Пелагея,

что Сталина на днях из Мавзолея

убрали за жестокие дела... -

И продолжает монолог старуха - пленница налогов и ударных работ:

- Я, золотко, не знаю ничего,

кто виноват. Но воины его

лежат в земле, и мой Сережа с ними... -

Молчим, глядим - огнями голубыми

охвачен черный уголь антрацит,

и в комнатёнке нашей стало жарко,

а, бабке, вижу, всех на свете жалко,

всех, кто зарыт, и всех, кто не зарыт.

Так-то!.. Иногда поэзия Станислава Куняева - воинственна, но в целом - примирительна, грустна и доверчива: доверчивость - признак силы и воли. Станислав Куняев - сильный поэт! Первый он, второй, третий ли в русской поэзии, но поэт - сильный! Повторяю: на первых, вторых и третьих делят нас, как я не раз имел удовольствие замечать, делят нас окололитературные обожатели жареных кур, пожиратели дармовых критических салатов и вкусных бутербродов, сунутых кругломордым пожирателям расщедрившимися руководителями, начальниками. Противно наблюдать, как застольная самоуверенная фраза, отпущенная на свободу влажным литературным мордуном, одышковато нас извещает:

"Слабоухов Авдей Авдеевич, я убеждён, и вы не оспаривайте, Слабоухов Авдей Авдеевич - первый поэт России сегодня, первый поэт!.." Кто снабдил мордуна удостоверением на право раздавать нам, поэтам ру­сским, порядковые номера, кто? И чем занят он, мордун, чем отличился в русской литературе? Ну, жареную курицу жуёт. Ну, бокал осушает. Ну, в президиуме фотографично держится, а дальше? Давно замечено: что ни смачнее и ни одутловатее румяные щеки литератора, тем худосочнее слово его, тем бестрепетнее разум и совесть его. Действительно: курица - не птица!.. И действительно: талант - горе, а не застольное корыто!..

Что говорю как гражданин страны,

которой нет начала и предела,

где все мы одинаково равны

пред ликом Данта и строфой Гомера.

Конечно, смешно, когда человек, литературный индюк, плотно наевшись, готов пронумеровать поэтов русских, но ещё смешнее, когда какой-нибудь тощий лирик или справный эпик "клюнет" на подобную нумерацию, клюнет, а покопайся в его сочинениях - нищета заносчивая!.. Недавно со мною нервно высокомерил вития, жалел русскую поэзию нашу, мол, нет её, а углубился я серьёзно в его стихию - без чувства она, без языка она и без озарения она: раздутый и загубленный специалистами превозносить и утверждать то, чего в нём не присутствовало никогда.

На частоколе сохнут невода,

вдоль берега шумит волна морская,

пошёл прилив, и зажила вода,

а над водой прошла лебяжья стая.

Да, лебяжья стая над ним прошла, он и не заметил... И более противно, когда, как московская удавица, засасывая, всё-таки, жареную курицу в рот, пронумеровывает нас, жуя, литературная глупая дама, позабывшая родить, но погрузившаяся за "творческий стол" поглотать крутую пишу... Комедия.

Творческая позиция Станислава Куняева - поиск смысла и поиск слога, выражающих жизнь, суть её, и, безусловно,- движение навстречу собстве­нной судьбе, безусловно. Гражданская позиция поэта Станислава Куняева - тревога русского человека о земле, им наследываемой, печаль о её убогом виде, гнев на тех, кто, руководя нами, народом русским, землёю русской, торгует и нами, и ею, и нашей исторической надеждой на лучшую долю. Без тех духовных опор, внедрённых в родной мир кровного народа, как бы сформировался и как бы выжил русский поэт - Станислав Куняев?.. Мы не покривим правдой, отмечая: "Все, все, а их не так уж и мало, собратья наши по перу, отшатнувшиеся, на определённом этапе, или струсившие русских опор, все биты, все не состоялись и как поэты, и как патриоты. Да, патриотизм - осознанная тропа в жизни, в народе, в судьбе.

Патриотизм вечен, как вечно ощущение человека человеком, ощущение себя - в матери и в отце, в сестре и в брате, ощущение себя - в детях и внуках, имя этому ощущению, чувству этому вечному - Родина, речь, песня, природа, баюкаюшая тебя ливнями и метелями!..

Но мы, русские патриоты, теснимы у себя, в России, теснимы "идеологическими скитальцами", предателями, теснимы торговыми держателями прессы и экрана, теснимы диссиденствуюшими банкирами и не менее диссиденствующими правителями, окопавшимися за стенами Кремля. Жизнь порядочного русского человека - частая клевета на него, оскорбление чувств его доблестных, ранняя усталость его, да только ли усталость?

Самых лучших сминает судьба,

самых сильных и преданных косит...

Не удержишь ладоней у лба -

никнут долу, как ветер относит.

Наши тропы и наши костры,

запах счастья, свободы и дыма,

горький привкус огня и золы -

всё истаяло неотвратимо.

Сколько жизни я отдал земле,

сколько радостей в небе витает!

Не по мне этот мир, не по мне, -

так прекрасен, что сил не хватает.

Матёрые и беспощадные демократы, по-бериевски неутомимые, в чём, в чём, какими сплетнями и какими склоками не обволакивали Станислава Куняева - красно-коричневый, подражающий Слуцкому, неодарённый, бегающий по ЦК КПСС, по "силовым генералам", но что их усердия, кому нужны и на кого повлияли?.. Лагерные курвы, ревнующие к эполетам.

Пожиратели жареных кур, вкусно чавкая и шумно облизываясь, "разводят" русских поэтов "по стойлам", профессиональные "разряды" нам присваивают хозяйничая в редакциях, ущербные бестии, страдаюшие последовательно и незаменимо тоскою по жареной курятине... Гляньте на их торжественно-дебильные физиономии? Философы. Соратники Спинозы. Политбюровские чада.

Шли времена, перерождалась плоть,

змея росла и сбрасывала шкуру,

но тварям не дано перебороть,

как ни линяй, ни душу, ни натуру.

И наконец остановился рост...

Рептилия движением усталым

к разверстой пасти подтянула хвост

и укусила с ельцинским оскалом.

Обидно и больно, когда русский топит русского, русский клевещет на русского, вчерашний вожак, любимец партии и народа, светоч ленинской молодёжи, а ныне - проводник державных мыслей Козырева и Примакова, или - подаватель пылающего благовонием халата пахану-шефу. Перед кем и перед кеми эти "авторитетные" лазутчики и фискалы в долгу: перед русским народом, перед русской историей, перед русским талантом, перед кем?..

Бог метит их, встряхивает, хапуг и демагогов, вёртких бизнесменов и прохвостов, жестоких и грязных "устроителей" нашей национальной дороги, ловящих на страшных скоростях трассы и жареных кур, бесплатно, и - обираюших до нитки встречных; грабяще пролетающие по русской трассе вожаки и предприниматели русские ни в чем, ни в жадности, ни в кровавости, ни в стукачестве, ни в хамелеонстве, ни в чем, ни в чём не поддадутся тем кто, ошельмовав и обворовав нас, людей русских, отбыл за рубежи России.

Какой туман! Какая тьма!

Покачиваются дома,

мой город облик изменяет,

как будто бы с морского дна.

иное время выплывает.

Но мы, русские поэты, терпеливы, мы долго терпим, но яро и точно ра­сплачиваемся с христопродавцами русскими: в нас душа - от матери, а в них - от сатаны, чёрная и завистливая, ежеминутно будоражащая бездарей слова, сосущих наше вдохновение и наше бесстрашие. Им ли поверить в честь и непродажность нашу, им ли?..

И вроде бы выложил сруб,

пора приниматься за крышу,

но гвоздь выпадает из рук,

как только над лесом услышу

гусиный рыдающий крик,

лицо к небесам поднимаю,

увижу извилистый клин -

и всю свою жизнь вспоминаю,

и вижу, что этой весною

опять зимовьё не дострою.

Серебряное небо - над древней Русью. Серебряный голос бессмертья над нами. Среди многих народов русский народ - уважаемый народ. Пусть иной русский христопродавец заискивающе не толкается в сытых рядах врагов народа русского: обязательно проиграет!..

* * *

Эх, если бы через душу и разум каждого политчиновника протекала, вспыхивая искрами горя и негодования, тревога: "А что же с нами случилось, а почему народ русский, да и соседние с ним народы очутились в глухой оккупации - народ трудился, защищал, планы на плечах своих вынося к реальному быту, но теперь - ни цеха, ни фабрики, ни института нет у народа, новые русские явились распоряжаться и наследовать то, чего они не строили и не оберегали?.." Халявщики. Экономят и копят баксы.

Проницательная грусть, сыновняя тоска заполнила сердце поэта, траги­ческая дума вплыла в мир его одинокой насторожённой луною:

В такие дни понять пора,

что рассветает слишком поздно,

недаром совесть до утра

всю жизнь перелистала грозно.

А что я ей скажу в ответ?

Она - моя, так пусть смирится!

Она моя... А если нет?

То - чья?.. Скорее бы рассвет

настал, чтоб жизнью оградиться.

Как не поверить длительному отчаянию поэта?.. Вся русская поэзия - тоска по свободе и свету, вся! И Станислав Куняев здесь - храмово традиционен: национален в самом себе и в нас, кто представляет наше поколе­ние, кто представляет собою того русского человека, кому Россия - даль скифская, синева рязанская, седая мать русская, благословляющая воина на победу!.. О, мы, русские, - палестинцы: наш огонь - ещё впереди!..

Это - у мерзавцев ни сожалений, ни покаяний, у мерзавцев. Из ЦК КПСС или -из КМО и КГБ они, они перемахнули в банки и в ассоциации, в коопера­тивы и фирмы, ленинцы и просветители, прятавшие рыночное мурло за окровавленными святыми ликами Зои Космодемьянской и Александра Матросова годы и десятилетия, они, циники, бросившие восставший русский народ у Дома Советов, они, они и ещё раз - они!..

... От Вытегры и до Амура,

от Канска до Новой Земли

страна, как звериная шкура,

сверкает в морозной пыли.

Станислав Куняев - главный редактор журнала "Наш Современник", а каково ему, поэту русскому, вести журнал через пространство, оккупированное ордою приватизатсров?.. С экрана, с газетной полосы, со сцены, с трибуны льётся отравительный яд распри, яд ненависти к русским, яд раздора между славянами и мусульманами, между русскими и нерусскими: разорвав русский народ по республикам и регионам, враги наши легко разрывают следующие за нами народы, малые и большие. И промолвит ли поэт?

Не губи последнего болота,

загнанного волка пощади,

чтобы на земле осталось что-то,

от чего щемит в моей груди.

Куда вы торопитесь, хапуги? В карман к нам лезете марксистскими честными пятернями. Сокращаете нас на должностях, увольняете с произво­дства, характеристики нам клеите, распоясавшись и совершенно обнаглев, две-то жизни Бог вам не даст, а одну жизнь вы уже предали, куда же вы, куда рвётесь, особняковые и коттеджевые негодяи?!

Уходит сын в житейский путь,

мать смотрит вслед из-под ладони.

Ей этой ночью не уснуть

в родном и опустелом доме.

А сына позвала весна,

встревожила судьба и слава...

Жизнь длится, как во времена

Батыя или Святослава.

Пожирать жареную курицу, не оглядываясь и не вытирая с губ тёплого - жира и невыщипанного пуха: мерзавцы, скелеты грядущего ига!..

Станислав Куняев - один: рассудительный, стойкий, идущий туда и туда, где русская боль седыми холмами вырастает, а русские слезы облачной синевою кипят. Нет у поэта "запасного" характера. Нет у него и “второго” лица. Никогда не.понять, не постигнуть и не достигнуть такой духовной опрятности и гражданской определённости ваучерным ханыгам, поучающим нас из кабин личных автомобилей, не личных, а персонально-личных, они всегда путают своё с чужим, ненасытные рептилии, выпестованные сверка­ющими ленинцами и тыкающиеся во мгле перестроек то к Горбачёву, то к Ельцину, то, прижмурясь, под рукав благотворительницы Терезы или Николая Чудотворна, да, от иуд к святым норовят пришвартоваться?.. Веэлкаэсээмовцы

Господи, что же творится?

В светлом притворе стоят

потусторонние лица -

свечи в их лапах горят!

Струйки зловонья и серы

вьются из темных ноздрей,

слушают воры и мэры,

что говорит Иерей.

Господи, пробы поставить

негде - на лица взгляни!

Можно ль Россию оставить

в столь окаянные дни?

Кто же тягостнее виноват: Иуда или русский христопродавец? Без наших мерзавцев Иуде и опереться не на кого!.. Тоскуй и кручинься, поэт, ты один у русского народа и народ у тебя один: другого, такого широкоглазого и святого, нет на земле! Спроста ли - над ним Богородица?..

Подалее от плошадей и виселиц,

поближе к келье, где, скрипя пером,

выводит слово Пимен-летописец -

не вырубить ни буквы топором.

Средства массовой информации, захватившие Россию, проводят опыты над русскими людьми:

- Бобик и Лена заняли первое место!.. Приз в студию, в студию!..

- У Павла Шеремета насморк!.. Внимание, у Павла Шеремета насморк!..

- Принцесса Диана погибла!.. Принцесса Диана погибла!..

Журналистом, посредственным, Павлом Шереметом, оттеснили даже свою антирусскую приватизацию, а уж героев русской истории - Александра Невского и Георгия Жукова, неувядаемых классиков - Пушкина и Толстого вообще утолкали за экраны. Журналист и телевидение. Телевидение и журналист. То ли тренируют Шеремета на будущего главу России - кандидатом в президенты натаскивают, то ли принцессу Диану не уберегли, а она должна, наверное, управлять миром, - и погибла, шофёр напился!..

Даже 850-летие Москвы - праздник отсунули, заменили его катафалком принцессы Дианы. Миткова аж букву "с" правильно выговорила, без накипи на губах... И хорошо - не было на экране Шараповой, она тоже "с" не выговаривает: затеяли бы соревнование, как Бобик и Лена, на первенство, дразнились бы и показывали бы красные кривые языки россиянам... Кругом борьба за первые места: от поэтов и лидеров до дикторш и собак!..

В здоровом теле здравый дух? -

Ты, римлянин, не прав.

Американец ест за двух,

но он совсем не здрав.

Он ладно скроен, крепко сшит,

как Марс вооружён,

но в чреве супермена - спид,

и супермен смешон.

И СМИ наши - спидовые: завлекают, завлекают русский народ, а он их не жалеет, не хочет, спидовые и картавые!.. Бардам и клоунам СМИ умереть спокойно не дают. Герой и очи смежить не успел - в бронзу козла отлива­ют и на Арбат вытаскивают на обозрение многонациональной Москве.

СССР уничтожили поганцы, Россию исковеркали, Чечню откололи, мусуль­ман стравили со славянами, а на русских подло науськали, крови пролили моря и моря, Льва Никулина потеряли, Булату Окуджаве монумент ещё не воздвигли, ограничиваемся пока монументом Владимиру Высоцкому, а СМИ интернационалистами заняты: принцесса Диана, Павел Шеремет, премьер Израиля Нетаньяху... Хоть разочек всплакнули бы над погибшими в Чечне и в Таджикистане, в Грузии и в Молдавии, показали бы их могилки, сестёр, братьев, отцов, матерей назвали бы, в глубинку России магнитофоны и камеры нацелили бы!.. В Москве живут, а черствее челночников,

Интернациональная мокрица в СМИ России - не раздавить её, не обжечь скипидаром, шевелится и поскрёбывает щупальцами русскую душу: неужели принцесса Диана значительнее Веры Засулич? А Шеремет важнее для России Паблы Неруды? Хоть Пабло и Павел - близнецы поимённые. Клиника. Евгений Киселёв, подвывая, хоронил принцессу Диану, разве такой ортодокс даст минутку на информацию о Розе Люксембург? Угрюмее большевика. Бурбон.

Недаром от слабого слова

на косноязычных устах

величье царя Годунова

однажды разрушилось в прах.

С чего Ельцин удивляется и возмущён казнью над убийцами в Грозном, приговорёнными шариатом к смерти? Ельцин казнил сотни и сотни под Домом Советов, а в Чечне - тысячи и тысячи безвинных русочубых ребят отослал на тот свет, учредив бойню между русскими и мусульманами. Актёр. Бес. Поэты не прощают предателям и убийцам, они - витязи Бога:

Сила за вами,

а правда за мной.

Или:

Вот и снова мы нищи и голы,

И опять ни кола, ни двора,

Словно вновь налетели монголы

И спалили деревню дотла.

Слаженной и энергичной оппозиции оккупационному режиму в России нет, а есть орущие друг на друга и обвиняющие друг друга пёстрые фланги, уцелевшие от решительной демонстрации москвичей недавних лет, москвичей, восставших в том знаменитом октябре против мерзавцев, захвативших у нас власть и расстрелявших патриотов у Дома Советов.

Я насмотрелся и крови, и грязи. Довольно.

Всё отболело. И даже почти что не больно.

Всё отболело... А что напоследок осталось,

выпало, словно осадок, в такую усталость,

что неохота вставать,

говорить,

просыпаться,

что неохота на имя своё отзываться...

Плодятся разные "Движения", "Конгрессы", во главе их становятся если не христопродавцы, то вчерашние холуи-попугаи, если не холуи-попугаи, то свежеиспечённые ретивые демагоги: молниеносно находят диагноз для социальных недомоганий и катастроф, объявляют массам - и в сторону, как при "путче", как при расстреле Дома Советов. Не из Библии ли Пилаты?..

К руководству культурными потоками России не допускаются, "не избираются" такие отважные и мудрые сыны России - как Станислав Куняев, Владимир Гусев, Сергей Есин, Пётр Проскурин, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, и можно ещё называть и называть деятелей русского мира, неколебимых и прозорливых, но "руководят" те, севшие пожирать жареных кур!..

Народное патриотическое движение осёдлано, закупорено и пробка над ним туго завинчена. А его ли не писателям возглавлять? Пора всмотреться нам, русским, да и национальным собратьям нашим, пора всмотреться в импотентные лозунги, призывы и программы существующей оппозиции прокля­тому режиму: оппозиция - за куриным столом, не шугают её от стола, она и рада. Ведь тошно созерцать гладкие величественные рожи страдальцев за русский народ, за народы России, тошно и надоело.

* * *

А чем наш народ виноват перед ленинцами и перед реформаторами?

Комдед*

I

В его руках резец

Поет, как тот скворец.

Любую сладит штучку

Он вам не за получку.

Старание не в счет,

Когда тебе почет...

Когда и рус, и сед

Кричит:

-Здорово, дед.

Ну, пролетарий мира,

А где ж твоя квартира? -

Старик покрутит ус:

- Коммуна не конфуз,

Отпразднуем победу

И от шабров уеду!

2

Отгрохала война.

Воспрянула страна.

В его руках резец

Поет, как тот скворец.

Жить не привык без арий

Железных пролетарий,

То - к трактору деталь,

То - к плугу, время вдаль

Бежит, и рус, и сед

Кричит:

- Здорово, дед.

Ну, пролетарий мира,

А где ж твоя квартира? -

Старик покрутит ус:

- Коммуна не конфуз,

Осилим пятилетку,

Вселюсь в родную клетку!

3

Летят, что листья с ветки,

Успешно пятилетки.

И пред его встречает

И головой качает:

- Трудом ты вздыбил эру.

- Чего тебе?

- Фатеру!

Устал я, и предельно.

Дай умереть отдельно.

Соседи надоели,

Ведь вместе пили, ели,

В одном, ничуть не споря,

Толкались коридоре.

И восклицает пред:

- Ты

коммунальный дед!

И я, и ты гвардейцы,

Рубаки-конармейцы.

И я, и ты усаты,

Чертяки полосаты.

Документы вручай.

Квартиру получай.

Во-первых, нам жена

Представиться должна.

И где какие дети.

Ее, твои, на свете?

А во-вторых, в войну

Был здесь или в плену?

А в-третьих, награжден

Иль, скажем, осужден?

В-четвертых, пионерам

Являешься ль примером?

И в-пятых, свет, значенье

Марксистского ученья? -

...Коммуна не конфуз.

И оба крутят ус.

4

- В-шестых, когда родился,

Сознательно ль крестился?

В-седьмых, смела ль попа

Колхозная борьба?

Восьмое, по Союзу

Как сеять кукурузу,

Раздельно или скопом,

На зависть всем европам?

Девятое, отец

Суворовский боец?

Десятое, а мать

Мертва?

-Как понимать?

- А так, похоронили

В период культа или?

Теперь, по части практической:

Страдал венерической,

Поскольку более пятидесяти лет

Ты - коммунальный дед?

Клопы, блошки

И разные мошки.

Ежели СПИД, того,

Напиши - от кого...

На партсобранье покайся

И, с Богом, вселяйся!

5

Дед в гневе дернул ус:

- Коммуна не конфуз!

В моих руках резец

Поет, как тот скворец!

В моих руках станок!

Война

Победа!.. -

Смолк.

Вздохнул и удивился.

На месте провалился.

Не чувствуя беды,

Спросил стакан воды.

Попил, покашлял малость.

Вдруг сердце

разорвалось!

И красный гроб героя

Несли к могиле трое:

Сам пред, парторг, директор,

Им помогал инспектор

По кражам, алиментам

И разным документам.

Моя баллада - копия с натуры, скромный штрих к биографии Куняева: его родители и мои родители, он и я - подопытные существа, а над нами пыхтят и заикаются дебильные Свердловы, Варейскисы, Гайдары, Чубайсы и ЕБНы, вспученные и варанохарие!..

* * *

В Сергиево-Посадском районе Московской области бодро отстаивает права и чаяния трудящихся парткоммунистическая ячейка, средний возраст члена ячейки - 74 годика... А как многие лидеры расхристанной оппозиции предавали интересы народа и России в дни выборов президента, кинувшего Россию и народы её в пекло оккупации? Подтанцовывали ему.

Неужели нельзя обнаружить или проторить пути к омоложению оппозиционных сил и к усилению авторитета их руководства, сочетая молодость с мудростью? Мы, русские поэты, всегда с теми, чья совесть и воля, чьё слово и страсть в середине волны, грозно гудящей над преступлениями мерзавцев, отбирающих у нас Родину!

Но время шло,

и я увидел вдруг:

отцовских глаз разрез

во мне явился

и странный выклад

материнских рук -

такой, что я

почти перекрестился.

Разобщены поэты. Разобщены прозаики. Разобщены писательские Союзы. Не менее разобщены, чем разобщена оппозиция. Когда же и под каким заветым окликом соберёмся? Вот скоро опустеют перелески и холмы русские, зима, белая и высокая, под небом закачается и брызнет от горизонта до горизонта пулями льдистыми, свистнет ими около Иртыша, а свист этот разбудит Сергия Радонежского в Лавре: "Господи, что они натворили, что они натворили на святой земле русской?"- вздохнёт суровый пророк.

Примиримся между собою. Простим - опомнимся. Сколько же изнывать нам под оккупантами? Пора, пора нам свет сеять и зерно растить!..

Мы люди Северо-Востока

и потому, нахмурив лбы,

глядим то нежно, то жестоко

в заиндевелый лик судьбы.

Жареная курица - зрелище необыкновенное. Культями подогнув, на лапки привстала и поковыляла, поковыляла по столу. А тузы оппозиционные, пыхтя, за нею наблюдают, забава штуковинная.

- Ты меня зажарил? - осведомилась у сдобного пампушного демократа.

- Я! - захихикал Гайдар.

- Ешь меня, лопай!..

- Я кушаю ножки Буша!..- зазаикался лидер обновления России. Курица, тронулась, гремя тарелками, к элдэпээровцу.

- Ты меня зажарил? - приструнила она Жириновского.

- Я! - рубанул вождь либералов.

- Ешь меня!- потребовала жертва.

- А ты не от Немцова ли, не шпионка ли?.. Я ем того, кого хорошо знаю!.. Курица тронулась по салфеткам и вилкам к председателю КПРФ.

- Ты меня зажарил? - улыбнулась она.

- Коммунисты кур не жарят, пока ветеранам пенсии не выплачены, а выплатят - начнём вас по очереди!.. - пресёк её Ампилов. Председатель же КПРФ обдумывал доклад к пленуму. Не ввязывался в баталию. Объявил голодовку в партии и во всех оппозиционных движениях. Мобилизовался. Курица подковыляла к Явлинскому.

- Ты меня зажарил, яблочный гном?..

- Я тебя зажарил, я!.. Я жарил вас, жарю и продолжу завтра жарить, и есть вас намерен, не откладывая в долгий ящик!.. А не едят вас те, у кого икра перед носом и осетрина, нафаршированная чесноком, по указанию Бориса Николаевича Ельцина, возвратившегося из отпуска после рыбалки...

Курица к даме: - Они кочевряжатся, ешь меня, ешь!.. Ешь, милая! - И дама воткнула в стол отмуштрованные локти: -Ы-ы-ы-ф!..Ы-ы-ы-ф!.. - и курица, подпрыгнув, исчезла в её интеллектуальном зеве. Дама словно мехами втянула курицу внутрь - ы-ы-ф-ф, и ей показалось, курица счастли­во просигналила кудахтанием ей из утробы: - Генералу Лебедю отломи ко-ко-косточку!..- Курица - не птица. И баба - не человек. Нужна оппозиция.

Подражание смерти подобно!

Погибнет Россия или не погибнет? Сопьётся Россия или не сопьётся? Из Грузии спирт в цистернах везут тягачами и элетровозами в Россию, водку делать, русский народ спаивать, вылавливая из его бумажника последнюю копеечную сотню, Осетия спирт заруливает в Россию, разбавленный и осла­бленный на градусы, воспитанная - русский народ ей жалковато. Америка виски громоздит и громоздит над разудалой головою русского народа, Запад спирт и ликёры закачивает, как газ мы ему, как нефть мы ему, как серебро мы ему, как золото мы ему, Запад по трубам, по трубам закачивает к нам алкоголь на расправу с народом русским.

Так погибнет Россия или не погибнет? Кто ей будет детей рожать? Кто ей будет армию ковать? Кто ей будет землю пахать и заводы строить?

Вызываю огонь на себя,

потому что уверен: друзья

через час подойдут на подмогу,

потому что, сбираясь в дорогу,

я об этом друзей попросил -

с адским пламенем трудно сражаться...

Вызываю огонь... Продержаться

до подмоги хватило бы сил!

Где друзья?

Почему не спешат?

Неужели с похмелья лежат?

Сроки вышли. Должны подойти.

Неужель заблудились в пути?

Плюнул. Выстоял. Дух закалил.

Затоптал адский пламень ногами.

Ну, маленько лицо опалил.

Словом, вышло добро с кулаками.

Я иду - победитель огня,

предвкушаю - дружина моя

от восторга и радости ахнет!

Но шарахну­лись вдруг от меня:

- Адским пламенем, - шепчутся, - пахнет!..

Так сопьётся Россия или не сопьётся? Сопьётся русский народ или не сопьётся? Кто распахнёт грудь и мне ответит?

Кто, спрашиваю вас, ответит, ну?!

Большой русский поэт всегда - добрый и умный зверь, притуленный к сосняку или березнику, к ягодному взгорку и кукушечьему лугу, прихоть русская - задержаться перед разинской Волгой, проводить затуманенными взорами к океану бегущие гребни... Мы - из озёрной мерцающей дрёмы на земле появились, жемчужные росы свеяли с крыльев и русскими стали. Не вам, ресторанным мошенникам, телевизионным плутам и рабам, разрушить наш уютный лад с природою, не вам и покорить нас!..

Нежный, красивый, сильный Станислав Куняев - в природе: он чутко и неповторимо перелистывает книгу цветов и трав, легенду седую грома:

Я приехал проститься с тобой -

странно вымолвить слово: навеки! -

потому что нельзя, чтобы боль

слишком долго жила в человеке.

Я люблю эту теплую дрожь,

что в пространстве под вечер струится,

но ты видишь - серебряный ковш

над хребтами бесшумно кренится.

Видишь сам - побелели хребты,

предвещая ненастье и стужу,

я не знаю, что чувствуешь ты,

но прошу, отпусти мою душу,

чтобы воспоминанья не жгли,

а бесшумно и медленно плыли,

поднимаясь от влажной земли

к звёздной стуже, к искрящейся пыли.

Ну толстая дама заглотила жареную курицу, а мы с Куняевым содрогнулись: курица упиралась, упиралась, а толстая дама как ы-ы-ыкнула, как ы-ы-ф-ыкнула, как засосала - курица засеменила, засеменила и впрыгнула!

- Ваше имя и отчество? - крикнули мы толстухе.

- Мэри Абрамовна...

- А псевдоним? - поинтересовались мы.

- Оппозиция!..- хитро прищурилась толстуха. А мы с Куняевым подумали:"У нас в России не тебе чета красавицы имеются: Ирина Хакамада, Галина Старовойтова, Алла Пугачёва, Белла Ахмадулина, Елена Боннэр!.. Разве сравниться с ними принцессе Диане?".. Прости нас. Господи, все мы под твоей дланью живём и помираем, но не всем почесть планетарная - уготована!..

А как Сергей Есенин и Владимир Луговской беседовали с природой, как врачевались ею!.. А Пушкин и Лермонтов, Некрасов и Тютчев?.. У Алекса­ндра Блока природа - сестра и мать, жена и невеста. А у Александра Твардовского природа, как свет русский, даже в рукопашном бою Василию Тёркину помогает: какой же дьявол нас одолеет? И Луговскому зачем Арбат? К любви и к верности стремится слово Станислава. Куняева:

Непонятно, как можно покинуть

эту землю и эту страну,

душу вывернуть, память отринуть

и любовь позабыть, и войну.

Нет, не то чтобы я образцовый

гражданин или там патриот -

просто призрачный сад на Садовой,

бор сосновый да сумрак лиловый -

это всё лишь со мною уйдёт.

Всё, что было отмечено сердцем,

ни за что не подвластно уму.

Кто-то скажет: "А Курбский? А Герцен?"-

всё едино я вас не пойму.

Я люблю эту кровную участь,

От которой сжимается грудь.

Даже здесь бессловесностью мучусь,

а не то чтобы там где-нибудь.

Николай I с Александром Пушкиным возился: наказывал, поощрял, высылал, перечитывал... Ленин тягучку разводил с Максимом Горьким: хвалил, критиковал, выпихивал, рыдая, в Италию... Сталин на Маяковском помешался. Хрущёв пьесы кукурузные Корнейчука наизусть вызубрил, но пал. А Брежнев, изучая романы Чаковского, слезился на галстук Суслову: политбюровская сентиментальность. Гиганты социалистической эпохи.

Сами они - писатели: впечатлительные!.. Впившись в творения Раисы Максимовны, доцента, Горбачёв разогрелся и тоже графоманит. А Ельцин на бардах вторично в президенты выехал: их, клопов музыкальных, подкармливал, они и расползлись, под гитару, по России агитировать, до хрипа, за Бориса Николаевича. И Борис Николаевич - почти бард: вилял, позировал перед избирателями - кудлатее Киркорова. Хиппун.

Учредил Государственную премию России имени Булата Окуджавы: какой утончённо-аристократический вкус!.. Меломан. Не Куняевым же ему восхищаться? Есть у него Юмашев: лирик - Афанасию Фету равный. Демократиче­ские лидеры и оппозиционные им лидеры - выдающиеся лирики. Ведающиеся деятели и выдающиеся эпики... Вдохновенные оборотни искусства.

Я утверждаю: Куняев - поэт выдающийся, но кто на мои утверждения внимание обратит? А те и те лидеры - вот уж выдающиеся: вся картавая банда мусолит их имена!.. У каждого лидера - книги и книги: половодьем темперамента и пустозвонной балабонью книги свидетельствуют обречённость "прогрессивного разума" в обществе. А тягаются, соперничают,- графоманя, и "собрания сочинений" распространяют: не Владимира ли Ильича Ленина пересикнуть, 55 томов его, нахохлились? Ни один действующий русский поэт не привечен заботами оппозиции, демократы хоть Арбат замусоривают жестяными сифилитичными бардами, а оппозиционеры и к юмору кагальному не способны: их марксистские лбы спроектированы под мемориальные доски или революционные листовки и призывы?

Надо же так опустеть!.. Надо же так опростоволоситься!.. Надо же так оторваться от рабочих, крестьян, интеллигенции, народа - и никчёмность свою срывать на народе?! Владея КПСС, Кремлём, СССР, армией, - развалили КПСС, подарили оккупантам Кремль, оравнодушили и отвернули от себя остатки армии!.. Завтра пропади в тартарары грабительские демократы, чем на плаву дискуссионном держаться оппозиции? Одни разрушают - другие не мешают. Нет у нас оппозиции: правящая шайка и оппозиционирующая верхушка - обе из гнилого корня. Никогда народ, коим они не очень-то довольны, никогда их, ни тех, ни тех, не впустит в душу, никогда, Мы ждём искреннего, мудрого, русского, объединяющего голоса, ждем трагической правды о гибели великой державы, ждём оглашения скрытых от нас причин апокалипсиса, но лезут на президентский трон, декларируя рахитичные планы преобразования, а на троне давно торчит рахит, пяля из секретнейшего заседания Политбюро разбойную харю!..

- Ельцин расстреливал безвинных русских?

- Расстреливал!

- Гайдар растреливал?

- Расстреливал.

- Черномырдин расстреливал?

- Расстреливал.

- Явлинский расстреливал?

- Расстреливал.

- Немцов расстреливал?

- Расстреливал.

- Чубайс расстреливал? - Расстреливал,

- Лужков расстреливал?

- Расстреливал. Но Лужков - кающийся храмостроитель!..

- Ещё назвать?.. Некоторые Горбачёвы, Яковлевы, Бурбулисы, Грачёвы, некоторые Панкратовы и Ерины, некоторые Куликовы и Евтушенки не сжимали пальцами пистолеты и рычаги танков, вплевывающих в Дом Советов снаряды, не сжимали, но - казнители безвинных русских людей, казнители русских, восставших против масоно-сионистского ига, против продажной своры мерзавцев, ввергнувших Россию в кабальную зависимость расистам.

* * *

На кого надеяться России? На кого надеяться русскому народу? На кого надеяться поэту русскому? Станислав Куняев - горюнный поэт и выдающийся поэт: не дрожит, не опускается на колени перед вами, мерзавцы!..

Меч всегда остаётся мечом,

будь он лазарный или булатный...

Но тогда расскажите, причём

здесь просторы земли необъятной,

той, что жаждет любить и рожать,

исчезая в синеющем поле?

Неужель эту вязкую плоть,

что не любит насилья и меры,

тёмной силе дано размолоть

лишь за то, что сдвигает пределы,

не желает себя укротить

и собою простор засевает...

Ветер свищет средь древних ракит,

из окурка пожар раздувает.

Обкуритесь, обкуритесь вы, куриные гегемоны, нашей кровью, непременно обкуритесь, и стошнит вас, долларовые дикобразы, сникерсами и резиновыми жвачками!.. Мы, русские поэты, из могилы будем доставать вас, как све­ркающими молниями, проклятьями русскими: Аминь!!!

Средь злых вестей

и невесёлых слухов,

столь частых в мире,

думаю подчас:

детей почти не жалко,

жалко внуков,

Жаль синевы

их беззащитных глаз.

Аминь!

И ещё раз: Аминь!

И ещё раз: Аминь!

Уму не постичь, а сердцу не простить, да и Бог накажет нас, если мы простим приватизаторам-поработителям: наши деды, отцы, сестры и братья наши, даже дети успели наши по зовам партии и комсомола исколесить, протопать весь СССР, настроить железных дорог и академий, аэропортов и шахт, каналов и дворцов, металлургических, золотодобывающих и прочих комбинатов, а результат - у неиспорченного порядочного труженика и киосочка, кабиночки в баньке не осталось... Обглодан шакалами.

Приватизировали всё, что можно умыкнуть, ужулить, отобрать, а ему, труженику,- портреты Чубайса, ему, труженику,- циничную публичную дулю.

Дочь Ельцина - у руля России. А внук - в Англии обучается. Зять Ельцина - аэропортами России командует. Где вы, оппозиционеры, где вы?..

Хкрург-глазник Фёдоров хоть, разбогатев на болезнях людских, жеребца, подаренного Ельцину в Кабарде, обчесывает и холит, кокетничая с ним перед репортёрами, лидер и защитник народа, а вам, бесстрашным и неприкаянным, и кошки своей президент не доверил!.. Не все, конечно, не все, но вы, секретари ЦК ВЛКСМ и секретари ЦК КПСС, вы, прописанные по горкомам и обкомам, вы, мерзавцы, вцепились ныне в горло народа, как вцепились в горло народа демократы, вы с ними вместе обескровили русских, народ, мать родную - Россию - за доллары торга-нули. Какие же ленинцы вырастили вас и в рынок запустили?

Российская печаль, свобода и простор

Взлелеяли мой дух и плоть мою вскормили,

и я веду с огнём и ветром разговор

И спрашиваю: как вы душу сохранили?

Огонь и ветер, ветер и огонь - впереди, впереди, на горизонте России!

От жестов и криков хмелеет народ,

Из уст у оратора - дым!

И некому вспомнить

Семнадцатый год,

что кончился

Тридцать Седьмым...

Некому вспомнить, но пока, пока...

Я не могу равнодушно читать стихи Станислава Куняева о русской доле, разорении русском: в них - почти рыдание, почти - крик. Но ведь и лидеру коммунистической оппозиции, лидеру либеральных преобразований, лидеру-генералу разве кто-то мешает воспринимать русскую трагедию - как трагедию народа? Нет, начинают на. русской теме, как черви на песке, скользить и петлять... А недавно некто Прищепенко в марксистской газете не менее хамски, чем Емельян Ярославский в расстрельные годы, напал на Бога, на храмы, на православие, газета - "За СССР" ягодо-губельмановским языком Прищепенко объявила Пушкина и Менделеева, Толстого и Некрасова, да и Лермонтова чуть ли не боевиками, сражающимися с Иисусом Христом...

Трагическое стихотворение "Благодарность" Пришепенко хамски исказил суть лермонтовскую, трагическую, обозвал иронией, юмором. Где ж тут ирония?

За всё, за всё тебя благодарю я:

За тайные мучения страстей,

За горечь слез, отраву поцелуя,

За месть врагов и клевету друзей,

За жар дуги, растраченной в пустыне,

За всё, чем я обманут в жизни был -

Устрой лишь так, чтобы тебя отныне

Недолго я ещё благодарил.

Главному редактору "За СССР" Л. Бабиенко и В. Прищепенко мало разбитых соборов и церквей, снесённых памятников и усадеб, сожжённых книг и запрещённых имён, мало раскулачиваний и мало палаческих изголений над русским народом и русским бытом? Невежда и ханжа, Иуда и садист охотно заменили бы "нам "иконы, и заменяли, да вышвырнул их русский народ, вышвырнул, но пытаются заменить - заменить собою: кровавая мечта исторических нетерпеливцев... Главное, по Пришепенко, Циолковский, Римский-Корсаков, Верещагин, Мусоргский, Лобачевский, Тимирязев - атеисты, но Прищепенко уже никогда не поймёт: без Бога - и они не до порога.

Разве один Есенин метался - от Бога и к Богу? Разве один Блок воскликнул, завершая поэму:

Впереди Исус Христос?!..

В газете "За СССР" Прищепенко сердится: "А некоторые горе-коммунисты не только не опровергают этот бред, но и пытаются "примирить" и "скре­стить" коммунизм с христианством!" Да, я думал "хунвейбины" иссякли и растворились, но, увы! Свергнуть Христа - стратегическая задача коммуниста? За Христом, тужась под пьедесталом, Прищепенки и русский народ полусвергли: не титульный русский народ, после разрушения СССР Пришепенками, а народ-беженец. Можно не сомневаться: пока Пришепенки в лидерах, коммунизма не построить, и антирусскую стаю из русского Кремля не вы­турить! Мысль Александра Блока - не надо лезть грязными одесскими лапа­ми в нашу русскую боль,- актуальнейшая мысль. И Станислав Куняев прав:

Любимая,

хотя б во сне

Прижмись, как в юности, ко мне,

давай споём, как встарь певали,

о наших стёжках,

что прошли

по телу матери-земли

и никогда не зарастали.

Когда им было зарастать?

На них моя родная мать

размыкивала вдовье горе,

на них - куда ни глянь - следы

страды,

терпенья и беды,

ешё витающей в просторе.

Я знаю, я знаю, какой русский голос нужен народу русскому, и он существует в природе, и время на него и на нас медленно, но неоспоримо работает: из крушений, страданий, слез - из народа воскресает тот голос, трепетный, как лист, дерзкий и неудержимый, как буран, русский голос!..

Неповторимость поэтического тона, своеобразность и точность слова, искренность сделанного поэтом за долгие годы - натура, дар, сбережение себя от лжи, от предательства, своего и чужого, постоянное беспокойство - нравственный поиск, а потом - шаг, потом - действие ищущего и страждущего!.. Куняев - поэт выдающийся.

Станислав Куняев и полемист - предельно открытый: хочешь - принимай, а не хочешь - опровергни:

Через Атлантику опять

летят за долларовой фигою

демократическая блядь

с коммунистическим

расстригою.

Снова звон кольчуги?.. Но мир творчества - русское поле: то цветы на нём, то - хлеба на нём, но сверкнула гроза - и кони помчались, кони, гривастые и неудержимые, и всадники над ними - к холке прижимаются и вперёд, вперёд, на зов матери порабощённой летят!..

* * *

А в своих мемуарах ты, мой друг, так решим, замечательный поэт русский, ни с того, ни с сего загибаешь: статья А. Н. Яковлева, этого вонючего цековсковского хорька, была написана не против "официальных" русских - А. Софронова, Н. Шундика, П. Проскурина, А. Иванова, В. Солоухина, В. Чивилихина, Ю. Бондарева, М. Шолохова, критиков: М. Лобанова, В. Чалмаева, А. Ланщикова, П. Палиевского, В. Петелина, О. Михайлова, П. Выходцева, В. Шошина, поэтов - Е. Исаева, О. Фокиной, Г. Серебрякова. Ф. Чуева, В. Сидорова, О. Алексеева, С. Викулова, В. Семакина, В. Кочеткова, В. Гордейчева, а против - В. Распутина, И. Шафаревича, В. Белова, А. Передреева, Ю. Кузнецова, против, значит, "неофициальных" русских патриотов?.. Интересно.

Причём здесь Распутин? Причём здесь Белов? А у Анатолия Передреева и сейчас не найти ни одной строки для недовольства ЦК КПСС. Юрий же Кузнецов в те годы вообще только начинал: первая книга его в Москве выпущена "Современником" в семидесятых годах, где я отвечал за главную редакцию издательства. Да и за какие тяжкие прегрешения мог на него Яковлев обрушиться? И ты уже прилежно руководил отделом поэзии в проеврейском журнале "Знамя", там и находили национальный очаг Б. Слуцкий и А. Межиров, а Наталья Иванова, сотрудница "Знамени", грядущая сиониствующая перестройщица, могла бы вам на стол подать фаршированную щуку... Я же в то время вёл очерк и публицистику в журнале "Молодая Гвардия", и меня, не искушённого в столичных загогулинах, рекомендовали собрать подписи у русских писателей-патриотов против антирусского выступления Яковлева.

Помню, в Саратове Григорий Иванович Коновалов, мой атаман, подписать отказался, трухнул. Но письмо-заявление писателей-патриотов дали в "Огоньке", и вонючий цековский хорёк очутился послом в Канаде... Ситуация не потребовала ни Валентина Распутина, ни Василия Белова. Они, как М. Алексеев. А. Иванов, В. Софронов, Ю. Бондарев, М. Шолохов, но попозже, в развал СССР и в разгул горбачёвщины и ельциновщины, одепутатились, а Распутин и осоцгероился, аж членом Президентского Совета закрепился. Но ни Распутин, ни Белов чести русской не уронили, дипломаты - нос Яковлеву утрут! Гослауреат Распутин - лауреат премии Исаича.*

А то, что ты и Шкляревский Игорь приносили в "Молодую Гвардию" стихи - достойно уважения: души ваши и в тёмные годы к русскому духу тянулись. А Игорь Ростиславович Шафаревич эволюционировал следом за тобою и Шкляревским. Но ты - первый, ты громко простучал каблуками с трапа, оставив ближневосточных пассажиров на их катере, загруженном чесноком и мацою. Стошнило?

Через отдел поэзии в "Молодой Гвардии" твои стихи двигались туго: некоторые, с пометкой "снять", я передавал тебе, подчиняясь редколлегии. Ну? Нормально. Вот недавно ты завернул два моих рассказа "Русский жемчуг" и "Марфа", а "Молодая Гвардия" их опубликовала. Но ведь тебе они нравятся, ты мне позвонил. Хотя и ЦК КПСС нет, цензуры нет, и мы, русские, теперь вместе, ты и я - братья!

Конечно, ты прав: тебе и Шкляревскому, скажем, сподручнее была не очень агрессивная "команда" русских, но мы, агрессивные русские, к неагрессивным, как вы к нам, тоже не тянулись и тоскою о фаршированной щуке или маце не истаивали. Кто, кто, а мы-то уразумели: если русский не кольнёт в русского ржавою ордынской пикой, возможно ли ему именовать себя русским?!.. Да и гениев среди русских - отбавлять пора: Блока обогнали, Есенина из могилы вырыли, а Пушкина неграм подарили - пример к подражанию. Вы и мы квиты. А цели у вас и у нас - русские. Я руководил главной редакцией издательства в СССР, ты руководишь главной редакцией журнала в РФ, оккупированной врагами. Я имел встречи с секретарями обкомов, ты имеешь - с губернаторами, вчерашними секретарями обкомов, кристалльными ленинцами... Спасаешь "Наш Современник".

Русские и еврейские христопродавцы меня и тебя ненавидят одинаково и утробно, хотя ты нежнее меня интернационалист: скольким ты национальным собратьям известностей пожаловал, переложив их шедевры на наш великий и могучий русский язык? Старался ради коммунизма. Я же, чудак, кроме русской нищеты, почти ничего не замечал. И делить русских не умею на официальных и неофициальных патриотов, не научился. Пробел.

Жаль, не знаешь ты: то, чистое, начальное, наивно-народное движение "Память" названо в знак благодарности к Владимиру Чивилихину, к его роману "Память", и не знаешь - сражаться за сохранение сибирских рек прилип к знаменитому движению Залыгин, чуть ли не основоположник проекта поворота из России её православных вод в Азию!.. Люди - глубочайшие существа. Нередко меняют собственное мнение в пользу справедливости. Встречаются - кто не забывает промахов молодости, чем ценен и в старости. Истина: Владимир Чивилихин умер - сгорел, износив сердце. Василий Фёдоров - также. Пётр Проскурин стоит - скала и скала, а разжиревшие рыночные бульдоги бросаются на великана, поджав, на случай, мокрый хвост. Твёрдость Бондарева - пощёчина фарисеям.

Я склоняю голову перед ними, седыми солдатами, не дрогнувшими, под фашистскими пулями и под окриками цековских мазеп. Нет причин нам, русским,- межевать русскую дорогу: все мы находимся на ней, буранами завьюженной, кровью означенной, грозами и слезами омытой, все, все, но у нас, у каждого, есть ещё и личная тропа в храм - грех и виноватость, страдание и надежда на Иисуса Христа, прощающего и суроволикого.

Станислав, поэзия и мемуары твои - прелесть. И храбрость твоя - русская и давняя. Не надо нам заскакивать на случайный бугор и колотить себя в грудь: "Я один!.. Я один!.." Мы-то ладно, но ведь и Лев Толстой - за тобою, не обижай малоизвестного дедушку!..

К 50-летию Октября, в 1967 году, цековский хорёк, Яковлев, успел зарекомендоваться теоретиком, прогрессивным неистовым ленинцем, бичующим нас, олухов русских. Он и натолкнул меня на это стихотворение.

Теоретик угрюмый

Теоретик угрюмый,

холодный, учёный битюг,

Проследивший умов

и миров боевых эволюцию,

Положи-ка свой гребень,

поставь-ка на место утюг,

Ты и так причесал,

пообгладил мою Революцию.

В ассистенки тебе

по ошибке людской отдана,-

Не поёт "Марсельезу",

не пляшет раскатное "Яблочко",

Среди зарослей дачных

на Еву похожа она,

Белотела, пышна,

меж грудей -

розоватится ямочка.

Да и сам ты, большой,

новоявленный, мудрый Адам,

Не в ладу с нашей резкой,

мятежной,

жестокой эпохою,

Кофе пьёшь, отдуваясь,

и взор поднимаешь к томам,

Истекая профессорской,

знойной, хронической похотью.

Сколько в жестах цинизма,

во фразе сарказма и зла:

- Нам, мыслителям, очень-то

многое нынче не нравится,

Бушевала толпа,

по России стихия цвела,

А теперь обтесалась.

Оформилась,

чем не красавица? -

И её ты насилуешь долго,

один на один,

А по праздникам гордым

ласкаешь, ворча по-отечески,

Домработницу,

женшину

принял ты в ней, господин,

Не кровавые страсти

судеб и путей человеческих.

Но тачанка ее

не сестра "мерседесу",

закрой

Золочёны уста,

баррикадник тебе не поклонится,

Понимаешь ли ты,

это близко, вон там, за горой,

Прорывается к лесу

огнём опалённая конница?

И над зыбью всклокоченных,

блещущих вод

Грозный крейсер плывёт,

орудийное дуло качается,

И охрана дрожит,

и Семнадцатый Год,

Он не умер,

он только ещё начинается!..

1967 - 1999 - 2000