Игорь ШУМЕЙКО. Крик совы перед концом сезона. Книга о гибели СССР
Пятерка друзей-охотников, люди самых разных профессий, составили ружья и лыжи, расселись к ужину в избушке егеря. Но разговоры их далеки от лосей, кабанов. «Страшно далеки» они от тех идиллических «Охотников на привале» Перова! Нервно-тревожные 1980-е, будущее страны, народа — единственная тема горячечных споров… И однажды друзья вдруг услышали крик совы — явно не ко времени года. Простая, естественная завязка, одного из самых непростых, тяжелых романов последних лет.
«Сезон» в сложной координатной сетке примет, аллегорий романа - это, увы, срок жизни СССР, те самые 69 лет (1922-91гг). А «крик»? А «сова»? Не знаю, возможно, интуитивная находка автора, но сова - спутница богини мудрости Афины, символ одноименного города, и её предупреждение настраивает на более серьезное, сумрачно-тревожное вслушивание, чем банальные крики её пернатого собрата, фольклорно-популярного Петуха Жареного.
Важнейший свидетель и действующее лицо эпохи, ученый и политик, зампредседателя Госдумы двух созывов Сергей Николаевич Бабурин на заседании Исторического клуба Союза журналистов Москвы сказал, что «Крик совы…» - художественное отражение и его опыта: «Успешное объединение внутренних и внешних сил разрушило наше Отечество. От объявления СССР «империей зла» до провоцирования этнического шовинизма, погромов, убийств в Тбилиси, Баку, Вильнюсе, от развала экономики до обнищания населения — вехи этого пути ярко обрисованы сквозь судьбы и споры героев Вячеслава Щепоткина. Но за лучшими из них видны не только страдания, но и борьба, успешное противостояние распаду. Даже за вроде бы личные жизненные успехи Волкова, Нестеренко в финале романа радуешься, как за общие, настолько эти герои укоренены в своей стране, в своем народе. Добрый знак для всех… Но книга не только о разрушении великой страны – Советского Союза. Это предупреждение нынешней России, её народу и власти. То, что сделали с Союзом, гораздо легче сделать с Россией, и потому слова известного в прошлом журналиста Юлиуса Фучика «Люди, будьте бдительны!» актуальны и сегодня».
Недавний выход романа Вячеслава Щепоткина в издательстве «Русский мир» - третье его издание за два года. Ранее он публиковался в «Нашем современнике», в трёх номерах за 2013 год. Редакторы с удивлением говорили о явлении, почти забытом: многочисленные отклики… И не на публицистику - на художественную прозу! «Литературная газета» писала: «Перед нами пять героев в переломное для России время – самое начало девяностых годов. Они абсолютно разные: по своему социальному положению, сфере деятельности, политическим взглядам. Вместе они собираются только на охоте и обсуждают будущее страны. Кто-то поддерживает социалистический строй и говорит о том, сколько советское правительство сделало для людей, кто-то считает, что демократы должны прийти к власти».
Постараюсь привлечь внимание и к другим, столь же действующим… героям. Тут тянет поставить и пять пар кавычек, но пока обойдемся, как в драматургии, ремаркой. Эти герои: Горбачев, Ельцин, Гавриил Попов, Яковлев, Крючков. Первая же аналогия: в «Войне и мире» прекрасно взаимодействовали «вымышленные и реальные герои»: Безуховы, Ростовы, Кутузов… даже Клаузевиц. В рецензируемом романе - точно такое же смешение: реальные «горбачевы» (зло)действуют рядом с Волковыми, Нестеренко , Савельевым…
Кто именно выбран в сей «неформальный Верховный Совет» от 260-ти миллионов, вверенных «Горбачевым» людей — на то авторская воля, но «Совет» получился вполне представительным. Эта «репрезентативная выборка» видно потому и увлекала читателей всех изданий романа, что советские учителя, инженеры, журналисты, врачи, экономисты, даже егеря… увидели - не только своих коллег с точно подмеченными «отметинами профессий» в жаргоне, привычках… но и вполне живых людей. Действующих, разговаривающих, кстати, не только в избушке егеря, но и в московских школах, оборонных заводах, в редакции «Известий», у Белого дома, и в нём самом, «в его минуты роковые».
Прекрасно понимаю: сравнение с «Войной и миром» многие встретят иронически, но я имею ввиду только структуры текстов и ту неизбывную русскую потребность видеть себя, свои даже самые малые дела — вписанными в историю своей страны. Как сказал мне в одной беседе покойный Валентин Григорьевич Распутин: «В своей Родине, Истории — человек, словно в огромной семейной раме, где предки взыскивают за жизнь и поступки, где крупно начертаны заповеди рода». Потому так и бесподобен наш капитан Тушин: выписан именно с толстовской изобразительной мощью, да еще поставлен между Кутузовым и Наполеоном.
Правда, в романе Щепоткина среди «исторических» - Кутузова нет как нет. Зато уж «Наполеонов»… точнее, по пушкинской строке «глядящих в Наполеоны… (кому) двуногих тварей миллионы - орудие одно» — их в «Крике совы», как воронья… Так в том-то и трагедия, и отличие наших 1812-го от 1991-го!
Но это – пол правды. Честность автора не позволяет ему нарисовать картину с условным названием: «260 миллионов, преданных вождями». Может даже с большей горечью он пишет о народе – беспомощном стаде, бубнящем то, что они считают своими мыслями. Хороший врач Сергей Карабанов вещает оборонщику Павлу Слепцову: «… говоришь — ракеты нужны и коммунистам, и капиталистам, но Советскому Союзу надо разоружаться. Срочно и подчистую. Если у нас победит демократия... А она должна победить... Надо сделать всё, чтоб победила... Тогда оружие станет ненужным. Демократические государства не воюют друг с другом. И к другим не лезут. Надо срочно ликвидировать этого монстра — ВПК!».
Тут можно сказать и об одной важной особенности романа, возможно, его изъяне. Очень долгие политические монологи. Выше приведенный – еще из самых кратких. Владимир Волков, тонко чувствующий, умный учитель французского, возражает несчастному попугаю-врачу, отупевшей-одеревеневшей завучу Нине Овцовой — уже патриотическими, убедительными монологами. Словно обмен докладами или рефератами. Впрочем, тут я вспоминаю не только Пьера с Андреем Болконским, тоже говоривших подолгу, но живо, «нерефератно» — а, увы… себя, нас всех в годы того помрачения. Какие были разговоры?! Так и видишь: разноцветные но плоские фигурки. Открываем рты, и… можно пририсовывать как в комиксах облачко речи: у кого 3 страницы «Огонька», у кого – «Наш современник». Тут, признаюсь, сложно решить: все-таки – это изъян романа, или так понятый долг автора – свидетеля, и, кстати, непосредственного участника событий тех лет?
Ведь угадываемый за журналистом Виктором Савельевым автор с 1986 -го был в «Известиях» заместителем редактора отдела по работе Советов, парламентским обозревателем. Вячеслав Щепоткин: «Жизнь того Верховного Совета, Съезда народных депутатов я знал изнутри. Искренне хотел, как и многие, демократии. Но – при жёстком соблюдении закона. В начале армяно–азербайджанского конфликта написал статью «К диктатуре закона!». Название стало слоганом. К сожалению, только слоганом демократов… Перед выборами народных депутатов вёл на ЦТ «телемосты» с избирателями, немало депутатов стали моими «крестниками». Опасаясь, что власть в новом парламенте опять возьмут аппаратчики, собрал в «Известиях» несколько только что избранных, чтобы обсудить, как действовать дальше. Их было 6 человек: Святослав Фёдоров, Гаврила Попов, Гдлян, председатель колхоза Лапкин. Мой сотрудник привёл некоего Илью Заславского, инвалида, с мёртвой хваткой за собственность Москвы в скором будущем. Из того ядра выросла, к сожалению, гидра: Межрегиональная депутатская группа. Эволюцию взглядов и поведения «демократов» я показал в «Сове…».
Да, сложно поучать автора с таким опытом, как лучше описывать те дни. Когда не то что Федоров-Попов-Гдлян, но и самые вроде счастливо удаленные от власти учителя, рабочие, егеря выходили к обеденным, учительским, рабочим, доминошным столам — как на трибуну Съезда… Горькая и почти философическая картина того, как в обилии слов – Истина (со страной в придачу) беспомощно тонула.
Лично мне больше понравился, да простит меня коллега Савельев — Волков, школьный учитель французского. Именно вокруг него завихриваются самые жизненные, динамичные, не речевочные конфликты.
«Завучем школы Нину Захаровну Овцову назначили полтора года назад. Однако близким она говорила, что назначила себя сама: «Власть в школе валялась. Я её подобрала». В школах было, как во всей стране. Рушились идеологические и кадровые стереотипы. Традиционно директорами школ ставили членов Компартии. Чаше всего это были учителя-историки. Именно по ним пришлись самые жестокие удары перестройки… В прошлой жизни государства запрещено было находить хоть одно светлое мгновение.
Суховатая лицом, плоскогрудая Овцова преподавала химию. Мрачные страницы этой науки были похоронены ещё во тьме Средневековья. Даже печальные судьбы шарлатанов-алхимиков, обещавших королям горы золота из подручных материалов, вроде свинца, и повешенных за обман, закрывала густая пелена времени. Поэтому наука химия к политике давно не имела никакого отношения — вода при всех экономических формациях и политических режимах состояла из водорода и кислорода. Но саму Нину Захаровну политика захватывала всё сильнее».
Через годы бывший учитель французского, ныне глава парфюмерной фирмы Волков по дороге в ресторан встретит её – яростную демократку – продающей у метро газету «Спид – инфо». Успех Волкова выглядит в общем достоверно. Бешенные качели, «американские горки» лихих 90-х, мощно «поднявшийся» ученик вспомнил щедро отдававшего себя учителя, и… Замена главы представительства французской парфюмерной фирмы, отчаянно боявшегося московской стрельбы, «наездов» прошла гладко.
Впрочем, до этого и Волкову, и его друзьям - антиподам пришлось перенести многое. Отца Павла Слепцова, генерала спецслужб, вышедшего на первомайскую демонстрацию протеста в 93-м, избили до полусмерти омоновцы, мать умерла от горя. И попугаю-врачу выпало во время таксистских сеансов подработки увидеть на панели любимую младшую дочь.
Но в конце к тем, кто боролся против разрушения страны и выжил, пытается примкнуть всё потерявший, разочарованный «демократической реальностью» Слепцов. Только не все из старых товарищей готовы его простить. Однако их бывший лидер Волков напоминает им мудрую русскую пословицу: «за одного битого двух небитых дают».
Мы хорошо помним затверженную карломарксову формулу: «Человечество смеясь расстается со своим прошлым». Но было расставались и рыдая. И мрачно-пристально оглядываясь, как автор романа «Крик совы перед концом сезона».
Игорь Шумейко, писатель, профессор Академии геополитических проблем
