Александр АНДРЮШКИН. Женская проза с секретом
(О романе Татьяны Лестевой «Круговерть», СПб., 2016)
Предыдущая книга Татьяны Лестевой называлась «Эротические рассказы феминистки», и в романе «Круговерть» мы видим своеобразное развитие феминистской темы. Впрочем, слова «развитие» и «феминистский» – какие-то слишком аккуратные и культурные, а то, с чем мы встречаемся в «Круговерти», больше похоже на фугасный взрыв, на последствия бомбардировок или каких-нибудь стихийных бедствий.
Показана жизнь трех подруг, с захватом жизни их матерей и отцов; хотя отцов, как правило, и вовсе не видно, есть лишь мать-одиночка, обычно с одним ребенком – дочерью. У этой дочери всё повторяется точно так же: брак разлетается вдрызг (если вообще доходило до брака), и уже новая мать-одиночка следующего поколения совершает свой круг отчаянной борьбы.
Как можно об этом читать? – спросит кто-нибудь. – Ведь это же ад кромешный! Не совсем так. Да, это ад, но Лестева ведет рассказ таким образом, словно повествует о размеренной и благополучной жизни, например, она не забывает сообщить читателю, что подруги, встречаясь чтобы обсудить очередную свою беду, идут посидеть в уютное кафе и заказывают то-то и то-то, или устраивают дома вечеринку, причем готовится такое-то кушанье и подается такое-то вино.
Быть может, женщины так устроены… Как пелось в одной песне, «в бараке и в палатке – всюду с нашим приходом становится светлей». К тому же, речь идет вовсе не о «бараке и палатке», а о жизни в Ленинграде – Петербурге, где при разводах за героинями остается, как минимум, комната, а то и квартира. И работают героини Лестевой в более или менее уютных кабинетах; есть, правда, среди героинь второго плана официантка, но на пассажирских судах загранплавания – жена сына одной из главных героинь.
В общем, показан ли в романе наполовину пустой стакан или наполовину полный, каждый читатель может решить сам. Я бы рискнул сравнить роман «Круговерть» с какими-нибудь воображаемыми «записками благоустроителя» или просто «строителя». Обстоятельно и со вкусом рассказано, как прокладывают дорожки и разбивают газоны, и как из кирпича и обломков строений возводят новые… – Простите, а о каких «обломках» идет речь? – Как, разве вы не знаете? Здесь же был город, его разбомбили, и теперь на руинах возводят новый…
Есть феминистки (пожалуй, классические), которые живут в комфорте под властью мужчин, но готовят переворот и начинают революцию… А есть женщины, оказавшиеся в роли феминисток – на руинах семьи – не по своей воле и старающиеся вернуться к проверенным веками устоям…
Таковы, в общем-то, все три героини романа «Круговерть». Это Калерия (в чьем образе мы угадываем автобиографические черты писательницы), ее подруги Светлана и Дульсинея (на самом деле – Дуся). Все трое – сотрудницы НИИ и проектных институтов. Во время «лихих девяностых» институты эти расформировываются или разваливаются сами, но, если Светлана и Дульсинея, потеряв прежнюю работу, фактически, посвящают себя заботам о непутевых дочерях, сыновьях, а потом и внуках, то Калерия делает новую бизнес-карьеру на обломках своего института.
Удачна ли эта карьера? Я думаю, что, по большому счету – нет, так как образ этот, как уже сказано, автобиографический. Татьяна Лестева тоже занялась бизнесом в «лихие 90-е», но настоящая ее карьера происходит именно сейчас – в писательском и издательском амплуа. Она выпустила несколько сборников стихов и прозы и возглавила учрежденный ею ежеквартальный толстый журнал «На русских просторах». Журнал выходит уже восемь лет при поддержке правительства Петербурга…
Кстати, без предыдущего опыта в бизнесе Татьяна Лестева, возможно, и не смогла бы создать успешный журнал… Почему же я написал выше, что бизнес-карьера была, по большому счету, неудачной? Такой вывод заставляет сделать сама талантливость романа «Круговерть»!
Есть такая категория людей (к которой Лестева не принадлежит): потерпев неудачу в бизнесе или политике, эти люди затем столь же неудачно и банально об этом пишут, причем почти неизменно изображают свою предыдущую карьеру успешной… Вот тут-то и «зарыта собака»! Лестева не пытается приукрасить работу тех двух фирм, которые ее героиня создала после расформирования института; наоборот, описывается провал за провалом. Фирмы обворовывались частично (исчезали товары) и целиком: вскрывался офис, где как раз в эту ночь должна была находиться выручка… В романе почти нет описания бизнеса как такового, но есть изображение трудовых конфликтов с сотрудниками и судебных тяжб с партнерами и конкурентами….
…Снова волна за волной «круговерти» или водоворота, который несет куда-то героев и героинь… Процитирую роман: «Калерия долго сопротивлялась, не решаясь сменить работу научного сотрудника в государственном НИИ на неведомый тернистый и опасный путь предпринимателя – «бизнес-леди», но надо было выживать: она одной из последних в институте открыла и возглавила научно-производственную фирму с экологическим уклоном из сотрудников своей лаборатории. Вот тут-то она и узнала жизнь во всей ее красе и неприглядности…» Помимо прочего, фирма ее занимается лабораторным анализом водки – а водка в России, как известно, это крупный бизнес. От описаний типов поддельной водки идет кругом голова, цитирую: «…спиртом почти не пахнет. Измеряем плотность – в «водке» восемь градусов крепости вместо сорока! Зато примесей, естественно было мало: в пять раз разбавили водку и выставили на продажу».
Замечу в скобках, что в описанном случае творцы поддельного напитка действовали из гуманных соображений: спирт, из которого они сотворили свой продукт, был отравленным, потому, чем больше его разбавишь, тем меньше вреда клиенту…
Но не о водке сейчас речь и не о других видах связанного с нефтехимией бизнеса. Речь я веду о том, что вся эта цепь деловых неудач Калерии описана очень талантливо. От чтения прозы Лестевой остается чувство как от глотка родниковой воды. Словно «живая вода» омывает героев и героинь романа, помогая им вновь и вновь собираться с силами. Такое бодрящее ощущение обычно производит на нас человеческая смелость. Героиня Лестевой в романе – человек поистине бесстрашный, вот еще цитата:
«– Смелая вы женщина, – резюмировал Иванов, прочитав ее заключение по актам. – С нами мужчины и те не решаются спорить.
- Это их дело. А я не позволю похоронить фирмы по надуманным незаконным предлогам. Мне скрывать нечего. Я не «Артек-лаг». Вы им такие акты представляйте.
И началась битва титанов, затянувшаяся на три долгих месяца нервотрепки. Калерия шла напролом. Закон был на ее стороне».
Итак, «Калерия шла напролом»… Но в бизнесе напролом идти не всегда можно, чаще требуются терпение и хитрость… Впрочем, в 90-е годы и в начале двухтысячных напролом шла вся Россия следом за тогдашним нашим лидером Ельциным. Как писал один британский журналист, «он сразу сильно надавил на всех. Что-то должно было сломаться». Трескаться, ломаться начала, как известно, западная экономика и весь западный миропорядок. Все помнят падение «башен-близнецов», все помнят – уже после смерти Ельцина – панику на Нью-Йоркской бирже, когда о банкротстве начали объявлять казавшиеся незыблемыми корпорации. «Леман бразерз»… Очереди обманутых вкладчиков в британский банк «Нордерн рок» («Северная скала»)… Разорение в Америке государственных ипотечных структур «Фредди Мак» и «Фэнни Мэй»…
Крах удалось остановить, когда на «Вашингтонской конференции» 2008 года правительства мира, фактически, договорились, что Америка всем нужна и ее нельзя банкротить. Той же цели послужило и наделение президентскими регалиями чернокожего политика: дескать, Америка работает на остальной мир, а не наоборот.
…Я понимаю, что моя оценка Ельцина, приведенная выше, может многим показаться странной и неприемлемой, тем более, со ссылкой на неназванного британского журналиста, - но я, ей Богу, не помню и не могу сейчас восстановить его имени… Мы привыкли связывать с Ельциным катастрофу, которой при нем подверглись Советский Союз и Россия – и связывать Ельцина с этими событиями правильно. Но всё же это была «катастрофа ради другой катастрофы»: попытка досадить Западу через собственное почти самоубийство. И ведь кое в чем Западу сумели же досадить! Никто не отрицает, что роспуск СССР был событием всемирного значения, не только всероссийского…
Вернусь к российскому бизнесу «лихих 90-х». Бизнес шел напролом, и напролом шли противники частного предпринимательства (вспомним вооруженный прорыв коммунистов из «Белого дома»). Как мы видели, напролом шла и героиня романа Калерия, причем не только в том конкретном эпизоде, где «закон был на ее стороне», но и в целом в своем отношении к предпринимательским проектам. Работу своей фирмы или фирм она решила строить на «капитале научных знаний», и, если таковой будет нужен экономике новой России, то и слава Богу, а если нет – тоже, как говорится, «не умрем», закроем фирмы, что и сделала Татьяна Лестева.
Но Калерию в конце романа мы видим всё еще директором жизнеспособного предприятия; подруга Дуся с сыном также работают на нее, а вот с третьей подругой, Светланой, происходит трагедия: она кончает жизнь самоубийством…
Такова концовка романа.
Роман – также повторюсь – написан талантливым литератором, который мог бы раскрыть свое дарование раньше, но делает это только сейчас. Делает это, порой, небрежно, со стилистическими огрехами, но в целом – красиво. Чувствуется, еще раз повторюсь, одаренность натуры Татьяны Лестевой…
Этим, наверное, можно и завершить рецензию, порекомендовав роман «Круговерть», прежде всего, как художественное произведение. О том, в какой степени книга феминистская и насколько сильно в ней социальное звучание, уже сказано выше, и добавления, пожалуй, не требуются.
Санкт-Петербург, март 2016
Об авторе: Александр Павлович Андрюшкин (1960 г.р.) – литературный критик, прозаик, историк, член Союза писателей России. Печатается с 1989 г., первое опубликованное произведение – рассказ «Полдома в деревне» («Точка опоры», сборник прозы молодых авторов. Л., «Лениздат», 1989). Живет в Санкт-Петербурге.
