Борис СЕРГЕЕВ. И еще о русском
В стратегии «лишения России периферии и размывания «русского ядра», разворачивающейся на наших глазах со времени развала Советского Союза, особая роль отводится вытеснению русского языка. Ведь именно он является необходимым (хотя и не достаточным) условием консолидации большинства в самой Российской Федерации, так и ее интеграции с частями исторической России, отпавшими в результате «перестроечного» предательства. Характеризуя роль языка в формировании «русского мира», В.А. Тишков отмечал: «Мир» или диаспора - это не просто сумма эмигрантов, выехавших с территории исторического государства в разные эпохи и в разные страны или оказавшихся за рубежами родины в результате распада или изменения границ государства. Сама по себе диаспора не гарантирует возникновение за рубежами родины родственного внешнего мира. Диаспора становится именно русской диаспорой, а не тривиальной совокупностью выходцев из страны потому, что она осознает и воспроизводит свое единство во внешнем мире на основе главной культурно отличительной черты – а именно на основе русского языка. Утратившие язык, как правило, теряют свою принадлежность к Русскому миру».
Не случайно, все «цветные революции» на бывших российско-советских окраинах – начиная от Прибалтики и кончая Украиной – включали в себя запреты на использование русского языка и ликвидацию русскоязычных школ с тем, чтобы лишить русских возможностей для мобилизации и сопротивления не только в настоящем, но и в будущем.
Начало этому процессу было положено в 90-е годы, когда число обучающихся в русскоязычных школах в бывших советских республиках сократилось более чем на 2 миллиона человек. В 2000-е этот процесс только набирал обороты, причем такими темпами, что за последние четверть века число людей в мире, владеющих русским языком, сократилось на 100 миллионов: с 370 миллионов в 1989 до 270 миллионов в 2015 году. Таким образом, на наших глазах русское языковое пространство сократилось на 27% ( http://regnum.ru/news/polit/2044486.html), что свидетельствует о пластичности языковой ситуации, кардинальные изменения в которой возможно провести в течение 20-25 лет. Соответственно, без оказания эффективного противодействия вытеснению русского языка, число знающих его может сократиться до критического уровня уже к 2040 году.
Дело, однако, не только и не столько в возможностях преподавания или использования русского языка, а в том, что владение им является одним из ключевых элементов идентичности. По данным В.А. Тишкова, к середине 2000-х годов число русских в бывших советских республиках сократилось на 7,5 миллионов человек, из которых до 3,5 миллионов вернулось в Россию, а 500 тысяч эмигрировало в другие страны. «Исчезновение» еще 3,5 миллиона русских объясняется сменой их идентичности, означающей в постсоветских условиях запись в титульную национальность под политическим и социальным давлением, выражающемся, в том числе, и в закрытии русских школ. Наиболее активно процесс смены идентичности идет среди родственных народов, прежде всего на Украине, где число отказавшихся признавать себя русскими достигало в то время 2,5 миллиона человек. Результаты этого процесса ныне являют себя в «майданной» Украине, где волна русофобии, нагнетаемая украинскими националистами, была активно поддержана и частью этнических русских. Очевидно, что пришедшие к власти радикальные националисты готовы к радикальному решению «русского вопроса» путем выкорчевывания памятников, фактического запрета русских школ и переписывания истории с целью полного растворения русских как этнической группы.
Натиск на русский язык, однако, нарастает и в самой России, причем не только в национальных республиках (в Татарии, например, татарский язык объявлен государственным, а преподавание русского в школах сокращается). Достаточно сказать, что по инициативе министра образования Ливанова предусмотрено введение второго обязательного иностранного языка в школе при том, что на преподавание русского отводится 3 часа в неделю (в старших классах - 1 час), а преподавание литературы сокращается. В свойственной ему манере, министр объяснил изучение второго иностранного необходимостью развития памяти и интеллекта ребенка. Должны ли мы понимать, что с точки зрения министра, русский язык для этих целей не подходит?
Более изощренные русофобы в околоминистерских структурах объясняют насыщение учебной программы иностранными языками следствием «глобализации» и «включением России в мировые экономические процессы», что является не более чем лукавством. Глобализация предполагает взаимопроникновение культур и языков, в случае же поглощения английским языком всех остальных речь идет не о «глобализации», а о «подавлении». Именно об этом уже давно говорят филологи, признавая необходимость введения «государственных мер, чтобы защитить язык страны от бессмысленного наплыва американизмов, вульгарных и пошлых речевых штампов, усиленно насаждаемых средствами массовой коммуникации» (http://www.gramota.ru/biblio/magazines/mrs/28_320).
Проблема при этом упирается не в отсутствие необходимых мер и механизмов, а в их повсеместное неисполнение. Чтобы убедиться в этом, достаточно открыть «Закон о государственном языке Российской Федерации». Статья 1 Закона, например, предусматривает «При использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации не допускается использования слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка, за исключением иностранных слов, не имеющих общеупотребительных аналогов в русском языке». Эта норма нарушается ежедневно, причем главными телеканалами страны в основные часы вещания, которые сами ведущие уже давно называют «праймтайм». Под эту же статью подпадает и наименование предварительных выборов «праймериз», которые проводит Единая Россия. Статья 3 Закона обязывает использовать русский язык при написании наименований географических объектов, но почему-то железнодорожные станции у нас именуются еще и на английском, а в московском метро их на английском и объявляют. В той же статье 3 использование русского предусмотрено и в рекламе и нарушения этого положения кричат англоязычными надписями буквально с каждого перекрестка. Закон был подписан в 2005 году президентом Путиным, который никак не гарантирует нам его исполнения.
Очевидно, что продолжение подобного бездействия при активных действиях по вытеснению русского языка со стороны западных «партнеров» приведет к катастрофическим последствиям уже в самое ближайшее время. Вряд ли российские официальные лица не отдают себе в этом отчет, как не могут они не видеть прямого нарушения законодательных положений, касающихся защиты русского языка, в эфире и на наших улицах. Поэтому и приходиться признать, что отказываясь реагировать на нарушения закона, часть из них действует в координации со структурами, поставившими себе целью уничтожение русского языка.
