Виктория МОЖАЕВА. «Мне нравится домашняя работа…»

***

Радостью светлой меня удивили

Дни поворота к теплу:

Белые голуби гнёздышко свили

В тёмном чердачном углу.

В ходиках звёздных кукушки кукуют,

Скоро наступит весна.

Белые голуби важно воркуют

В доме моём допоздна.

Ночь укрывает нас тихо и свято

Тёплыми крыльями сна.

Где-то под кровлей растут голубята,

Славная будет весна.

***

Одуванчиковым пухом полетела

Предиюньская цветущая пора

Золотые огонёчки чистотела

Загорелись в тёмных пазухах двора.

Для чего мне горевать о доле женской?

Можно так же сокрушаться о мужской.

Четверть века не была я деревенской,

И теперь уже не стану городской.

Не лететь мне за высокими мечтами,

Не ходить мне по асфальту, как по льду,

А сидеть мне с лопухами и цветами

Майским утром в зеленеющем саду

И любить мне это небо, это поле,

Эту землю, на которой и умру,

Размышляя о чудесной женской доле

И о бережно творимой Божьей воле,

И о маленькой пушинке на ветру.

 ***

К земле прибитые гвоздями

Не устают молить и ждать.

Сменилась засуха дождями –

Вот это вправду благодать!

Ликуют люди земляные,

Звенит крестьянская душа.

Бывают радости иные,

А им и эта хороша.

Когда бежит вода за ворот –

Вот счастье у людей моих!

И не люблю я гордый город

За то, что он не любит их.

 ***

Высоко в облаках плачет дудочка-птичка,

Лёгкий глиняный ствол

Шевелит ветерок.

Неуменье летать –

Это только привычка,

Про неё позабыть –

Как шагнуть за порог.

Первый дождь прошуршит

В нежных ветках калины,

Будет мелкой росой

Мне в окошко плескать.

Будут дети лепить

Хрупких птичек из глины

И на небо весеннее их отпускать…

***    

Затерялась родина

На Оби-реке

Красная смородина

Светится в руке.

Нежная и гладкая,

Хоть горстьми бери,

Кислая и сладкая,

Зёрнышки внутри.

Чисто перемытая

Ягода в ковше.

Кротость позабытая

Светится в душе.

***  

Мне нравится домашняя работа,

Морока без начала и конца,

Святая каждодневная забота

Без славы, пьедестала и венца.

Пусть беды ходят рядом и кругами,

И ныне, и от века, и вообще.

Мой мир стоит на чае с пирогами,

На стирке, на уборке и борще.

Я с этим и встаю и засыпаю,

Сегодня точно так же, как вчера.

Я, как шахтёр, копаю и копаю

И выдаю породу на гора.

…А где-то в светлом небе плещет арфа

И чаши наполняет по края

Сестра моя родная – Марфа, Марфа,

Помощница надёжная моя.

***

Мы говорим не то, что говорим,

С годами лишь понятней перевод.

Мы лабиринты длинные творим,

И гибель в них сокрыта и живот.

Пройди по лабиринту до конца,

С камней безмолвных отирая прах,

И в оттиске бесцветного словца

Проявится сомненье или страх.

И кажется, что там, поверх голов,

Где копья молний прорывают тьму,

Плывут, как облака, значенья слов

К единому истоку своему.

  ***

Не знаю, по какой моей вине

Живу от правды-истины в бегах,

Не ведая того, что в глубине,

А видя только то, что в двух шагах.

Молчанье принимая, как привет,

И принимая, как царя, шута.

О Господи! Зачем я вижу свет

В глазах, в которых только темнота?

Сыграю на разорванной струне,

Станцую на поломанных ногах,

И вижу я лишь то, что в глубине,

Не ведая того, что в двух шагах.