Евгения ТРЕТЬЯКОВА. Моя есенинская Москва: записки и рассуждения
Я люблю этот город вязевый,
Пусть обрюзг он и пусть одрях.
Золотая дремотная Азия
Опочила на куполах…
«Да! Теперь решено…»
Из цикла «Москва кабацкая»
О Есенине говорят много, до сих пор. Со вкусом смакуют каждый факт его непродолжительной, но богатой биографии. Казалось бы, о чем еще следует упомянуть? Затронули уже все: любовь, стихи, родину, поведение и особую мораль… Но существует то, о чем речь будет идти еще многие годы – о словах поэта, находящих отклики в сердцах не одного поколения.
Среди зелени летнего Тверского бульвара не каждый заметит ответвленный переход к скверу. На него перегнали лишние торговые прицепы с последних городских фестивалей, под ноги попадаются толстые черные провода, отчего площадка кажется меньше, чем есть на самом деле. Но стоит пройти туда, и взгляд приковывает нечто другое – памятник Сергею Есенину. Он завораживает. Изображенный поэт стоит, небрежно облокотясь на растущее позади него небольшое изогнутое деревце, голова задумчиво опущена, а взгляд словно растворяется в прохожих, так часто гуляющих по бульвару. Казалось бы, дать ему еще минутку! – и он легко оттолкнется от дерева ногой, смахнет со лба падающую на глаза челку и, озорно улыбаясь, спрыгнет со своего постамента на тротуар. Разомнет уставшие суставы, двинется к своей «кабацкой» Москве…
…А той Москвы и нет больше.
Конечно же, город стоит, растет, златые главы церквей и соборов все также сверкают от яркого солнца. Да вот только времена не те, жизнь иная.
***
В городской и горькой славе
Я хотел прожить пропащим.
«Дорогая, сядем рядом…»
Часто возникает вопрос: зачем Есенину нужен был этот город? Тот самый город, погубивший его рязанскую душу. Ведь поэта нельзя назвать иначе, как ребенком природы. Искреннее, ранимое дитя с чистым сердцем, далеко идущими мечтами и высоким потенциалом. Чем дольше находился он в Москве и хлебал столичную суету, тем больше она его опустошала. Город его растворял.
Значит, слыл он пьяницей и хулиганом не от склада характера, а от метаний в процессе поисков истинного «я»? Возможно. Несмотря на это Есенин был собой – смеялся, грустил, любил. Но…
…судьбой решено: путь к погибели начнется с Москвы.
И в ней он найдет последнее пристанище.
***
Ты такая ж простая, как все,
Как сто тысяч других в России.
Знаешь ты одинокий рассвет,
Знаешь холод осени синий.
«Ты такая ж простая, как все…»
Строчки эпиграфа, как и весь цикл «Москва кабацкая» Сергей Александрович посвятил Августе Миклашевской. Но при прочтении в голове возникает образ столицы, «такой же простой, как все» другие города. А также появилось стойкое ощущение – основная составляющая московской жизни Есенина прошла в центре столицы, и обойти адреса можно в течение одного дня.
Лавка имажинистов, где периодически торговал за прилавком сам поэт, находилась в начале Большой Никитской улицы. Сейчас от книжного магазинчика осталась лишь небольшая мемориальная табличка – напоминание о важном. Как бы хотелось, чтобы историческое место вновь начало жить и возобновило работу! Только представьте: на стенах портреты Есенина и Мариенгофа, Айзенштата и Старцева. А вокруг стеллажи и полки, на которых книги, книги, книги…
Если обратить внимание на перекресток правее от лавки, то можно увидеть путь к Брюсову переулку. Там находится дом, где жила Галина Бениславская, безответно любившая поэта. Одно время с ней жил Есенин вместе со своей младшей сестрой Шурой.
А сколько ходит историй о доме № 5 по Петровскому переулку! Неудивительно, ведь в квартире 46 этого дома Есенин жил с близким другом Анатолием Мариенгофом. Слышали, наверное, о жизни поэта в ванной? Тогда знайте, происходило сие действо именно здесь. Здесь же и книги для отопления сжигались, здесь же друзья спали, прижимаясь друг к другу спинами, чтобы согреться… Дом можно узнать по мемориальной табличке. Правда, искать нужную улицу приходиться очень внимательно: вокруг находится большое количество и других переулков.
На перекрестке, где находится Театральная площадь, через дом от ГУМа расположена гостиница «Метрополь». Ее вид напоминает слияние простоты с нотками готики, придающими зданию некую изысканность. Дополняет образ наличие лепки по всему периметру здания. Несмотря на то, что гостиница входит в список есенинских мест, история, связанная с ней, не подтверждена. Поговаривают, что в местном ресторане Есенин объяснялся в любви своей будущей жене, знаменитой американской танцовщице Айседоре Дункан.
Следуя от гостиницы по Тверской, стоит завернуть и к памятнику Есенину, установленному в 1995 году к юбилею поэта. Неподалеку от постамента, в клумбах, расположился на отдых крылатый конь – отсылка к существовавшему на этом месте кафе «Стойло Пегаса», где часто проводились литературные вечера. Ох, что было за место по описаниям! Ультрамариновые стены с портретами имажинистов и цитатами из их стихов, вывеска с величественным скачущим Пегасом, за которым шлейфом струилось название кафе. К сожалению, чтобы увидеть сие место, теперь приходится обращаться лишь к своей фантазии, ведь снесли дом очень давно.
Смотришь на некоторые из многочисленных мест, где ступала нога поэта, ходишь, возможно, наступая на его давно пропавшие следы, и в голове невольно вновь и вновь крутится:
Было время, когда из предместья
Я мечтал по-мальчишески – в дым,
Что я буду богат и известен
И что всеми я буду любим.
Может быть, он и не был богачом в плане материальном, но любви в его жизни хватало – любви семейной и любви друзей. Отношения с женщинами зарождали лишь страсть, зачастую быстро выгоравшую и оставлявшую пустоту.
***
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
«Не жалею, не зову, не плачу…»
Сергея Есенина нашли мертвым в гостинице «Англетер» в Ленинграде 28 декабря 1925 года. Версии о причинах смерти поэта рассматриваются даже спустя почти 91 год после события – настолько кажется нереальным его самоубийство. Похоронили Есенина в Москве, как он и просил еще при жизни.
Добраться до Ваганьковского кладбища очень легко, особенно если знаешь на какой станции метро выходить. Не стоит верить карте, которая указывает «Беговую» как ближайшую – лучше выйти на «Улице 1905-го года». Иначе придется пуститься в увлекательное путешествие по железнодорожным рельсам, неасфальтированной дороге вдоль ограды кладбища с железными пиками на верхушках и подготовиться к встрече с закрытым запасным входом. В худшем случае придется делать огромный крюк, чтобы выйти к главным воротам кладбища. В лучшем – пролезть под небольшой ямой между землей и забором из бетонной плиты, срезав тем самым около трети лишнего пути. Найти могилу на самом кладбище не кажется такой уж сложной миссией, достаточно внимательно изучить указатели на местной карте.
Скрестивший руки памятник из светлого камня на могиле Сергея Есенина создает резкий контраст с окружающей его серостью изгородей и надгробных плит. Рядом стоят два туриста и с интересом рассматривают изображение поэта. Могила чиста и ухожена. Вокруг лежат стихи самого поэта и стихи, посвященные поэту, живые и искусственные цветы, покрывающие и могилу матери, Татьяны Федоровны. Стоит посмотреть и за могилу поэта, где на невзрачной, казалось бы, плите выгравировано имя Галины Бениславской, застрелившейся от несчастной любви и потери близкого ей Сереженьки. Наверное, здесь молодая женщина смогла, наконец, найти свое место рядом с ним.
Это место окутано особой аурой народной любви и уважения к русской истории с простой. Оно освещает каждого приходящего сюда, вселяет веру во что-то лучшее.
Прикоснувшись к частице чего-то прекрасного, невольно становишься его частью. Москва – тихое счастье вперемешку с грустью, напоминание о счастливом рассвете и болезненном закате великой жизни поэта.
Автор: Евгения Третьякова, студентка 3 курса факультета журналистики ЧелГУ
На илл.: С. А. Есенин, В. Ф. Наседкин, Е. А. Есенина, А. А. Есенина, А. М. Сахаров, С. А. Толстая. 1925. Москва.
