Елена ЛЕБЕДЕВА. Осенний дождь, или Визит старой дамы

Рассказ

Она появлялась внезапно, ее не ждали, не звали, никоим образом не предполагали ее визит. И тем не менее, звонок в дверь, – кто еще там, - а это она, Татьяна Ивановна, сухая седенькая старушка в неимоверной шляпке, вся сама из себя неимоверная, дань ушедшему веку, иллюстрация к прошлому, - здравствуйте, душечка, я тут как раз мимо шла, - и все прекрасно понимают, что не шла она якобы мимо, визит пожилой дамы был тщательно спланирован.

Вроде бы она лично знала Маяковского, была вхожа в «тот» круг, футуристы, литературные вечера, споры о творчестве… «Реликвия», как окрестила старушку дочь Анны Сергеевны Катя, спешила выплеснуть, отдать хоть кому-нибудь самое дорогое, что у нее было – воспоминания.

Ее слушают не для того, чтобы записать, зафиксировать, издать. Ее слушают из вежливости, чтобы не обидеть. И кому сейчас интересно, сохранила Лиля Брик письма Татьяны Яковлевой или уничтожила? Можно жить и без этих утомительных знаний, но Татьяна Ивановна жить без этого не может, и говорит, и утомляет, не интересуясь особо, интересно ли это тем, к кому она пришла в гости.

Знакомство Анны Сергеевны с этой «реликвией» произошло погожим октябрьским вечером в традиционный листопад, завораживающий красотой облетающих листьев. В осенних сумерках различима была фигура пожилой женщины, и очевидно, что даже небольшая сумка с каким-то нехитрым содержимым из ближайшего продуктового – и та уже для незнакомки тяжелая ноша. Анна Сергеевна предложила тогда старушке свою помощь. В результате ободренная Татьяна Ивановна поведала ей по дороге историю своей жизни. История была знакомая, старушка похоронила всех родственников, осталась одна, только в далекой счастливой Америке жил ее двоюродный племянник, умница и красавец, который, впрочем, почти не писал ей, и как-то не баловал денежными переводами и посылками.

Не так-то далеко жила Татьяна Ивановна, но путь до ее дома оказался долгим – то и дело женщинам приходилось останавливаться.

- И я была девушкой юной, - посмеивалась Татьяна Ивановна. – Вот уж точно, милая моя, сама не припомню, когда… А сейчас, видите, еле ноги передвигаю. Когда-то гуляла в любую погоду. Даже под дождем любила гулять. Ну, Вы помните: «Люблю грозу в начала мая…», вот и я любила майский дождь. Да и осенний дождь любила. А сейчас какие там прогулки, мои любимые дожди стали моей нелюбимой погодой. Выйти не выйдешь, ни воздухом подышать, ничего… А уж осенний дождь для меня – вообще наказание. И без того все суставы ломит, а не дай Господи сырость… Вот и выходит, моя дорогая, что начинаем мы не любить то, что любили, а ценить то, что не ценили…Что?.. Вы не замечали?.. Неудивительно, Вы еще молодая дама. Дай Бог, чтобы подольше не замечали…

«Молодая дама» Анна Сергеевна и не думала, что когда-нибудь еще увидит свою случайную знакомую, - до того момента, когда на пороге ее квартиры не возник характерный силуэт.

И вот две женщины сидят на кухне за чашкой чая и каким-то печеньем, и гостья говорит и говорит, хотя ее никто ни о чем не расспрашивает, а хозяйка покорно слушает, - ведь на самом деле ее не особо интересует творчество футуристов и парижская мода того времени, как и многое или почти все, о чем вещает ее гостья. Но не выгонишь же ее, она, очевидно, рада тому, что нашла если не родственную душу, то – хоть живую душу, готовую ее выслушать…

Так может пройти час, может, и чуть больше. Дочка Катя заглядывает на кухню, громко говорит:

- Мама, тебя ждут, забыла? – и делает большие глаза.

Никто на самом деле никого не ждет, это сигнал для нее, для Татьяны Ивановны, что она засиделась в гостях.

И старушка все понимает, наигранно удивляется своей беспардонности:

- Вы уж простите меня, душечка, пора и честь знать, спасибо, что терпите старуху, - и суетливо, бочком-бочком, за дверь, и вот уже причудливая шляпка начала прошлого века проплывает в вечерних сумерках за окном, чтобы окончательно растаять там, на бульваре, затеряться среди других силуэтов…

Завершилась пора любимого Татьяной Ивановной листопада, и начались затяжные осенние дожди. Визиты пожилой дамы прекратились – дожди она не любила.

Прошла осень, наступила зима, непривычно суровая, с метелями и заносами. И между делом Анна Сергеевна вспомнила и спросила вслух – а как там наша старушка, в этакую погоду, как она там?..

На что дочь Катя рассудительно, как всегда, отвечала:

 - Что «как», у нее соседи есть, не одна она в доме, не в лесу живем ведь, кто-то все равно и в аптеку может сходить, и в магазин.

- Да, да, - вздохнула про себя Анна Сергеевна, конечно, кругом люди, и на лестничной площадке, и в подъезде, да и, правду сказать, жила же «реликвия» как-то раньше, и до знакомства с ними.

А зима все длилась и длилась, но всему все равно приходит конец, пришел конец и этой зиме. И когда весна окончательно вступила в свои права и уставшие люди вздохнули с облегчением – все, пережили еще одну зиму, слава Богу, - Анна Сергеевна вспомнила опять, - наверное, гостья наша скоро явится.

Но время шло, - а где же наша Татьяна Ивановна, - опять нет-нет и подумает Анна Сергеевна, но сама, вечно занятая, не пойдет проведать старушку, ей некогда.

Так за обычными человеческими хлопотами минуло лето, потихоньку уступив место теплой осени, и вот уже любимый Татьяной Ивановной листопад, любимое время прогулок, - а ее, представьте, все нет и нет!

И только когда пошли дожди, затяжные осенние дожди, как будто смывающие последнее тепло октября и готовящие дорогу первым заморозкам, стало понятно, что Татьяна Ивановна больше не придет.

Татьяна Ивановна не любила осенний дождь.