Иван ШИЛИН. «Костер погас, волхвы молчали…»

***

встретил бы Тебя
хлебом да вином,
да колодцы мои пусты. –
я б свои Поля
засевал Зерном –
да кругом кресты.
мой Родник иссяк,
посреди весны
облетел мой Лес,
по иссохшим пням
собираю сны –
мне ли ждать Чудес?!
жег костры до Звезд, -
пеплом по ветру
заплеталась Нить,
да совсем промерз, -
так давно живу,
что забыл, как жить…
08.08.2001
***

все бы ничего –
сам бы умер как-нибудь.
мраку да себе
вверен,
лезвием сетей
не кромсал бы грудь,
да застал врасплох
Серпень.
И осталось мне
ливнем горевать в урок
жечь пустых ночей
версты.
От беды к беде…
жаль, что от дорог
не моих шагов
ждешь Ты…
17.08.2001
 

***

I

- Мама, смотри:
в вечереющем Небе
хлопья пепла
кружат надо мной.
может - просто костры
жгут беспечные дети?
иль знаменье недоброе
дышит грозой?
- ...не спеши обреченность
узреть в каждом Знаке, -
взор твой юный
подводит тебя.
вижу я: облака
предрассветьем пылают,
птицы белые
в небе парят.

II

- поверь, отец
(мне нет причины лгать):
Творец
сегодня говорил ко мне, -
три белых птицы
он прислал в мой сад
и жизнь вернул
цветущую ветле.
- ты видишь то,
что видеть бы хотел, -
неопытен твой взгляд
и сердце слепо.
прости, но видел я:
к иссохнувшей ветле
слетелось воронье
оплакать пепел...

III

- ты видишь, Брат? -
и небосвод не выцвел,
и в молниях -
таинственный покой.
я сам когда-то
знал немало истин -
когда другим бывает много
и одной...
- ... я знаю, Брат!
но вспомни: в этом Небе
есть жизнь и воронам,
и белокрылью стай.
когда ты видишь
воздающих хлебом -
сумей увидеть
и кующих сталь...
28.09.2001

***

я раскрашу твое небо
от Рассвета до Рассвета
тучным облаком и Ветром
с Радугой в глазах.
я узнаю твое утро
по сердечности приюта,
по кострам и переплуту
с Радугой в глазах.
и к Реке твоей напиться
прилетят мои Зарницы
и заплаканная птица
с Радугой в глазах.
Ты узнаешь мое имя
над заброшенной могилой,
и не вспомнишь, как остыл я
с Радугой в глазах.
05.05.2002

***

костер погас, волхвы молчали
полукругом,
и дождь блуждал
по волосам
и углям, -
седьмую жизнь
Старейший видел
сны о боли,
седьмую жизнь
кострищам не было
покоя.
дымились Храмы
под мечом
не знавших сердца,
Земля стонала
под ногами
иноверцев.
здесь умирали
за Богов,
за Мать, за Дедов,
за колыбель
и счастье
быть согретым
вешним Солнцем…
03.06.2002

***

за спиной оставались руины.
я сказал: «ты была не права.
там, где Дедов забудется Имя, -
места нет городам».
16.07.2002

***

когда я взорвался
черным и красным
и сердцу стал тесен,
когда я распался
на ворохи гласных
и лестниц,–
я встал над обрывом,
прорвался нарывом
навстречу приливу,
и спрятался в красках
за тысячей масок
и песен…
когда мне досталась
наградою жалость
и девять грамм лести,–
я шел через старость,
безвольную слабость
и гвардию мести,
но место для страха
хранил под рубахой,
как голову плахе…
и сам не взорвался бы
черным и красным,
да сердцу стал тесен…

декабрь 2002 г., январь 2003 г.
***

Анне П.

Одиночество – мера осени,
девять слов в кубометре серости.
я б ответил, да только спросит ли?
вновь за Веру приняв доверенность,
выхожу на проспект и трепетно
из АК открываю очередь, -
вот такой я немного ветренный…
вам по-прежнему ветра хочется???
вам по-прежнему в мире терпится?
и по-прежнему ждется жалости?
вам по-прежнему в правду верится?
правды хочется вам?! правды жаждется??
забирайте же – вот вам Истина,
эмпирически подтвержденная:
Одиночество – мера выстрела,
девять слов со свинцовым норовом.
эту бездну из снов не вырезать,
не отмыть сорок первым градусом,
эту пропасть в годах не выразить
световых. вы на дно когда-нибудь
опускались? где мертвым бременем
стынет вечность моя неброская.
Одиночество – мера времени,
девять слов на устах Минковского.
и осталось лишь то, что станется –
механизмы просты до хохота, -
вам по-прежнему мерить нравится
глубину Любви эхолотами??
и не спросит… и, ждать отчаявшись,
сам с собою впадаю в прения:
- девять? я не пойму, как считаешь ты?
- «я люблю Тебя» в третьей степени.

декабрь 2003 г.