Елена ТАРАСЕНКО. За листьями – небо...
Рассказ
Дождь пришёл сразу, с утра. Тяжёлые прозрачные капли бежали по листьям и плакали, плакали...
– Что, опять?
Всхлип.
– Тебе не надоело?
Слёзы катятся по стеклу. Стучат о подоконник.
– Молчишь?
«Убирайся! – услышал я сквозь хныканье листвы, – уходи, уходи!»
Хлюпает носом лужа на крыльце. Сколько же можно с ним нянчиться?
– Слушай! – кричу в раскрытое окно, – ты сам так хотел! Ты сам пришёл ко мне, помнишь?
С грохотом захлопнулась рама, посыпались цветные стёкла. Всхлипывание.
«Уйди! Уйди от меня!» – ветер стенает меж ветвей.
***
Я нащупал в кармане ключ. Вот что интересно, время за оградой стоит, как в кино, или в городе мне предстоит объясняться с возмущёнными заказчиками?
– Как хочешь! Оставайся, зарастай, дичай, если нравится!
Старинный медный ключ блеснул над оградой и скрылся в мокрой траве.
Налетел холодный ветер, но не с озера, а оттуда из глубины, из-за деревьев: «Убирайся!» И я пошёл. Больше всего я боялся, что меня сейчас заведут куда-нибудь к чёрту на рога или вещи спрячут или ещё что. Но нет, палатка стояла ровно там, где я сам её поставил три дня назад. Или только вчера вечером? Рюкзак и этюдник лежали там, где я их бросил.
Из деревни ходит только один автобус, один раз в день. Я посмотрел на часы – бесполезно, там они остановились.
***
Город встретил меня обычной своей духотой, липкой толпой на вокзале, крикливыми цыганками у входа, тесными маршрутками и любопытными взглядами на «человека с бородой» или на «человека с этюдником»... Пустой квартирой с комьями пыли по углам... Может, и не было ничего? Говорят, творческие люди видят очень реалистичные сны. Да, куда реалистичней...
...Тогда утром оказалось – нет никакой поляны, нет моего знакомого березняка, и даже озера не видно. Надо мной склонялись ветки – длинные и гибкие – не берёза, не сосна, даже не липа. Круглыми блестящими глазками смотрели ягоды – вишня. И спал я, оказывается, не на жёстких полевых стеблях, а на коротенькой газонной травке...
Я хорошо знаю эти места – рядом нет никаких заброшенных садов, ничего подобного. И я никогда не ходил во сне, а даже если бы ходил... Тут на много километров вокруг один лес...
«Здравствуй», – тихий шёпот ветра.
Деревья выстроились в два ряда – зал с зелёным солнечным сводом. Листья – стёклышки витража. Птицы... Сколько птиц! Свистят, поют. Насмешливо перекликаются, глядя на меня сквозь путаницу ветвей. Глупый у меня, должно быть, вид.
Среди листьев – тугие яблоки, и тут же – белые лепестки. Неужели так бывает? Чтобы на дереве разом и плоды, и цветы?
Какая-то птаха соскочила с ветки, зависла в воздухе у меня перед носом, о чём-то заливисто защебетала. Я смотрел, не понимая. Птица потеряла терпение и умчалась вглубь зелёной залы. Вернулась, радостно и нетерпеливо закружилась вокруг меня.
– Мне... туда?
Птица задорно чирикнула и скрылась в ветвях. Я нерешительно двинулся по солнечному коридору. Может, я в потёмках не разобрал, где ставил лагерь? Хотя, не настолько ж я рассеян, чтобы влезть в чужой сад и не заметить. И где моя палатка? Где вещи?
Олень?! Статуя. Из тёмного камня. До чего же искусная работа! Кажется, вырезана каждая шерстинка. Я бездумно стал считать веточки рогов. Сбился. Ещё раз сосчитал. Вышло тридцать восемь. Оленю тридцать восемь лет.
«Тебе здесь нравится?» – шорох листвы, отдалённое эхо: «нравит-ц-ц-а-а», «нравит-ц-ц-а»...
Внезапный ветерок чуть подтолкнул дальше вглубь. Статуй стало больше: пушистый мох покрывал бока лисиц, по рогам и крыльям драконов тянулись гибкие стебли вьюнка, лишайник висел бахромой на совиных крыльях... В конце аллеи стоял высокий ангел с фонарём в каменной руке, за мутным стеклом дрожал огонёк...
Куда меня занесло?
«Иди».
Дом, кажется, века семнадцатого. Тёмный камень, витражи в высоких окнах, статуи на карнизах – какие-то диковинные птицы, крылатые звери. Что, не только дети попадают в сказку?
«Красиво, да? Ты хотел бы здесь жить?»
– Очень красиво, – сказал я в пространство. С кем я говорю? С собой?
«Так останься. Мне грустно одному».
– Кто ты? Где ты прячешься?
Дрогнул воздух, зашумела листва.
«Я сад, – ответило эхо, – сад, сад...»
***
...Нет, у него нет хозяина. Был раньше. Давно... Нет, он ушёл... Куда? Если б знать...
Тогда было странное лето. С запада пахло дымом. И болью. Ветер приносил клубы сажи вместе с облаками чужого горя. Птицы рассказывали про огонь, падающий прямо с неба. Сад боялся верить, а хозяин мрачнел с каждым днём.
– Я ухожу, – сказал он однажды утром, – может быть, не вернусь...
«Возьми меня с собой, – взмолился сад, – хотя бы семена. Если будут семена, земля, вода, я смогу возродиться!»
– Нет, – покачал головой хозяин, – там, куда я иду, не нужна красота. Красоту давят, втаптывают в пыль и, не замечая, идут дальше. И там огонь. Много огня. Лучше спрячься в леса, подальше, и не выходи к людям.
«Зачем ты идёшь туда?! Зачем?!»
Он хотел запутать тропинки, он плакал и, плача, валил тяжёлые ветви поперёк дороги, но хозяин ушёл, не оглядываясь. Больше сад не видел его.
Прошёл год или два, прежде, чем западный ветер снова стал чистым. Хозяин не пришёл. Сад взял с собой дом, статуи, колодец, и отправился на поиски. Он бродил вслед за перелётными птицами, расспрашивал деревья и реки... Однажды он видел человека... который, смеясь, стрелял в летящих птиц из ружья – стрелял и смеялся. Как? Сад в ужасе сбежал в лес и больше не выходил к людям. Среди них не могло быть его хозяина.
***
– А я? Я не человек?
«Ты другой. Ты похож на него».
– Но я художник, а не садовод. Что если я не смогу правильно за тобой ухаживать?
«Это неважно, я и сам могу... Просто... Без человека я совсем потеряюсь, я зарасту, запутаюсь и стану лесом... Останься со мной».
***
«Зачем? Они не живые».
– Всё живое, – осторожно сказал я, – вещи тоже, особенно старые.
«Они не живые. Они не цветут и не дышат. Они пустые...»
Я не успел ответить. Ветер взъерошил страницы альбома, мелькнули и пропали наброски дома, садовых инструментов, кованной ограды, открылся чистый лист.
«Рисуй меня», – сказал сад.
***
Пошёл дождь. Не просто дождь, каждый лист, каждая ветка всхлипывала, плакала горько и обиженно. Налетел ветер, и яблоня, под которой я прятался, окатила меня с головы до ног. Вода протекла за шиворот, промок альбом, спрятанный под курткой.
«Почему деревья серые? Ты разве художник? Ты рисуешь вдвое меньше ветвей, чем есть!»
– Я только начал. Если бы вместо того, чтобы поливать меня, ты немного подождал...
«Да ты начал ещё вчера! И деревья начинают не так!»
– А как, позволь спросить?
«Сначала появляется маленький росток, его даже не видно в траве. Потом вырастает молодое деревце, оно совсем тоненькое и хрупкое, и почти без веток, а ты рисуешь, будто они сразу старые, да ещё начинаешь с ветвей...»
– Но ведь я их рисую, а не выращиваю.
«Какая разница?!»
– По-твоему, если бы я рисовал птицу, то должен был бы нарисовать яйцо?
«Какой ты глупый! Из яиц появляются птенцы, а не птицы! Птицы появляются в небе, сначала крохотная точка, потом крылья, потом уже птица...»
– А птенцы, по-твоему, не птицы? Они...
Я не договорил. Снова поднялся ветер, мне плеснули водой прямо в лицо.
«Ты глупый, – заявил сад, – ты ничего не знаешь и ты вовсе не похож на Хозяина».
Я встал и пошёл к дому.
***
Меня разбудил свет. Разноцветные солнечные зайчики прыгали по комнате. За окном щебетали птицы. «Они появляются в небе», – вспомнил я.
В окно постучали. И ещё раз. Деревья махали мне листьями, как ладонями. Сквозь витражи мир походил на сказку, я мимоходом пожалел, что не взял с собой акварель. Порыв ветра – вишнёвая ветка снова тычется в стекло. Ещё порыв – створки распахнулись. В комнату ринулся летний воздух, запахи травы, цветов, озера.
«Давай мириться», – любезно предложил сад.
Я гулял среди статуй. Каменные звери выглядели живыми. Казалось, стоит отвернуться, лисицы перебираются с места на место, драконы расправляют крылья и задумчиво глядят мне в затылок. Его хозяин был скульптором? Может, поэтому сад нашёл именно художника, а не случайного туриста? Или я, в самом деле, попал в жилище волшебника?
Куда-то девался карандаш, только что лежал рядом...
«Не найдёшь, – самодовольно сообщил сад, – цветы рисуй красками».
Краски остались в этюднике, рядом с палаткой, я всё равно собирался за ними сходить.
За калиткой толпились берёзы, тянули ветки, заглядывали, но по эту сторону ограды не росло ни одной. Интересно, сад сам выращивает нужные деревья, или они приходят и спрашивают разрешения вырасти?
Чем дальше я шёл, тем ниже и ровнее становилась трава. «Англичане с газонокосилкой прошли», – говорил наш преподаватель живописи, находя в лесу такую вот ровную полянку... Вдруг среди белых стволов из ниоткуда встала яблоня, стройная, цветущая – среди лета. Я изумлённо огляделся... Олень?! Совсем рядом с деревней! Я встал как вкопанный, боясь спугнуть. Олень тоже не двигался. На его рогах мерцала паутина. Статуя.
Ни одной берёзы кругом! Вишни, яблони, шиповник цветёт... И... конечно, из-за листвы выглядывает крыша дома.
Хлынул дождь. Сразу в одну секунду. Огромные капли зашлёпали по листьям, не успел я опомниться, как вымок до нитки.
«Ты обещал не уходить! – кричал сад со всех сторон, – Ты обещал, что останешься со мной!»
Ну что с ним делать?
– Погоди! Я не собирался уходить! Я хотел принести краски, ты же сам хотел!
Дождь кончился так же внезапно как начался.
«Правда?»
– Конечно! Слушай, я ведь не смогу всё время здесь сидеть! Мне придётся выходить за продуктами, ездить в город за бумагой...
«Какими ещё продуктами? У меня всё есть!»
Вчера в доме и впрямь обнаружилась буханка хлеба, мягкая, душистая, теплая, будто только из печки...
– Я не могу всю жизнь питаться хлебом и яблоками! И я хочу забрать мои вещи! Я возьму этюдник и вернусь.
Сад молчал.
К вечеру, я нашёл в доме банку консервированной фасоли и коробку масляных красок, не новых, но вполне пригодных. Бутылочка с разбавителем стояла на внушительной стопке картонок. Поймала красота художника, ёлки-палки...
– Ты забыл кисти, – пробормотал я и тут же наткнулся взглядом на россыпь всевозможных кистей на любой вкус. Большие, маленькие, белка, щетина, синтетика, небольшой, аккуратный шпатель... Да уж.
***
– Ты что, воруешь всё это?
«Сам ты воруешь! Я просто беру».
– Где?
«Не твоё дело! Ты ведь получил, что хотел!»
– Почему нельзя было взять мои?
«Какая разница!»
– Большая... Слушай, ты так и не выпустишь меня ни на шаг? Я теперь твой питомец? Но ведь даже собак выгуливают по утрам!
«Кто такие собаки?»
– Ох, ёлки!
«Не сердись, я боялся, что ты уйдёшь, – вздох, – если закрыть калитку, я не смогу долго за тобой идти».
– Непременно нужно запереть калитку? С тобой нельзя договориться?
Ветер, шорох листвы. Сад молчал до конца дня.
***
Дом причудливо смотрелся в закатном солнце. Витражи отбрасывали на стены тёплые цветные блики. Здесь не было ничего, никакой мебели, никаких вещей, будто никогда никто и не жил...
Книги. Уйма книг от пола и до потолка. Помню в школе, мы с пацанами как-то прибирались на библиотечном складе. Там протекала крыша, потолок в разводах, стопки книг пахли сыростью и плесенью. Здесь не так. Сухие жёлтые страницы, чёрные строчки, не потёрлись и не расплылись... Буквы знакомые, и слова, кажется, тоже.
Я пялился на неясный текст, как заворожённый. Перед глазами темнело...
***
Захлёбываясь чужими воспоминаниями, я бродил от стены к стене.
Как же он? Он же совсем глупый... Как он без меня?.. Зачем мне понадобилось снова лезть не в своё дело? Если им хочется убивать, они будут убивать, я им не помешаю... а он остался один на столько лет!
Я шёл через разрушенные города. Одни люди боялись, голодали, прятались, а другие – жаждали их смерти. Почему люди всё время ищут смерти, своей ли, чужой ли, во имя или просто так?.. Им невдомёк, что у них есть жизнь... Чудо из чудес. Которое каждому даётся задаром. Они не понимали этого сотни лет. Я что, думал что-нибудь изменить? И я не мог иначе. Я не мог сидеть и просто знать...
***
«Мне вчера показалось, что ты – хозяин. Ты говорил странные вещи, совсем как он».
Я потёр переносицу. Мне снилось то, чего я никогда не видел. Чего каждому из нас повезло никогда не видеть.
«Ты чего такой странный? Ты сегодня будешь рисовать? Я что зря краски принёс?»
Не зря. Нужно работать, а то голова расколется...
«Знаешь, у колодца две молодые яблони? Они сегодня расцветут, у одной будут белые цветы, а у другой я хочу сделать розоватые или лучше жёлтые?»
– Так не бывает, – сказал я.
Листья зашуршали – сад смеялся.
– Если я захочу, они даже синие будут! Как васильки. Или небо. Хочешь нарисовать синюю яблоню?
***
...Серый в прожилках трещин потолок глядел на меня, а я на него. В окна глядели многоэтажки... Где-то по лесам бродил одинокий сад. Станет ли он снова искать хозяина?
Я не нарушал обещаний. Просто я не нужен ему, не понимаю его. Не верю в синие яблони… Это всё он. Он прогнал меня… Он мне надоел… Я сам виноват?
Какая разница. Это просто сон…
И он теперь навсегда уйдёт в лес?
***
Как полоумный я мчался по дороге, этюдник хлопал по бедру. Деревенские козы удивлённо таращились вслед. Быстрей, быстрей! Здесь я свернул прошлый раз?
Лесная дорога раскисла, как болото, серая жижа хлюпала и скользила под ногами... Так, тогда я прошёл мимо сосен и направился к березняку у озера.
Я вышел на поляну, ту самую. Здесь даже остался прямоугольник примятой травы от моей палатки. Что теперь?
Я обошёл березняк на несколько раз. Ничего нет. Сумасшедший. Всё это – сон. Детские мечты и беседы с деревьями... Я осёкся. В траве валялись яблоки. Пухлые румяные яблоки и синие лепестки.
Я вернулся к своему рюкзаку. Сад ушёл. С какой стати он будет меня дожидаться?
Блестели первые звёзды. Белой полосой разрезал синеву самолёт. Кажется, небо совсем близко, руку протяни, коснись, если не веришь.
Где-то в лесу бродит одинокий сад. Плачет, тоскуя по хозяину. Там, где он проходит, идёт дождь...
***
Я открыл глаза. Солнечные лучи блестели среди синих как васильки цветов.
– Привет, – сказал я.
Зашуршала, засмеялась листва. Прошёл ветерок по траве. Качнулся фонарь в каменной руке ангела, за мутным стеклом дрожал огонёк.
