Алексей КАЗАКОВ. В ожидании Аркадия Паровозова

В осенних сумерках небольшой городишко Венев в Тульской области очень красив, особенно если смотреть на него под мелодии оркестра Поля Мориа из окна автомобиля, подъезжающего к городу с Северо-Восточной стороны. С высокого берега речки Веневки невольно любуешься заповедным городским ландшафтом, сохранившим легко узнаваемый лесковский колорит. На фоне заката крыши малоэтажных домов, кроны деревьев и купола церквей прижались друг к другу, опоясав себя излучиной речки, словно город является крепостью, окруженной крепостным рвом. Венев просится на холст Левитана, чтобы умилять зрителей обаянием малого городка, обосновавшегося на холмах Среднерусской возвышенности. Но с наступлением утра романтическая завеса сумерек рассеивается и становится очевидно, что город стал ареной столкновения благородного запустения русской глубинки и европейского лоска.

Первые упоминания о Веневе относятся к 1371 году. Он почти в десять раз старше Липецка, Магнитки или Ноябрьска. Но в отличие от этих индустриальных центров в нем нет ни одного высшего учебного заведения, крупного производства, стадиона, театра и даже техникума, но зато много церквей.

В России немного городов, которые могут позволить себе содержать такое количество церквей, как в Веневе. Здесь 4 действующих храма на 16 тысяч веневцев. Но было время, когда на 5 тысяч жителей приходилось 9 церквей. К тому же в Веневском уезде существует Свято-Никольский женский монастырь. Современная молодежь, оставшаяся без работы и стремящаяся заняться настоящим делом, часто упрекает своих предков за то, что они потратили слишком много ресурсов на строительство церквей, вместо того чтобы построить в городе фабрику или завод. Действительно православные традиции в городе очень сильны. Прежние поколения веневцев были глубоко верующими людьми. Они, видимо, надеялись, что Господь поможет им решить их проблемы и, судя по истории города-долгожителя, в их позиции была доля правды. Вместе с тем, стоит задуматься над таким фактом. Фабрикант Савва Морозов поставил целую сеть ткацких фабрик в малых городах России. Фабриканты Кузнецовы владели 14 заводами в России по производству фарфора и фаянса, в том числе, в таких малых городах, как Гжель, Рыбинск, Дулево. Но во всех этих моногородах положение с рабочей занятостью и уровнем зарплаты не лучше, чем в Веневе.

Особого разговора заслуживает Никольская церковь с колокольней выше самой высокой постройки московского кремля – колокольней Ивана Великого, высота которой 64 метра. Веневцы перещеголяли москвичей, возведя в 1862 году колокольню высотой 75 метров. Эту колокольню принято считать символом Венева и одновременно символом загадочного веневского менталитета. Строительство церкви началось в 1801 году по инициативе купца Якова Бородина, ставшего ее церковным старостой. О таких, как он, писал Лесков в своем «Левше». По его наблюдениям, «туляки, люди умные, а если кто из них посвятит себя большому служению и пойдет в монашество, то таковые слывут лучшими монастырскими экономами». Местные жители не в состоянии были финансировать такой грандиозный проект. На помощь Якову Бородину пришли московские миллионеры, выходцы из Венева. Для возведения храма были построены леса, по которым, как по наклонной горке, двигались подводы, груженные стройматериалами. Лошадям надевались специальные шоры, чтобы не испугать их высотой лесов. Вначале длина горки составляла несколько сот метров, а потом была построена еще одна горка длиной с полверсты. В 1833 году церковь охватил пожар, при котором выгорели все деревянные ее части. Сильный ветер срывал с колокольни горящие тесины и уносил за реку, в пригородные слободы, в результате чего сгорела Стрелецкая слобода. Через 3 года после пожара, 17 августа 1837 г. будущий царь Александр II, побывав в Веневе, выказал неудовольствие по поводу Никольской колокольни, дескать, стоит, как «вавилонская башня», без шпиля и креста. В таком виде колокольня простояла еще около 22 лет. Строительство храма продолжалось с 1801 по 1862 годы. А через сто лет, в 50-е годы во времена хрущевских гонений на церковь, Никольский собор был разрушен. И хотя 14 октября 1964 года, в праздник Покрова Божьей Матери, Хрущев был отстранен от власти, преследования Церкви и верующих продолжались еще долгие годы.

Горы кирпичей пошли на строительство печей и домов веневцев. Но целой и невредимой осталась колокольня. Остаётся загадкой, почему колокольня не была взорвана. По одной версии не хватило заряда, а по другой – колокольню решено было использовать как водонапорную башню, под которую ее приспособили. В таком виде, то есть без алтарной части и помещения для моления, со следами от пуль, оставшимися после обстрела города гитлеровцами, с одной обрешёткой для купола, но все же с крестом, колокольня стоит 67 лет. Она превратилась в символ, над значением которого прорицатели ломают голову. Зато поэтам все ясно. Вот, что пишет о колокольне веневский поэт Ирина Карусева.

Колокольня. 

Тихо-тихо. На дороге никого.

Я иду навстречу Богу. Высоко

С распростертыми руками над землей

Он все видит с колокольни. Он со мной.

В светлом небе – путеводная звезда

Провожает и встречает, навсегда

Над моей сверкает грешной головой.

Это крестик с колокольни. Он со мной.

Вместо маковки там солнышко стоит

Шпиль и купол из лучей под ней блестит.

Облаками нимб и, вижу,… лик святой

В верхней арке колокольни. Он со мной.

Я у самого подножья слышала

Как невидимые бьют колокола,

Хор и бас священника густой –

Шепот старой колокольни. Он со мной.

Или ветер запах тающих свечей

Сохранил, сберег у старых кирпичей,

Или все-таки пока еще живой

Дух забытой колокольни. Он со мной.

Если здесь меня не будет – ну и пусть,

Я пройду навстречу Богу наизусть.

Если кто-то отмахнется: «Бог с тобой!»

Всегда вспомню колокольню… Он со мной.

На улицах Венева трудно встретить человека в галстуке и лакированных туфлях. Но в резиновых сапогах или галошах - очень часто. В городе немало дорог, ни разу не покрытых асфальтом и даже щебнем. На них разбойничают гуси. Завидев автомобиль, ползущий по размытой колее, они бегут за ним с громкими гоготаньями, стараясь ущипнуть своими клювами покрытые грязью колеса.

Подавляющее большинство веневцев живет очень скромно. Тем, кому повезло найти работу на железнодорожной станции, на молокозаводе или на карьере по добыче щебня, платят немного. Другой работы в городе практически нет. Большинство горожан в советское время работали на шахтах, но их закрыли. К состоятельному сословию веневцев можно отнести членов администрации города, владельцев торговых точек и могильщиков. Все остальные – дети и пенсионеры – кормятся своими огородами и личным хозяйством. Те, кто находятся в трудоспособном возрасте, устроились в Туле или работают вахтовым способом в Москве. Есть и такие, которые устали бороться и живут непонятно на что.

 Венев входит в число 750 городов России с населением до 50 тысяч человек, которые причислены к бесперспективным городам. Глава Сбербанка, бывший руководитель Минэкономразвития Герман Греф, окрестивший всех нас дауншифтерами на Гайдаровском форуме в январе 2016 года, считает, что населению малых городов необходимо переехать в большие города или в сельскую местность. Такого же мнения придерживается и глава Центробанка Эльвира Набиулина.

Все это на языке реформаторов называется оптимизаций, то есть сокращением. Вначале оптимизация уничтожила целые отрасли, потом превратилась в сокращение работающего персонала предприятий и организаций и переносом их обязанностей на оставшихся сотрудников. Количество сельских поселений сократилось на тысячи. Теперь очередь дошла до малых городов.

Это, пожалуй, первый случай за всю историю России, когда представители руководства страны предлагают разрушать созданное веками, а не помогать населению выпутаться из проблем, созданных самими же руководителями государства, проводившими разрушительные реформы. Не грефы с набиулиными начали строительство города с более чем шестисотлетней историей и не им переселять оттуда население.

Тем не менее, с уходом из жизни старшего поколения в городе действительно увеличилось количество брошенных домов с забитыми окнами, немало домов вообще сносится. Лет 15-20 назад веневские улицы наполнял детский смех, сейчас детворы нет, но появилось много выходцев с Кавказа. Та молодежь и люди среднего возраста, которые не уезжают, все еще надеются, что власть предержащие образумятся. Пока пенсионерам платят пенсии. город будет жить и перенесет пору лихолетья. Скорее всего, диагноз болезни Венева и способ ее лечения уже известен и он описан доктором Чеховым. Европейский лоск наведут в Веневе дачники. Они уже строят свои коттеджи вдоль речки. Лет через десять-пятнадцать, когда пенсионеров не останется, новые лопахины придут и хватят топором яблоневые и вишневые сады, снесут ковшом тракторов домики и застроят веневские черноземы своими особняками.

 История повторяется. Веневцам уже предлагалось расселиться в другие города. В начала 60-х годов XIX века Венёв начал беднеть. Некогда процветавшие торговля и промышленность пошли на спад. Венёвцы начали покидать родные места и переселяются в более благополучные регионы. Но тогдашнее правительство России оказалось прозорливее нынешнего и приняло ряд мер. В первую очередь начало в 1897 году строительство железной дороги. Через 2 года была также построена станция, названная «Мордвес» (по названию протекающей недалеко от станции речки). Первый поезд был пущен в 1901 году и исход населения прекратился, экономика ожила. Город ответил на помощь с благодарностью, стали развиваться винокуренные заводы, построены сахарный завод, кожевенное, салотопное заведения, мятные заводы, маслобойки, крупорушки, водяные и ветряные мельницы, кузницы и др. Строились шоссейная дороги. Тогда же началась промышленная разработка полезных ископаемых. Для строительных нужд добывался известняк, из местной глины производился кирпич.

Само местоположение города обязало его играть важную роль в трудные для страны годы. Это был город-крепость, призванный защищать дальние подступы к Москве от набегов с востока и юга. В 1701 году царь Петр I затеял в Веневском уезде строительство Ивановского канала, соединившего две важные водные артерии страны - Волгу и Дон. Историки считают, что сам царь проездом посещал Венев во время этого строительства. Первые суда прошли по каналу в 1707 году. Но из-за вырубки лесов и нехватки воды эксплуатация канала к 1720 году была прекращена. С веневским краем связано много славных имен. Это участники восстания декабристы – И.Б. Абрамов, М.М. Нарышкин, А.В. Вяземский. В с. Марыгино долгое время жил с семьей сын Пушкина – Александр Александрович Пушкин. Венев всегда был центром православия. На Веневской земле родился и провел свое детство герой русско-японской войны, командир легендарного крейсера «Варяг» В.Ф. Руднев.

Когда западная идентичность пыталась въехать в Венев на танках «Тигр» и самоходных орудиях «Фердинанд», то она не смогла продержаться в городе более 8 дней. Тридцать один житель веневского района был удостоен звания героя Советского союза. Принимая во внимание послужной список города возникает вопрос, почему бы сейчас не поучиться на примере царского правительства и помочь городу. Тем более, что те же Магнитогорск, Липецк или Ноябрьск в долгу у малых городов России. В свое время они были построены за счет человеческих и материальных ресурсов, взятых из других регионов, в том числе у Венева.

Справедливости ради нужно сказать, что в руководстве страны и области есть не только грефы и набиулины. Помощь городу оказывается. К Веневу из Тулы проложена хорошая автомобильная дорога. Рядом проходит трасса М-4 « Дон». Она платная, но благодаря ей веневцы на своих атомобилях, а таких в городе немало, могут сравнительно быстро приезжать на работу в Москву. ( Почему бы не сделать эту дорогу бесплатной для этих людей? Например, Лукашенко сделал бесплатной для белорусов платную трассу «М-1» соединяющую Москву с Брестом.) Недавно была закончена газификация города. Построены новый мост через речку, современный крытый рынок на бывшей Хлебной площади. В центре города проведен ремонт дорог, началось восстановление летнего парка на берегу Веневки. Конечно, этого недостаточно. Некоторые считают, что городу нужен лидер, такой как донской казак Платонов, поведавший государю о Левше, подковавшем блоху. Не перевелись еще такие люди на русской земле. Например, доктор Елизаров в Кургане, который внедрил передовую систему лечения в области ортопедии и травматологии. Благодаря ему, в Курган потянулись на оздоровительные туры и на длительное лечение больные со всего мира, принося городу немалые доходы. Что нужно сделать, чтобы вовремя разглядеть такого лидера, а потом помочь ему?

В ту поездку автор этих строк сидел за столом в Веневе в гостях у своей сестры. Надо сказать, что веневцы любят и умеют шутить. Они стараются делать это с серьезными лицами и если высмеивают кого-нибудь, то очень деликатно, как бы оправдывая его, от чего становится еще смешнее. На этот раз долго не могли найти повод для шуток, и молча «ширкали» чай из чашек и, по веневски, из блюдец.

- Лена, что тебе сегодня приснилось?

- Не буду рассказывать. Вы опять надо мной смеяться начнете. Вот наш гость еще подумает, что я дурочка.

Она посмотрела на меня, притворяясь, что мое мнение имеет для нее большое значение.

Включили телевизор. Шел нравоучительный мультик из серии «Аркадий Паровозов». В нем дети Саша и Маша спрятались от дождя под деревом. Но в дерево ударила молния. Жизни детей угрожала опасность, «но Аркадий Паровозов шибче молнии летел. И на полпути полета он ее опередил». И дальше следовала мораль мультика.

«Вот кое-где, кое-когда у нас случается беда.

Из крана хлынула вода и оголились провода,

Вдруг стала горькою еда, лед провалился у пруда

 И кто же нас спасет тогда?

- Аркадий Паровозов!»

За столом с серьезными лицами и с напускной ленцой, но с усиливающимся внутренним смехом началось обсуждение этого мультика.

- Кого-то мне этот Аркадий Паровозов напоминает?

- Переключи на другой канал и увидишь кого.

- Нет, все-таки, кого же он напоминает?

Стало очевидно, что речь идет об имени, которое лучше всуе не произносить. И пошло.

- Он мне сегодня приснился. Стоит на площади, а наши кричат, руками машут. А он такой грустный, - Лена приняла такое выражение лица, как будто речь шла о маленьком незащищенном ребенке. - Я кричу им. Отойдите! Он не знает! Это его окружение виновато! – лукавила Лена, а вместе с ней этим лукавством заразились все сидящие за столом.

- Да у нас, что не имя, то Аркадий Паровозов. Вот один взял и улетел со своими миллиардами в Калининград и разводит там овец. А под носом у Москвы в Веневе чернозем, кормов и дармовой рабочей силы хоть отбавляй, - сказала сестра.

Она посмотрела в окно на умирающую улицу, вздохнула и сказала:

- Ох, не нужен нам такой Аркадий Паровозов. В Москве люди совсем озверели. Есть деньги - ты человек, а нет – так ты никто. А где ты взял эти деньги? Может, украл или убил кого? Никого не интересует, - и неожиданно переменила тему, как бы прогоняя от себя черные мысли. - Давай по рюмочке, что ли?

Кто-то переключил канал телевизора, видимо для того, чтобы найти еще какой-нибудь повод для шуток. Я посмотрел в окно, и мне не жалко было мой обляпанный грязью внедорожник. Машину помоем. На душе стало теплее потому, что я еще раз убедился в правомерности известной мысли о том, что впечатление от города создается его жителями, а не тем, во что они одеты, или как выглядит убранство города. Веневское запустение даже стало нравиться, а люди, сидящие за столом, показались мне мудрее и удачливее, чем я, москвич, до сих пор думал.

На фото: Николаевская колокольня в Венёве