Марго СОСНИЦКАЯ. Блиц-портрет с фейерверком.

3 мая по старому стилю появились на свет великие художники Михаил Булгаков и Виктор Васнецов, а на следующий день, 4 мая по новому стилю родился главный редактор нашего журнала «Русская жизнь». Поздравляем его и преподносим нерукотворный виртуальный БЛИЦ-ПОРТРЕТ С ФЕЙЕРВЕРКОМ

Во всякую эпоху существовали салоны, где собирались поэты, писатели, художники для общения, обмена впечатлениями, чтений, декламации, чаепития, музыки. Салон Зинаиды Волконской, «башня» Вячеслава Иванова и Лидии Зиновьевой-Ганнибал, вечера у Мирры Лохвицкой были горнилом культуры, формировали общественное мнение, а признание в таком салоне было равнозначно присуждению звания Нродного артиста СССР, зеленой улицей к славе и пропуском если не в классику, то в историю культуры. Салонами славилась Европа, даже школу Сократа в древних Афинах называют своеобразным салоном или его предтечей.

Салон можно назвать дверью или проходной в культуру в зависимости от того, чем считать культуру: домом, теремом или большой фабрикой. Но без салона нормальная культура невозможна.

В 90-ые гг. промелькнувшего в мановение ока ХХ-ого столетия, салоном Москвы на смычке андеграунда и официоза, в скором будущем поменявшихся местами, был один единственный человек. Человек-салон. В его неформальной и воистину, по-христиански коммунальной квартире на Самотеке собирались разножанровые художники, искусствоведы, переводчики классиков, поэты, писатели, критики, издатели, детские писатели, танцовщицы, певицы, иллюстраторы, фоторепортеры, был даже один историк индоевропеизма, один австралийский радиожурналист, один кинокорифей, один потомок славного княжеского рода из Рюриковичей, один колоритнейший законодатель моды ретро грядущего, скульпторша, профессор МГУ… легче сказать, кого там не было – медведя на поводке. Его дом, как когда-то коктебельский дом Волошина, привечал людей всх убеждений, с разных сторон баррикад и усаживал за чаепитие. В нем находили пристанище и К. Мамаев, эдакий уральский Ремизов, и итальянский студент, как знать, будущий Ло Гатто, вошедший в науку славистики.

А Человек–салон, один, уникум, единственный, принимал участие в издании детских альманахов и журналов, публиковал свои блиц-статьи, повести, очерки в десятках тонких и толстых журналов и газет от «Независимой» до «Вовочки». Он ставил перфоменсы-мистерии – театральные действа на стыке древне-вавилонских истоков, языческих обрядов и авангардного модернизма, в которых пели, танцевали, читали монологи, играли на ситарах, скрипке и т.д. Это своего рода дань и отголосок увлечения Человека-салона историей и эпосом древних шумеров.

Перфоменсы-мистерии, проходившие всегда под открытым небом на концертных площадках, на стадионах, на крыше Самотеки, ночью, со свечами, в наш век звона злата, могли бы приносить их создателю чудные доходы. Но Человек-салон, как «высший суд,.. недоступен звону злата» – он никогда не устраивал продажи билетов, буклетов и жил аскетом. Чем однако пользовались корыстолюбцы. Однажды в итальянском глянцевом журнале появился огромнейший фоторепортаж иностранного корреспондента о мистерии слепых. Автор наверняка получил за него весьма калорийный куш, а вот Человек-салон, рыцарь печального образа, узнал о репортаже совершенно случайно, а ведь мог бы поиметь за предоставление права снимать кругленькую сумму.

Человек-салон сегодня еще и один из ведущих газдановедов – а это сага от Парижа до Владикавказа с розой ветров на конференции в Иностранке; кроме того, он выступал и выступает с докладами о Н.В.Гоголе, Г. Оболдуеве, Лианозовской группе (не путать с молоком), проводит поэтические турниры молодых дарований в МГУ, издает интернет-журналы, не говоря уж о том, что в корне, первооснове он – ученый-биофизик.

А вписывать ли в этот сжатый, сокращенный список его деяний бесчисленные выставки, концерты, сюжеты, поездки, книги и не только, возникшие вследствие знакомств, судьбоносных встреч, дружб длинною в жизнь, состояшихся с легкой руки Человека-салона?! Он, как сеятель широким жестом разбросал их зерна, из них произросли колосья, колосья собрали, смололи, напекли пирогов. Это засчитывается в послужной список их духовного генератора или же крестного отца? Вряд ли ему что перепало от этих пирогов, но где-то когда-то наверняка зачтется. Вот на стене резиденции на Самотеке чей-то фломастер начертал:

Я в восторге, как в остроге!

Он меня заполонил.

Что мне делать, критик строгий,

Чтобы ты меня любил?!

Каждый художник закован в цепи своего избранничества, подлинного или мнимого, ждет, народной любви и лавров к ногам в гордом уединении, и тут богом из машины появляется веселый, бескорыстный, легкокрылый Человек-салон, приглашает к себе на Самотеку, в круг таких же гениев, каждому уделяет внимание, дает доброжелательную оценку трудов, и все закружилось, потекло, понеслось, создало почву, на которой произростают совместные инициативы, акции, романы – короче, культура, а порой, история. Вот увидите! Минуточку терпения, даже если она продлится не 60 секунд, а 60 лет. К тому же, когда будут писать внуки о культурной жизни того момента, как мы пишем сегодня о Цехе акмеистов, о ком им писать, если не о таком уникальном явлении, как Человек-салон, цементирующим разроненные кирпичики культуры в единое здание? Под кирпичиками надо понимать одиноких волков: историков, поэтов, писателей и прочих вышеназванных завсегадаев Самотеки, а за полтора десятилетия в нее окунулись все, как в реку Иордан.

Для тех, кто еще не догадался или не понял, о ком идет речь, говорю: имя Человека-салона Юрий Дмитриевич Нечипоренко. Поразительно, что при всей стесненности средств, в нем есть лоск звезды экрана под стать голливудскому Грегори Пэку, и ничего удивительного в том, что он уже стал и еще станет прототипом литературных героев. А его природное обаяние не нуждается в средствах. Оно – дар богов, и на то он и дар, чтобы быть бесплатным.

Можно и дальше писать о подвигах, о доблестях, о славе Человека-салона Юрия Нечипоренко, начиная ну хоть с похода к Белому дому в 93-м, но он – солдат еще живой. Погибнет от скромности. Потому лучше поставить точку. Пока. Время допишет.