Лев ГРИГОРЯН. Сон старой яблони

Утро вошло в дом неслышно. Солнечные зайчики, играя, пробежали по стенам, скользнули по старому зеркалу. Один зайчик, самый маленький и непоседливый, взобрался на кровать, где спала Тайли, и ласково погладил девушку по щеке.

— Пора вставать! – пропело утро.

За окном зачирикали воробьи.

Тайли проснулась.

День обещал быть жарким.

Девушке предстояло много дел. Нужно было накормить птиц на заднем дворе, сбегать на рынок, а к полудню её ждали в доме госпожи Бербеллы – Тайли подрабатывала прачкой у богатых господ. И ещё Тайли хотела навестить Нортона, молодого лесника, жившего на самой окраине.

В городе Нортона не жаловали: он был молчалив и нрав имел нелюдимый. Но для Тайли он стал лучшим другом, и она украдкой вздыхала по нему.

Девушка умылась студёной водой, насыпала пшена курам, смахнула пару гусениц с яблони, росшей у крыльца. Завтрак – хлеб с кружкой молока – не отнял много времени.

Что ж, пора на рынок! Но тут возникла заминка: куда-то запропастилась косынка. Тайли осмотрела весь дом, заглянула под лавку, дважды перерыла сундучок со старым тряпьём. Всё зря! Косынки нигде не было.

Не идти же в город с непокрытой головой? Стародавний обычай почитал это неприличным. Что делать?

Тайли выглянула в окошко. Может, ночью дул ветер-разбойник и унёс косынку с собой?

Под окном тоже ничего не оказалось. Тайли подняла глаза к небу — и там, в вышине, вдруг блеснуло что-то серебристое. Нет, это была не косынка. Качаясь на ветру, медленно опускалась вниз ленточка — жемчужного цвета полоска ткани. Тайли протянула руки, и ветер бережно опустил ленточку прямо ей на ладонь.

Ткань переливалась в лучах солнца, словно маленькая радуга.

Тайли рассмеялась:

— Проказник ветер! Значит, это был ты? Утащил мою косынку, а теперь хочешь извиниться? Что же, за ленточку благодарю. Таких красивых я прежде не видела. Только больше так не шути, пожалуйста.

Девушка тряхнула головой. Каштановые кудри рассыпались по плечам. Зеркало в углу неодобрительно поморщилось – оно чтило строгие обычаи. Недаром за его зеркальной гладью покоилась память минувших времён.

Время шло, и Тайли, вздохнув, перевязала волосы ленточкой. Никто в городе так не ходит, но... будь что будет!

Она поправила на платье брошку – подарок бабушки – и смело шагнула за порог.

...Тайли торопливо шла по узким извилистым улочкам, зажав в руке корзинку для овощей. Прохожие удивлённо таращились на девушку с каштановыми волосами, забранными диковинной ленточкой. Кое-кто ворчал себе под нос, а некоторые даже показывали на неё пальцем.

— Бесстыдница! – услышала Тайли голос из подворотни, и лицо её залилось румянцем.

И только дядюшка Поль, городской нищий, сидевший как всегда на перевёрнутом ящике из-под сухарей, хмыкнул вслед Тайли с добродушной усмешкой:

— Беги, беги, красавица! И не оглядывайся на простаков.

Дядюшка Поль был необычным нищим. Он не просил милостыню, а сам раздавал монетки шаловливой детворе, носившейся по городским улицам. Монетки были самые мелкие, грошовая медь, но их хватало на стаканчик мороженого или на кружку холодной шипучки. Дети души не чаяли в дядюшке Поле.

Откуда он брал деньги, никто не знал. Поговаривали, что на самом деле дядюшка Поль – богач знатного рода, может быть, даже граф, и что у него за городом есть роскошный дворец. Только он не живёт там, потому что чудак и не любит других богачей. Сам дядюшка Поль лишь посмеивался над этими пересудами.

Тайли благодарно кивнула нищему и заспешила дальше.

На рынке её встретили шушуканьем. А зеленщик отказался продать ей спаржу.

— Сначала чепец себе купи, а потом приходи, – бросил он сердито.

Расстроенная Тайли не знала, куда глаза девать от смущения. Наскоро обойдя рынок, она с полупустой корзинкой поплелась домой.

По пути она собиралась уже свернуть в переулок Ткачей-Усачей, чтоб купить себе новую косынку, но тут раздался посвист извозчика, прохожие прыснули в стороны, и показалась нарядно украшенная карета.

— Дорогу герцогине де Пампуаз! – прокричал извозчик, щёлкая кнутом.

Тайли замешкалась и чуть не попала под удар кнута. Отпрянув, девушка уронила корзинку. Овощи покатились по мостовой, лошади сбились с шага, карета остановилась.

В дверце кареты приоткрылось окошко и оттуда выглянула голова пожилой высокородной дамы, похожая на вяленого сома.

— Что за безобразие?! – прошамкала она. – Лезут прямо под колёса. Ах! А наряд? Милочка, где ваш чепец?!

Причёску самόй дамы увенчивала строгая шляпка из коленкора, напоминавшая лошадиное седло.

Тайли не успела ответить. В окошке кареты показалась ещё одна голова, помоложе. Принадлежала она герцогской дочке.

— Ах, матушка! Вы только посмотрите! – воскликнула эта новая голова с нескрываемым восхищением. – Как необычно! Взгляните на эту простолюдинку – без шляпки и с ленточкой в волосах. Не правда ли, мило? Ей очень идёт!

Тайли лихорадочно собирала овощи. А герцогская дочка не унималась:

— Я тоже так хочу, – заявила она. И, стянув с себя чепчик, крикнула извозчику: – Трогай, Ганс! Едем к портному. Я выберу себе самую красивую ленточку.

Старая герцогиня попыталась что-то возразить, завязалась перепалка, но Тайли уже не слушала. Подхватив корзинку, она помчалась прочь и не останавливалась до самого дома. С детства Тайли привыкла, что от знатных господ лучше держаться подальше. Если обидят – управы на них не сыщешь.

Дома девушка позволила себе немного отдохнуть, а потом, прикрыв волосы какой-то драной тряпицей, отправилась к госпоже Бербелле. Там ей пришлось задержаться. Младшая прачка заболела, и вся работа легла на плечи Тайли. До самого вечера девушка стирала бесчисленные наволочки, простыни, шёлковые накидки, а ворох грязного белья, казалось, не убывал.

Освободившись наконец, Тайли получила за труды ломоть хлеба с сыром и несколько медных монет.

...Возвращаясь домой, Тайли с удивлением заметила, что город переменился. Прохожие, как и прежде, сновали туда и сюда, но что-то в их облике стало иным. Тайли сообразила: едва ли не каждый второй шёл без шляпы. Блики вечерней зари ложились на золотистые локоны красавиц, украшенные синими и зелёными лентами, на русые кудри молодых парней и седые букли старух...

Всего за несколько часов с лёгкой руки герцогской дочки в городе установилась новая мода. Древний обычай пал.

Лишь поздно вечером добралась Тайли до избушки Нортона. Ей не терпелось поведать ему обо всём, что случилось за день. Выслушав рассказ, лесоруб надолго задумался. А затем с улыбкой сказал:

— Выходит, виной всему ветер, который унёс твою косынку. Верна старая пословица – никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Вот только чует моё сердце: не так всё просто, как кажется... Боюсь, как бы чего не вышло...

* * *

На следующее утро Тайли и думать забыла о словах Нортона. Вспомнила она о них только к полудню, когда засобиралась к госпоже Бербелле. Надевая платье, девушка заметила, что на нём нет брошки.

Простенькая оловянная брошь не представляла особой ценности. Но Тайли расстроилась: ведь эта брошка досталась ей в память о бабушке.

Тайли осмотрела дощатые половицы, обошла весь двор, вглядываясь в землю. Но так и не нашла своей пропажи.

— Должно быть, я обронила её, когда меня чуть не сбила карета, – сказала себе девушка. И, рискуя навлечь на свою голову гнев госпожи Бербеллы, отправилась на место вчерашнего происшествия.

Долго возилась Тайли в пыли мостовой. Брошки там не оказалось.

«Наверно, её нашёл кто-то из мальчишек, – подумала девушка. – А может, я потеряла её где-то в другом месте».

Расспросив на всякий случай дядюшку Поля (впрочем, без особого толку), Тайли отправилась в дом к госпоже Бербелле.

За опоздание ей порядком влетело от экономки, старой Плишильды. Перестирать бельё Тайли к вечеру не успела, и часть работы пришлось взять на дом. Девушка еле дотащила до дому тяжеленную корзину, полную детских пелёнок.

На крыльце Тайли сорвала пару яблок для Нортона, погладила яблоню по шершавой коре и, не тратя времени на ужин, отправилась на окраину города.

За прошедший день новая мода окончательно вошла в свои права. Все вокруг щеголяли причёсками самых разных фасонов, кумушки на лавочках только и толковали, что о ленточках да о ставших ненужными шляпах.

— Я свою превратила в цветочный горшок, – говорила одна соседка другой. – У меня теперь там камелия растёт.

— А я свою приспособила под кормушку для кур, – хвасталась вторая.

— Погодите, придёт осень, налетят дожди – вы тогда пожалеете, – предостерегала их третья.

Но Тайли не слышала пересудов и не смотрела по сторонам. Она глядела себе под ноги, в последней надежде отыскать пропавшую брошь. Увы, надежда не оправдалась. Солнце село, и стало совсем темно.

...Нортон встретил девушку с радостью. Но, узнав о пропаже, опечалился.

— Неспроста это, – повторил он. – Впрочем... есть у меня одна вещица, которая, быть может, немного тебя утешит.

И, пошарив в кармане, он протянул Тайли маленькое серебряное колечко.

— Возьми, – молвил он. – Я давно не решался сказать, но раз уж так повернулась судьба... – он сбился, смущённо замолк, а потом выпалил:

— Тайли, будь моей женой!

— Ох, Нортон! – изумлённая Тайли бросилась к нему в объятия. – Я давно люблю тебя, но не знала, что и ты... тоже...

— Да, Тайли, да, – прошептал счастливый Нортон и крепко обнял свою наречённую.

* * *

На следующее утро Тайли проснулась в мечтательном настроении. Накануне они с Нортоном долго говорили о предстоящей свадьбе, а когда лесоруб проводил её до дому, в небе уже вовсю сияли звёзды.

Отсвет их сияния до сих пор озарял душу Тайли.

Но едва только сев на постели, девушка поняла: что-то неладно.

Дверь её дома была распахнута настежь, а башмаки, стоявшие у лавки, бесследно исчезли.

Тайли перепугалась. Должно быть, в доме побывал вор!

Однако, осмотрев хозяйство, девушка удивилась ещё больше. Не считая башмаков, всё остальное было на месте. Даже монетки, полученные от старой Плишильды, так и лежали на столе нетронутыми.

— Какой странный воришка, – пробормотала Тайли. – Или, может, это был какой-то зверь? Собака, лисица... Но зверь не утащил бы сразу два башмака...

Впрочем, времени удивляться не было. Торопливо умывшись у колодца, Тайли накормила кур, плеснула воды под корни яблоне и принялась за стирку. Вчерашняя корзина с бельём была так велика, что Тайли еле управилась к полудню.

Она развесила пелёнки сушиться на ветвях яблони, а сама побежала к госпоже Бербелле. Не хватало ещё опоздать второй день подряд.

Вот только пропавшие башмаки были у Тайли единственными. Пришлось пуститься в путь босиком.

С непривычки камни мостовой больно резали ноги. Девушка старалась не думать об этом: радость от скорой свадьбы с Нортоном снова завладела её сердцем, и Тайли, окрылённая мечтой, словно парила в облаках.

Поэтому она и не заметила карету, вынырнувшую из соседнего переулка. Как ни странно, это снова была карета герцогини де Пампуаз. Тайли едва не угодила под копыта лошадей. По счастью, рядом оказался дядюшка Поль – ему наскучило сидеть на своём ящике, и он решил пройтись.

Дядюшка Поль крепко схватил Тайли за рукав и тем спас её от неминуемого увечья, а может быть и гибели. Рукав не выдержал, оторвался. Да и карета на сей раз не остановилась. Кучер Ганс лишь досадливо охнул:

— Опять эта замарашка! – и щёлкнул кнутом, подгоняя лошадей.

В довершение бед заднее колесо кареты расплескало глубокую лужу, и фонтан мутных брызг окатил Тайли с ног до головы. Её платье, хоть и не новое, но всегда опрятное, сделалось похоже на шкуру леопарда, извалявшегося со скуки в хлеву.

— Ой! – только и сказала Тайли, оглядывая свой наряд. А потом повернулась к нищему, сжимавшему в кулаке оторванный рукав. – Дядюшка Поль, милый, вы меня спасли!

Нищий с виноватой улыбкой протянул ей рукав.

— Извини, красавица. Сплоховал я. Ветхое платьишко оказалось.

Тайли одарила его изумлённым взглядом лучистых глаз:

— Что вы, дядюшка Поль! Не знаю, как вас и благодарить. Бог с ним, с платьем, главное, жива осталась.

— Да что уж там, – дядюшка Поль неопределённо махнул рукой и заковылял прочь. Он не любил, когда его благодарили.

Оставшись одна, Тайли призадумалась. Как теперь быть? Грязное платье, оторванный рукав, босые ноги... О том, чтобы идти к госпоже Бербелле в таком виде, не могло быть и речи. В богатом доме её даже на порог не пустят.

«Пойду к Нортону, – решила Тайли. – Может, у него найдутся старые башмаки. Заодно обсохну по дороге».

Девушка зашагала по мостовой. Но скоро пожалела о своём решении. Острые камешки впивались ей в пятки. Грязь на платье пошла разводами. Прохожие то и дело бросали в её сторону косые взгляды.

— В канаве, что ли, ночевала? – раздался чей-то презрительный оклик. – Или пьяная просто?

Тайли ускорила шаг. Да, всего два дня назад её тоже осуждали. Весь город ополчился против безобидной ленточки в её волосах. А потом это обернулось новой модой. Но на сей раз надеяться не на что... Позор, и только позор.

Тайли горько вздохнула. А потом неожиданно рассмеялась, представив себе на мгновение герцогиню де Пампуаз с дочкой, гордо шествующих в пятнистых платьях с одним рукавом под восторженные возгласы толпы. Да уж, забавная была бы картина, нечего сказать.

В конце концов, девушка свернула с людной улицы на узкую немощёную тропку.

— Пойду в обход, – сказала она себе. – Пусть дольше, зато и стыда меньше.

Идти и вправду стало легче. Земля под ногами мягко пружинила. Шушуканье за спиной смолкло. Встречных путников видно не было.

Тропинка вскоре выбралась на окраину и потянулась вдоль опушки леса.

К Тайли даже вернулось хорошее настроение. Она принялась напевать полузабытую мелодию из детства и изредка наклонялась, чтобы сорвать цветок.

Но тут впереди показался молодой человек в синем плаще и в перчатках. Он был худощав, высок, а во взгляде его странно смешались простодушие и надменность. За пояс его была заткнута книжечка, а в руках он держал какое-то растение и с интересом его рассматривал.

Тайли подошла ближе, и человек, заметив её, дружелюбно кивнул.

— Здравствуйте, милая девушка, – сказал он.

— Добрый день, – Тайли остановилась. Слова человека показались ей странными. Горожане так друг к другу не обращались. Да и наряд незнакомца выглядел необычно: костюм мастерового, но при этом – плащ. Разве мастеровые ходят в плащах? А тут ещё и перчатки! Маскарад, да и только.

Человек окинул Тайли изучающим взглядом. Девушка зарделась от смущения. Пятна на платье словно жгли ей кожу.

— Вы, должно быть, селянка? – спросил человек. – В таком случае, не окажете ли вы мне любезность? Я хотел бы знать: как зовётся вот это растение?

Тайли улыбнулась в ответ и отступила в траву, чтобы скрыть свои босые ноги.

— Нет-нет, – сказала она. – Я живу в городе. Просто сегодня у меня выдался несчастливый день: вор украл башмаки, и карета забрызгала платье. А помочь вам не трудно. Вы держите в руках самый обыкновенный хвощ.

— О! – вымолвил незнакомец. – Сочувствую вашим бедам. Но как вы сказали? Хвощ? Одну минутку, я запишу.

Он вытащил из-за пояса книжку, извлёк из кармана острую палочку и что-то нацарапал ею на страницах.

Тайли хотела уже идти дальше, но человек обратился к ней снова.

— А вот этот цветок? Не подскажете ли? – он показал изящной рукой в сторону зарослей на опушке и добавил: – Я пытался сорвать, но он жжётся...

В голосе незнакомца сквозило такое недоумение, что Тайли едва удержалась от смеха:

— Да это же просто крапива! – сказала она с улыбкой. – Неужто вы не знали? Её кругом полно – и в городе, и в лесу. Только её за цветок не считают. Вообще-то крапива – сорняк, но ещё с нею можно суп варить. Каждая хозяйка это знает.

Незнакомец очень смутился.

— Прошу прощения, милая девушка... Я... Там, где я живу, крапива не растёт.

— А где вы живёте? – заинтересовалась Тайли. Но, увидев, как краска заливает лицо незнакомца, поняла, что лучше не спрашивать. – Извините, пожалуйста, – добавила она. – Любопытство – мой порок. Я понимаю, у вас какая-то тайна, и вовсе не хочу принуждать вас нарушить её. Простите мою нескромность, и... с вашего позволения, я лучше пойду.

— Нет-нет, погодите! – воскликнул странный человек. – Вы правы, я действительно не хотел... Но вы так милы и добры, что я вам откроюсь. Тем более, мне бы хотелось расспросить вас ещё о многих растениях. Если, конечно, я вас не слишком задерживаю...

— О, нет, что вы, я не спешу, – живо откликнулась Тайли. Как она ни сдерживала себя, ей всё же очень хотелось узнать тайну.

— Понимаете ли... – незнакомец запнулся, но тут же пересилил скованность и продолжил: – Я – принц Тавертόн. Да-да, я и есть королевский наследник. Я живу во дворце.

— Правда-правда? – переспросила Тайли. Глаза её широко раскрылись от удивления.

— Знали бы вы, какая это скука, – принц передёрнул плечами. – Приёмы, балы, этикет, нескончаемая суета... Нельзя ни минуты побыть одному. Постоянно вокруг вьются министры, кружат придворные дамы и вельможи, сочащиеся лестью, словно селёдка, намазанная мёдом. Но моё истинное призвание – ботаника. Наука о растениях. Я изучил все цветы в королевском саду. И теперь мне изредка удаётся улизнуть за город. Я переоблачаюсь в простолюдина и утренней порой, через потайную калитку, ухожу из дворца на целый день. Это единственная отдушина в моём тягомотном существовании...

Огорчение принца показалось Тайли преувеличенным. Попробовал бы он постирать бельё часика хотя бы три кряду. Сразу по-другому бы заговорил. Но вслух Тайли этого не сказала. Она была доброй девушкой и понимала – принц не виноват, что родился принцем, как и она не виновата, что родилась простолюдинкой.

— Пойдёмте, посмотрим ваши растения, – сказала она ему.

Принц Тавертон привёл её в небольшую сторожку на окраине леса. Это был охотничий домик. Там принц хранил свою коллекцию растений. И Тайли добрых два часа объясняла ему, как называется та или иная трава, кустарник или цветок. Принц старательно записывал всё, что она говорила. А под конец сказал:

— Милая девушка, я в долгу перед вами.

— Ну что вы, – начала было Тайли, но Тавертон только улыбнулся.

— Без вас я так и не узнал бы про крапиву, про хвощ и лютик... Вы говорили, что у вас выдался несчастливый день. В моих силах сделать его счастливым.

Принц подошёл к шкафчику, стоявшему у дальней стены, и распахнул дверцу. Шкафчик оказался битком набит разноцветными платьями и юбками.

— Когда-то у меня была невеста, – объяснил Тавертон. – Этот домик был нашим тайным пристанищем. Но потом... – голос принца помрачнел. – Она предпочла мне заморского маркиза. Грустная история. Остались лишь платья, которые я ей дарил. У вас тот же рост, та же фигура. Берите любое!

Тайли на мгновение замерла. Платья были очень красивы. Она не смела и мечтать о таких. Но не слишком ли велика награда?

— Берите, – повторил принц, – а затем подберём вам туфли.

И Тайли согласилась. Ей пришла мысль, что всё происходящее – знак Судьбы. В самом деле: сначала исчезла косынка, но взамен появилась ленточка, и город принял новую моду. Назавтра пропала брошка – а Нортон подарил ей кольцо и признался в любви. Они обручились. Сегодня новый сюрприз: украдены башмаки, погибло платье, и что же? Стоило Тайли пойти другой дорожкой, как она встретила принца, подумать только, настоящего принца! И он дарит ей платье и туфли стократ лучше прежних!

...Вечером, уже сидя у Нортона, Тайли прибавила:

— Я поняла. Это и вправду Судьба. И если завтра у меня из дома опять что-нибудь пропадёт, я не стану огорчаться. Коли догадка моя верна, не пройдёт и полдня, как взамен пропажи Судьба подарит мне что-то намного более ценное и прекрасное.

Нортон с сомнением покачал головой.

— Будь осторожна, Тайли, – сказал он. – Если это действительно промысел богов, будь осторожна. Боги не любят, когда мы, люди, постигаем их замыслы. Ведь мы тогда ставим себя с ними наравне. Богам это не по нутру.

— Ах, Нортон, – Тайли беспечно отмахнулась. – Опять ты за своё. Ты же знаешь, я не верю, что там, наверху, обитают разные боги. Если Бог и есть, то один. А если нет, значит, вместо него есть Судьба. Все последние дни я словно чувствую её дыхание... чувствую, что она рядом...

— Разве дело в словах? – спросил Нортон. – Бог, Судьба, один или много... Это всего лишь разные имена одного и того же. Непостижимого. И нам никогда не понять его волю.

Тайли долго размышляла об этих словах. Нортон проводил её домой, а она шла, погружённая в свои мысли. И когда прощалась с ним у крыльца, и когда снимала с яблони высохшие пелёнки, и когда сама легла в постель – Тайли всё думала, думала, думала...

* * *

Следующее утро выдалось дождливым. За окном хлестали косые тяжёлые струи. На душе у Тайли тоже было неспокойно.

Поднявшись, она первым делом хорошенько осмотрелась. Всё ли на месте? Не исчезло ли ещё чего-нибудь за ночь?

Но нет. Всё было в порядке.

Дождь понемногу утих, и Тайли занялась старым платьем – пришила рукав, постирала и развесила на яблоне. Не каждый же день ходить в одежде, подаренной принцем? Хотя сегодня, пока старое платье не высохло, придётся идти к госпоже Бербелле в роскошном облачении. То-то удивится старая Плишильда!

И тут Тайли обмерла...

Она вспомнила, чего не хватает.

Пропала корзина с бельём, которую она должна была вернуть в дом госпожи Бербеллы. Точно! Вчера Тайли, сняв бельё с яблони, занесла корзину домой и оставила под столом. И вот... Но как же так?!

Девушка готова была расплакаться.

— Что я скажу госпоже Бербелле? – прошептала она. – Ведь меня же объявят воровкой... О Боже мой!

Чуть-чуть успокоившись, девушка вспомнила о своём вчерашнем решении: не огорчаться раньше времени и дать Судьбе возможность поправить дело. Но, сказать по правде, поутру всё это показалось слабым утешением.

Впрочем, другого ничего не оставалось: надо было идти с повинной к госпоже Бербелле. Быть может, удастся вымолить прощение. А может, по дороге случится что-то непредвиденное. Например, у вора, укравшего корзину, проснётся совесть, и он вернёт всё, что похитил, начиная с косынки и брошки.

Да, теперь Тайли уже не сомневалась, что все пропажи объясняются единой причиной. Ветер не крал косынку. Сама она не теряла брошь. Без сомнения, все вещи похитил один и тот же человек. Но кто он? И что ему нужно? И человек ли он, в самом деле? Тайли не знала ответа.

Она поплелась к госпоже Бербелле. Увы, по пути чудес не случилось. Зловредная Плишильда встретила её отборной бранью.

— Ты где пропадала, бездельница? – кричала она. – Позавчера опоздала, вчера вообще не явилась! Или тебе особое приглашение нужно? О, да ты и вырядилась как знатная?! Что за цирк? Постой, а где бельё? Где стирка, я спрашиваю?!

— Её... украли... – пролепетала испуганная Тайли.

— Украли?! – Плишильда позеленела от бешенства. – Да знаешь ли ты, паршивка, сколько стоят эти пелёнки? В них кутали самого барона Лелейского! Испанский шёлк, атлáс! Не надейся, что это сойдёт тебе с рук. Всё! Больше ты здесь не работаешь! А если до завтра бельё не отыщется, пеняй на себя. Я сдам тебя страже. Пусть тебя упекут в острог, негодяйка!

— Но... – взмолилась Тайли.

— Пошла вон! – рявкнула Плишильда.

Дверь с шумом захлопнулась.

Тайли, глотая слёзы, побрела по улице наугад. Никогда ещё с ней не разговаривали так грубо. Что же делать? Работу она потеряла. И неоткуда взять денег, чтобы расплатиться за бельё.

Тайли шла, опустив голову, не разбирая дороги. Внезапно её окликнули. Голос был ей знаком.

— Постой-ка, красавица.

Конечно же, это дядюшка Поль. Он взял Тайли за руку, усадил на свой старый ящик из-под сухарей. Сам пристроился рядом, прямо на камнях мостовой.

— О чём горюешь?

— Ох, дядюшка Поль, – Тайли утёрла слёзы. – Столько всего случилось за последние дни.

— Вижу, вижу, – неторопливо заметил нищий. – То ты без шляпы, то в парадном платье. Вчера от счастья светилась, сегодня сырость разводишь.

Тайли тяжко вздохнула, а затем, повинуясь порыву сердца, рассказала дядюшке Полю всё. Нищий слушал не перебивая, только время от времени сочувственно цокал языком.

— Судьба, говоришь, – молвил он, когда Тайли закончила свой рассказ.

— Или Бог, – Тайли улыбнулась, но улыбка получилась грустной.

— Вот что я тебе скажу, – произнёс дядюшка Поль. – В стародавние времена жил один человек. Звали его Иов. И всего у него было вдосталь. Богатства, угодья, большая и дружная семья. Иов жил – не тужил, а за счастье своё неустанно благодарил Бога, в которого истово верил. Но однажды Бог решил испытать его веру и наслал на Иова разные бедствия. Иов потерял всё, чем владел. Не осталось у него ни богатств, ни угодий, ни семьи. Тело его покрылось язвами, и соседи изгнали его в пустыню. Но и там Иов продолжал возносить хвалы Богу. И тогда... Тогда Бог вернул ему утраченное. Да ещё и вдвойне. Исцелился Иов, вновь обрёл он семью и богатство. Возвратился в родные края...

Дядюшка Поль замолчал.

— К чему мне эта история? – напрямик спросила Тайли. Ленточка в её каштановых кудрях блеснула мрачным багрянцем.

Нищий хлопнул ладонями по коленям:

— А к тому, что в легенде этой кой-чего не хватает. Спору нет – нужна вера, нужно терпение. Но ещё нужна помощь добрых людей. Чтобы Иов исцелился, должен был найтись лекарь, который его вылечит. Чтобы снова хозяйство привести к процветанию, нужны усилия многих работников. Чтобы Иов не пал духом в пустыне – была надобна поддержка друзей. Как иначе? Через кого бы тогда Бог творил свою благую волю?

Дядюшка Поль перевёл дух, а затем сказал:

— Я помогу тебе, Тайли.

— Но как? – изумилась девушка.

— Идём со мной, – бросил нищий.

Он встал, и Тайли с робкой надеждой отправилась следом за ним.

Дядюшка Поль вёл её незнакомыми проулками, мимо скверов и памятников, вдоль по набережной реки, а потом по горбатому мостику.

Наконец они остановились у покосившейся лачуги с дырявой крышей.

— Добро пожаловать, – пригласил дядюшка Поль. – Это мой дом.

Тайли, дивясь, вошла внутрь. Обстановка дома была столь же неприглядна, как и его наружность. Но дядюшка, откинув в полу деревянный люк, спустился в подвал.

С опаской Тайли последовала за ним.

Нищий зажёг тусклую свечку, и Тайли ахнула. Весь пол был усеян монетами – медью, золотом, серебром... Целые горы монет блестели тревожными огоньками, словно искры в глазах пробуждающегося дракона. В неровном пламени свечи подрагивали хищные тени.

Только дальний угол подвала был расчищен от сказочных россыпей. Там стоял стол, а на столе лежала стопка старинных книг.

— Вот, – сказал дядюшка Поль. – Возьми, сколько тебе нужно, чтобы расплатиться за пропавшее бельё. А если хочешь работу – я и в этом могу помочь. Видишь книги в углу?

Тайли робко кивнула.

— Я когда-то был переписчиком. Книги стары. Они отсырели. Мудрость их размыло дождями. Я пытался дать им новую жизнь. Я переписывал книги заново. Я заполнял лакуны своими мыслями и словами. Я дописывал оборвавшиеся истории на свой лад, как велело мне сердце. Я воевал со временем, стремившимся уничтожить книги. Но время уничтожило меня.

Дядюшка Поль вздохнул.

— Моё зрение ослабло. Пальцы потеряли подвижность. Я больше не могу работать. А время идёт неумолимо, и вода разъедает книги. Если хочешь, приходи сюда снова. Всего на час в день. Ты продолжишь мой труд. Это легче, намного легче изнурительного мытарства прачки. А в деньгах недостатка не будет, – и дядюшка Поль широким жестом обвёл свои богатства.

— Вы мой спаситель! – радостно откликнулась Тайли. – Второй раз вы спасаете мне жизнь.

Дядюшка Поль поморщился.

— Конечно же, я согласна, – молвила Тайли. – Но откуда у вас всё это? Золото, книги... Неужто вы и вправду граф?

— Нет, что ты! – отмахнулся дядюшка Поль. – Просто здесь был тайник отшельников лет триста тому назад. Потом о нём забыли. А я его нашёл. Вот и всё.

Смущаясь, Тайли приняла задаток – десять золотых – и поспешила обратно к Плишильде, расплатиться за корзину с бельём. А потом помчалась к Нортону – поделиться радостью.

— Бедный дядюшка Поль, – усмехнулся Нортон, выслушав её историю. – Возомнил себя орудием Бога на Земле. Да ещё и берётся исправлять его книги. Как бы небеса не насмеялись над ним за это...

— Так или иначе, – рассудительно ответила Тайли, – догадка моя оказалась верна. Судьба снова подарила мне больше, чем отняла. Как славно, что мне не придётся больше возиться со стиркой. Знал бы ты, как у меня болели руки!

Нортон ласково погладил её запястья.

— И всё же мне неспокойно, – сказал он. Если это не вор орудовал в твоём доме, не безумец какой-нибудь... Если это и вправду происки высших сил, а не череда совпадений – знаешь, лучше тебе переехать ко мне. Кто поймёт, что за волшебство творится в том доме. А здесь ты будешь в безопасности. Сыграем свадьбу не откладывая.

— Хорошо, любимый, – каштановая головка Тайли нежно прильнула к его плечу. – Завтра же перевезу вещи. А дом продадим. Вот только жаль мне будет расставаться с яблоней, что растёт у крыльца. Для меня она как родное существо.

— Мы её пересадим, – пообещал Нортон.

На том и порешили.

* * *

На следующее утро Тайли проснулась оттого, что солнечный зайчик вспрыгнул ей на нос.

Девушка зевнула, потянулась. Зайчики запрыгали по стенам. Утро приветливо шелестело за окном. Даже строгое зеркало в углу снисходительно улыбнулось, что случалось с ним нечасто.

Тайли окинула взглядом комнату. Потом ещё раз, внимательнее. Потом встала и, словно сыщик, обследовала каждый уголок.

Верилось с трудом, но на сей раз и вправду ничего не пропало.

Тайли обошла сад, затем снова осмотрела дом. И наконец, отбросив сомнения, захлопала в ладоши:

— Закончилось! Как я рада, что теперь всё закончилось!

Да, отныне ей не нужно будет каждое утро озираться по сторонам в ожидании непрошенных сюрпризов. Снова вернётся спокойная жизнь. Да и дом, где прошло её детство, нет нужды продавать. Не понадобится пересаживать яблоню. Пускай лучше Нортон переедет сюда из своей неказистой избёнки. Всё ж таки здесь гораздо просторнее и уютнее.

На душе у Тайли повеяло весной.

Наспех собравшись, она побежала к Нортону – пусть узнает скорей, что всем страхам конец.

По дороге ей встретилась, уже в третий раз, карета герцогини де Пампуаз, но теперь всё обошлось благополучно. Кучер Ганс весело помахал Тайли, будто старой знакомой, а герцогская дочка, высунувшись в окошко, пожелала ей доброго утра.

И вот наконец опушка леса. Но что это? Избы Нортона как не бывало!

Тайли похолодела. Не может быть! Вот растёт старый дуб с глубоким дуплом, а правее – плакучая ива. Ещё вчера между ними стояла избушка. А сегодня – нет и следа... Лишь ровная поляна, заросшая молодой травой.

Тайли опустилась на колени. Слёзы сами собой полились у неё из глаз. Осознание обожгло ей сердце: Тайли остро, всем своим существом ощутила – Нортон потерян бесповоротно.

Нет смысла его искать, звать, надеяться... Это волшебство. Оно не кончилось этим утром. Оно не связано с домом. Оно преследует её, Тайли. Это рука Судьбы, и воры тут ни при чём.

«Надо радоваться, – вспомнила Тайли. – Надо выждать. Быть терпеливой. И всё наладится. Иов, дядюшка Поль... Их истории, полные мудрости...»

Плач Тайли перешёл в рыдание. Она вцепилась руками в траву. Костяшки пальцев её побелели. Как тут радоваться? Чему? И чего ждать от жизни, если Нортон, любимый её Нортон, не вернётся?

Тайли не услышала приближающихся шагов. Не откликнулась на изумлённый возглас. Не обернулась, когда мягкая ладонь тронула её за плечо.

И лишь когда пришедший стал перед ней на колени, она заметила и узнала его.

Принц Тавертон.

Он говорил что-то, убеждал, речь его журчала ручьём.

Сквозь слёзы Тайли видела изящную коленопреклонённую фигуру, но ей было всё равно.

Плач затих, пустота окутала Тайли. Сквозь шум в ушах в её сознание пробились слова принца.

Принц клялся ей в любви. Предлагал свою руку и сердце. Сулил горы злата. Звал с собой во дворец. И снова говорил о любви.

Тайли слышала: он не смыкал глаз две ночи, он думал о ней, прекрасной встреченной незнакомке, красавице в одежде селянки. Всего за два дня жизнь его изменилась. Он не может ни есть, ни спать. Он даже забыл о ботанике. Любовь вытеснила всё. С утра он бродил вокруг места их встречи, мечтая свидеться вновь. И вот Судьба покорилась ему...

Судьба...

Тайли горько улыбнулась. Такова, стало быть, замена Нортону. Прекрасный влюблённый принц. Можно сделаться его женой и жить припеваючи, в неге и роскоши. Принц окружит её заботой и лаской. Годы потекут мирно и счастливо. Придёт время – она станет королевой. У неё будут дети, милые славные малыши. Им не придётся нуждаться, как ей, они не будут гнуть спину на знатных господ. Будущее раскроется перед ней, словно бутон изумительного цветка...

Но...

В этом будущем нет места Нортону. А значит, нет места и ей.

Вот и всё.

Прощай, добрый принц. Не суди меня строго. Быть может, Судьба окажется милостивее к тебе, и ты встретишь другую избранницу.

Тайли встала. Ноги еле держали её.

Собрав силы, она прошептала принцу несколько слов, а затем побрела прочь.

Тавертон не преследовал её. Лицо его залила бледность, лихорадочный взор потускнел. Но он был принцем и умел владеть собой. И ещё он знал, что принцы всегда добиваются своего.

— Завтра, – сказал он себе. – Подожду до завтра. Ну а если потребуется, буду ждать хоть всю жизнь.

Тайли не слышала его клятвы. Медленно переставляя ноги, она кое-как дотащилась до дому и тяжело повалилась на постель. Вновь подступили слёзы. Чугунной гирей придавила тоска.

День угас, вечер сгустился в ночь, а Тайли всё плакала и плакала.

— Нортон... – беззвучно шептали её губы.

* * *

Утро, позёвывая, выбралось из объятий ночи. Солнце выкатилось на небосклон – словно спелый апельсин на краю голубого блюда.

Ветер скрипнул ставнями, зашуршал соломой на крыше.

— Пора вставать! – просвистел он.

Разразился трелью голодный петух.

Всё напрасно.

В доме Тайли застыло безмолвие.

Зря метались по стенам солнечные зайчики. Зря чирикали воробьи за окном. В доме Тайли никто не проснулся. Кровать девушки была пуста. Тайли исчезла...

...Ближе к полудню скрипнула дверь. И в дом хозяйским шагом вошла незнакомая девушка. Черноволосая, стройная, с тонким станом – она была намного изящнее Тайли. И зеркало в углу с наслаждением впитало лик незнакомки.

Девушка осмотрелась. Взяла со стола кольцо – то самое, что подарил Тайли Нортон. Надела кольцо на палец. Облачилась в блестящее платье и туфли, хранившие память о принце.

— А вот и ленточка моя, – улыбнулась девушка, вплетая ленту в гладкие чёрные локоны.

Яблоня у крыльца укоризненно заколыхала ветвями.

— Где Тайли? – будто спрашивала она.

Незнакомка ласково посмотрела на яблоню.

— Что с тобой? – в голосе девушки был укор. – Ты меня не узнала? Я и есть Тайли. Помнишь, как я в детстве качалась на качелях, которые мать привязала к твоей ветке? А как я смахивала с тебя гусениц и жуков? Как поливала ключевой водой?

Яблоня недовольно качнула кроной. Она помнила.

А Тайли побежала на задний двор кормить кур. В чёрных волосах её маленькой радугой переливалась ленточка.

— Вчера у меня был трудный день, – сказала Тайли. – Но сегодня всё пойдёт на лад. Однако надо спешить! Дядюшка Поль, должно быть, уже ждёт меня. Ведь я обещала помочь ему с книгами.

И Тайли весело умчалась навстречу дню.

...Дядюшка Поль остался очень доволен своей помощницей.

— Не думал я, красавица, что ты такая способная, – с уважением заметил он, попыхивая трубкой.

Тайли скромно потупила взор.

А вечером её отыскал принц Тавертон. Решимость в его глазах только окрепла, он был готов одолеть любое сопротивление. Но Тайли не противилась больше. Она обняла принца, и он, с подобающим его сану достоинством, принял как должное свой триумф над Судьбой.

Тайли попросила лишь об одном: пусть принц не оставит своими милостями дядюшку Поля. Очень уж ей понравилось переписывать книги.

...Свадьбу играли три дня. Весь город плясал, пировал, веселился. Дочка герцогини де Пампуаз на радостях станцевала с кучером Гансом – к вящему ужасу своей матушки. А госпожа Бербелла, памятуя о том, как грубо её экономка обошлась с Тайли, целый час рассыпáлась в извинениях перед принцем и юной принцессой, а потом преподнесла им золотую корзину с пелёнками – для будущих малышей.

Принц ликовал. Глаза Тайли лучились счастьем. И никто в городе больше не вспоминал грустную девушку с каштановыми волосами.

Только старая яблоня вздыхала о той, кого, наверно, никогда и не было в этом мире. Яблоням снятся порою странные сны...