Михаил КОРОБОВ. Благодарение Валентину Сорокину
Век поэта – грозное мерило.
Всё, что есть в душе,
не утаю.
Мне Россия сердце подарила,
Я его России отдаю!
Валентин Сорокин
28 ноября 2016 года в Большом зале Центрального дома литераторов состоялся юбилейный вечер поэта Валентина Васильевича Сорокина, организованный его друзьями из Бюро пропаганды русской литературы под девизом: «Родина у нас одна. Книга на передовой».
Об этом событии мне рассказал писатель Владимир Фомичёв ещё примерно за полмесяца до его проведения. До последнего дня я собирался на него не ехать, немного обидевшись на Сорокина. «Я тебе позвоню. Мы обязательно встретимся. Я приглашу Станислава Куняева, и мы где-нибудь укромно посидим и поговорим», – обещал поэт. Я с большим желанием ждал такой беседы, но время шло, а встреча все не складывалась.
С Валентином Сорокиным я познакомился в 2002 году после прочтения его книг «Обида и боль» и «Отстаньте от нас», купленных в лотке у метро «Арбатская». Потом Валентин Васильевич познакомил меня и с Куняевым.
К Сорокину я прикипел душой. Он привлёк меня своей откровенностью. Я часто его навещал то в Центральном доме литераторов, то в Литературном институте им. А.М. Горького. С ним было интересно беседовать. Как-то я ему поведал эпизод из своей рабочей жизни, на что он сказал: «Хороший материал для рассказа». Спустя несколько лет эти слова воодушевили меня и я стал писать очерки...
Всякий раз от Сорокина я возвращался с подарками – небольшими сборниками стихов. Однажды поэт сообщил мне, что написал книгу прозы с необычным названием «Биллы и дебилы», но издать её будет сложно из-за отсутствия средств. Я решил ему помочь в выходе в свет этой книги. А к 70-летнему юбилею постарался устроить ему большой праздник, найти хорошего спонсора, чтобы опубликовать его произведения в юбилейных сборниках. С большим трудом мне удалось это сделать. Издательство «Алгоритм» выпустило пять прекрасных книг: «Крест поэта», «Где твой меч?», «За одну тебя», «Первая леди», «Сувенир». Эти фолианты, благодаря моей исключительной настойчивости, профинансировал известный бизнесмен Андрей Григорьевич Гурьев. Другому товарищу на сохранение журнала «Наш современник», в счёт своей премии по случаю выхода на заслуженный отдых - пенсию, я также оказал материальную помощь...
И всё же я попал на юбилейный вечер Сорокина, чему теперь очень рад. Утром 28 ноября мне позвонил знакомый, с которым около года назад мы вели разговор о Сорокине. Он услышал о нём от своего сослуживца – земляка поэта.
– Михаил Сергеевич это Альберт Сайфутдинов. Сегодня состоится творческий вечер, посвящённый 80-летию Валентина Сорокина. Я вчера об этом прочитал в интернете. Мы поедем с Титовым. У нас есть для тебя место в машине. Мы за тобой заедем в три часа дня, поскольку дорога очень загруженная.
– Я не собирался на этот вечер ехать. Да и вообще, Сорокин меня не пригласил на него.
– Ну и что! В объявлении о вечере приглашают всех желающих.
Мне стало неудобно отказываться, и я согласился.
По дороге, буквально за сто метров до ЦДЛ, мы догнали Валентина Васильевича. Он шёл один не совсем уверенной походкой. Приблизившись к нему, я обнял его за плечи. Выглядел поэт утомленным, не совсем здоровым. Мне стало как-то не по себе. И я понял, что ему было не до меня.
В фойе клуба вокруг книг толпилось много народу. Здесь же я купил два его сборника стихов: «Купола Кремля» и «Ты – моя». А ещё – художественную биографию «Дорога поэта», выпущенную к юбилею Сорокина прозаиком Лидией Сычёвой.
I.
Открыла творческий вечер директор Бюро пропаганды художественной литературы СП России Алла Васильевна Панкова. Она долго говорила о значении творчества Валентина Сорокина для русского национального самосознания.
И вот к микрофону вышел сам виновник торжества:
– Я очень благодарен вам за то, что вы пришли, чтобы встретиться с поэтами России. И вот что я хочу сказать вам сегодня.
Человек, который слышит слово – слышит народ свой, слышит самого себя, знает своё место в семье, в народе, в государстве. Посмотрите: как только человек использует грубые слова, скверные, некрасивые – у него лицо одно, а когда человек говорит честными, добрыми, совестливыми словами, у него лицо совершенно другое, привлекательное, располагающее к себе. Слово – от человека, от совести человека, от души человека – неотделимо. Я вообще считаю, что слово – умнее пчелы. Вот пчела обязательно пьяного укусит, так и слово поэта всегда отомстит, если он лжёт, трусит и неблагодарен.
Читаю юношеские стихи:
Не смогу разлюбить, хоть убей,
Потому что родился не чёрствым,
Эту
синюю
сонность
степей,
Эти звёзды, берёзы и вёрсты.
Самолёт, паровоз ли, такси
Наплывает внезапней крушенья.
И недаром вовек на Руси
Выше господа бога – движенье!
Кувыркается ветер во ржи,
Голосит над болотами чибис.
Ну скажи мне,
скажи мне,
скажи,
Где бы мы доброте научились!
Ни одной не запомню страны,
Ни одной не пойму я державы.
Мне ведь даже в могиле нужны
Только наши поля и дубравы.
Словно в речку, войду я в траву,
Тихо трону ладонью ромашку.
И почти, как в бреду, разорву,
Переполненный счастьем, рубашку!
Зал встретил чтение стихов благодарными аплодисментами.
Сорокин продолжил:
– Я ещё не учился в школе, но слушал и запоминал песни русские, пословицы, поговорки. А какие частушки были! Вот война идёт, пишет письмо девчонка:
Милый Вася, я снялася,
В белой кофте под ремень.
Не в которой, я желала,
А в которой ты велел!
А вот ещё:
Ах ты, реченька, река
Ты течёшь издалека,
Где мой милый похоронен
Знают только облака.
По лесам и по долинам
Твоя реченька бежит.
Где мой милый под Берлином
В сердце раненый лежит…
Первым из друзей юбиляра выступил поэт, председатель Московской городской организации Союза писателей России Владимир Бояринов:
– Сегодня праздник, радостно на душе, мы чествуем выдающегося русского поэта и патриота Валентина Сорокина. В 70-е годы я оказался в Москве и пошёл искать работу. Первым моим заведением, куда я пожаловал, было издательство «Художественная литература». Там мне сказали: «Дорогой, посмотри на себя!.. Ты знаешь, кто здесь работает? Дочки и жёны!..». Заведующий отделом кадров дал мне адрес издательства «Современник». Я пришёл туда в 1974 году, а главным редактором там был Валентин Сорокин.
И с тех пор я знаю Валентина Васильевича Сорокина. Я знал его молодым, горячим, ярким, со знаком «Лауреат премии Ленинского комсомола» на лацкане пиджака. На раз и два решал он все вопросы – быстро, стремительно. «Современник» – это было издательство, которое поднимало тему поэзии Сергея Есенина. Нам сейчас кажется, что его всегда печатали. Отнюдь! Юрий Прокушев, директор издательства и Главный редактор Валентин Сорокин были людьми, которые прорубали толщи невозможности. Они вели русскую тему! Находили «русский клад» и издавали авторов двухсот-трёхсоттысячными тиражами. Сегодня Распутин, Шукшин, Абрамов, Белов стали классиками. А где они печатались после журнала «Наш современник»? В каком издательстве? В «Современнике»! В издательстве «Современник», руководил которым тогда Валентин Васильевич Сорокин!
Я счастлив, что это видел и общался через это издательство, через Валентина Сорокина, с этими людьми. Вот потому я такой боевой остался по жизни. Пощады нам не было, в общем-то. Я тогда работал у Юрия Кузнецова в отделе национальной литературы народов РСФСР. Было много необоснованной критики со стороны цензоров. И вот, после очередного разноса наверху, Сорокин вдруг похлопал меня по плечу и сказал: «Слушай, я твою книгу читал переводов, когда летел в Бурятию. Почему ты сам не сдашь рукопись в молодёжную редакцию?» «Как-то неудобно…» «Готовь рукопись».
И книга моя – вышла. И она получила Всесоюзную премию за лучшую первую книгу! В общем, со всех сторон мой крёстный – Валентин Васильевич Сорокин. Я ему стараюсь отвечать благодарностью по сей день. Помню силу нашего издательства «Современник». Жаль, что время жестоко обходится с теми, кто все свои силы отдаёт на благо России. Сорокин – человек, работавший на износ. Сколько он сделал для русских писателей! А сколько сам написал?.. Мы это помним, мы учились у него душевной распахнутости, открытости и мудрости. Спасибо, Валентин Васильевич!
Я пришёл с благородной миссией вручить медаль «Заслуженный писатель». Учредили её Союз писателей России, Московская городская писательская организация. Валентин Васильевич – председателем Бюро поэтов Москвы, и эта награда – от всех нас.
Так завершил своё выступление Владимир Бояринов. Позже лирика Валентина Сорокина прозвучала в песнях композитора Юрия Алябова, исполненных известной певицей Светланой Твердовой, на вечере прозвучали стихи Сергея Есенина, Павла Васильева, Николая Рубцова, Василия Фёдорова. Музыкальную композицию сопровождала скрипка Давида Ардуханяна. А бас-баритон Дмитрий Данилов и пианист Станислав Воронцовский специально приехали из Санкт-Петербурга на этот вечер, чтобы исполнить свои романсы на стихи Валентина Сорокина. Зал принял их с большим воодушевлением.
На вечере в сопровождении кинохроники выступили артисты Валентин Клементьев и Лариса Савченко. Они прочитали отрывки из исторических поэм Валентина Сорокина.
Читает Валентин Клементьев:
Далеко до рязанских врат,
Перелески, поля, поля,
Скачет пасмурный Коловрат
По тебе, святая земля!
Ты в туманах осенних вся,
Молчалива и глубока,
И плывут над тобой, неся
Весть печальную, облака.
Лоси вспуганные трубят,
Воют волки в седой ночи.
Кружат вороны и хрипят, —
Чуют битву бородачи,
Чуют битву они, земля,
Далеко до рязанских врат…
Перелески, поля, поля,
Скачет пасмурный Коловрат.
Луг росой ледяной покрыт.
Белка, ветвенница, дрожит.
Брызжет глина из-под копыт,
Умный конь на Рязань спешит.
На Рязань за подмогой им,
Младшим братьям, в Рязанце, там,
Где Киреев безбожный гимн
По пятам ползет, по пятам.
Над рекою шумят костры,
Колобродит падун-орда
Копья, кованы и остры,
Поднимаются, как гряда!..
Далеко до рязанских врат.
Пустошь, кладбище, никого.
Скачет пасмурный Коловрат,
Дома сын и жена его.
Продолжает: Лариса Савченко:
Говорила ему жена:
— Ты, Евпатий, не обессудь,
Стать рабыней я не должна —
Поиссохнет от горя грудь!..
Коль не сдюжит соколья рать
Под Рязанцем под городком
И случится мне умирать,
Я взмахну голубым платком.
И взбегу я под купола
Вместе с сыном, а не одна.
Опозоренной не была,
Вольной волюшкой рождена!
Я четырежды помашу
На четыре на стороны,
Расставаючись, попрошу:
Мстите правнукам сатаны!..
Не за сына, не за меня
Взмах — как в бездну я оборвусь,
А за веру и за коня,
За тебя, за кручинну Русь!
На сцене – поэт и публицист, главный редактор газеты «Московский литератор», Иван Голубничий:
– Дорогие друзья! Сегодня мы чествуем выдающегося русского человека, выдающегося русского поэта, поэта, на авторитете и творчестве которого основывается высокий авторитет современной русской национальной поэзии. Зная Валентина Сорокина без малого двадцать лет, хочется начать с главного. Как поэта я его узнал в юности, в начале 90-х годов, когда было сильное общественное противостояние, когда на нашу привычную русскую жизнь наползало что-то враждебное, чуждое и мы пытались этому сопротивляться.
Его смелые стихи тогда звучали со страниц газеты «День», журнала «Наш современник» и заставляли верить в победу, в несокрушимость русского духа, русской души, русского характера и производили высокое, морализующее воздействие.
Для меня уже тогда он был живым классиком современной русской поэзии. С 90-х годов, когда я набрался решимости подать заявление на Высшие литературные курсы, у меня до сих пор дома, как дорогая реликвия, хранится извещение о зачислении, подписанное Сорокиным. Он многие годы был проректором Литературного института, руководителем Высших литературных курсов.
Валентин Васильевич всегда искренне радовался тому, что молодые поэты приходят учиться на Высшие литературные курсы. Впоследствии я многие годы проработал в Московской писательской организации, где мы вместе с моим учителем провели множество художественных мероприятий, посвящённых как великим классикам литературы, так и современным поэтам России. Считаю большим счастьем, что могу назвать себя другом Валентина Сорокина, с которым было много пережито, сделано и будет сделано ещё.
Одно из главных человеческих качеств Валентина Васильевича Сорокина – удивительная широта души, щедрость на доброе слово, на напутствие. Когда мы учились на ВЛК, Сорокин никогда не был для нас недосягаемым начальником. Он был настоящим старшим товарищем, братом, отцом, к которому всегда можно было подойти со своими проблемами: житейскими и творческими. И мы всегда находили внимательное отношение и добрый совет.
Большая работа им проведена в качестве председателя Всероссийского есенинского комитета. Благодаря деятельности Валентина Васильевича Сорокина, каждый год проходил выезд крупных московских писателей и студентов Литинститута в Константиново на родину Есенина, где все участвовали в праздничных торжествах, посвящённых великому поэту. Мы хорошо знали, что для Сорокина имя Сергея Есенина имеет особое значение. Он много о нём писал и все силы отдавал для того, чтобы его яркая жизнь, имя и стихи постоянно звучали в народе.
Через попечение Валентина Васильевича Сорокина, через его множество поэтических семинаров прошло огромное количество русских поэтов. И я уверен, что свет добра, его братское отношение и широкая душа остались с ними навсегда. Все мы сегодня являемся рядовыми солдатами великой русской поэзии, где у нас есть такой заслуженный маршал – Валентин Васильевич Сорокин. На этом большом празднике должны звучать его стихи. Я прочитаю его стихотворение «Годы» из книги «Здравствуй, время!»;
Шумит береза белая на воле,
Дождь пробежал, утихнул в травах гром.
Весна пришла, но постарело поле,
И краткость жизни вижу я кругом.
Овраги изморщинились, меж елей
Засохли и попадали дубы.
И за кустами низких можжевелей
Пунцовят ядовитые грибы.
Камней своих река не обнажала,
Неся мосты сквозь череду разрух,
А вот теперь — как от войны сбежала
И в омуте остановилась вдруг.
И синий, синий, ледовитый холод
На дне ее густится не спеша,
Я сам устал, я сам давно немолод,
Покоя просит умная душа.
И вновь дорога ранами дымится,
Хозяин дома гибнет у крыльца.
И ни орлу, ни маленькой синице
Не миновать разбойного свинца.
И я не раз, усиливая страхи.
Терял под черным ветром борозду.
За журавлями, повторяя взмахи,
Летят кресты немые на звезду!..
У микрофона – писатель, ведущий критик журнала «Наш современник» Сергей Куняев:
– Валентин Сорокин действительно очень устойчив в своей системе ценностей, абсолютно непоколебим на основных фундаментальных русских позициях. И, будучи соратником Анатолия Васильевича Никонова в легендарном журнале «Молодая гвардия» 60-х годов, где русская тема стала тогда набирать полновесное слово, и будучи одним из основателей и руководителей издательства «Современник», и будучи многолетним членом редакционного Совета журнала «Наш современник, он всегда был несгибаемым бойцом на русской ниве. В любое, даже очень непростое время.
Я пересёкся вплотную с Валентином Васильевичем Сорокиным в комиссии по литературному наследию Павла Васильева. И надо сказать, что помощь его в работе над творческим наследием поэта, над увековечиванием его памяти была совершенно неоценимой. Трудно перечислить всё, что он для этого сделал и в отношении издания книг, и в установке мемориальной доски в Москве, за установление которой мы боролись долгое время. И его собственная работа о жизни и поэзии Павла Васильева - это действительно очень глубокое проникновение в самые ключевые моменты трагической судьбы этого удивительнейшего поэта.
Как поэт Валентин Сорокин начинал как соратник и как наследник таких замечательных имён русской поэзии, как Борис Ручьёв, Василий Фёдоров, Николай Анциферов. И это поле в его творчестве расширялось и углублялось, набиралось новых сил и новых красок на протяжении десятилетий. Я помню, когда в конце 80-х годов вышло отдельное издание его поэмы «Бессмертный маршал», какую реакцию вызвало её появление! Потому что это было время очень активных попыток стереть нашу историческую память. Когда собственную историю пытались превратить против нас самих. Появление тогда этой поэмы действительно стало одним из краеугольных камней нашей борьбы.
О Валентине Сорокине как о драматическом поэте, как о эпическом поэте и как о тонком лирике писали такие замечательные поэты, как Владимир Цибин, Виктор Кочетков, как замечательный писатель Дмитрий Анатольевич Жуков. Я думаю, было бы справедливо упомянуть эти имена. И здесь уже звучали стихи, но вот одно из стихотворений, которое было включено в том избранной антологии русской поэзии журнала «Наш современник» я хотел бы сейчас прочесть:
Чёрный день уходит понемногу
И, сверкая медленно из тьмы,
Белый снег ложится на дорогу,
Белый снег ложится на холмы.
Пролетев через моря и сушу,
И через людскую канитель,
Вновь мою измученную душу
Лечит белокрылая метель.
Не зима, а сказка, в самом деле,
Зорями взлелеяна в веках:
Я у них — как мальчик в колыбели,
Я у них — как сокол в облаках!
Что же ты за ласковой пургою,
Под лучами звёздного венца,
Не коснёшься тёплою рукою
Моего холодного лица?
Неужель страданьями и болью
Я не уберёг тебя, одну:
Так тоскует ветер по раздолью,
Путник — по заветному окну.
Я ловлю желаньями и взглядом
Образ твой, дыхание твоё,
Я-то знаю:
ты ведь рядом, рядом, —
Жизнь моя, безумие моё!..
Алла Панкова:
– После расстрела 27-летнего Павла Васильева люди часто видели среди толпы на базарных сходках статного, крупного, гордого человека, читающего стихи. Это был отец Павла. Не примирившийся, он читал и приговаривал: «Ах, какого поэта загубили! Какого поэта!» А раскрыл дело №11245, смертельное дело Павла Васильева, Валентин Сорокин: «Красивый, сильный, одних покоряя отвагой, других дразня дерзостью, он не вошёл, ворвался в поэзию, как влетел на разгорячённом коне, с гиком - таков Павел Васильев», - написал, обнародовал ужасное дело русского гения.
Слово берёт писатель, главный редактор газеты «Татарский мир» Ринат Мухамадиев:
– Вот так через одно стихотворение татар врагами хают-хают, а потом татарскому писателю и слово дают. Говорю – в шутку и всерьёз, потому что Россия – это, прежде всего, дружба русского и татарского народов. Исторически так заведено, боимся говорить про немца, француза, американца, даже про монгола, а говорим – Мамай. Любим через каждое стихотворение - татары, татарское иго. Дорогие мои, русский народ - великий. Вы найдите хотя бы одного поэта татарского, который бы где-то в отрицательном смысле русское слово, имя, название народа использовал. Этого не было, не будет, потому что Россия – это наша общая Родина. Мы за эту родину кровь проливали, миллионы жизней отдали.
Мы подружились с Валентином Васильевичем, потому что у нас общий взгляд на Россию. С Сорокиным я работал в одном коллективе, будучи заместителем Сергея Михалкова. Мы ездили с Валентином Васильевичем по национальным республикам, по российским городам. Были вместе в зарубежных поездках. И знаете, когда слово берёт Сорокин, из его уст не только стихи вылетают, искры сыпятся и, как будто, людей пронизывает электрический ток. Знаете, Валентин Васильевич - выдающийся человек, это настоящий интернационалист. Он не зря и про мой родной язык, и про мой родной народ, и про Муса Джалиля такие тёплые слова сказал. Это у него в крови, потому что он уралец, а это край, где татары, русские, башкиры живут единой семьёй. Они никогда не разделяли друг друга, и в счастливые годы, и трудные годы вместе были. И будем, я думаю, до конца вместе, пока есть и преобладает голос таких выдающихся поэтов как Валентин Сорокин. Это настоящий мой друг, настоящий интернационалист и настоящий российский поэт. Вот поэтому решением Правительства республики Татарстан Валентин Васильевич награждается медалью Мусы Джалиля, которую мне поручено вручить юбиляру.
Ответное слово Сорокина:
– Ринат Мухамадиев – прекрасный писатель и патриот России. А я рос среди татар, чувашей, мордвы родной. У нас даже речка называлась – Чувашленок. История наша такова, что все народы участвовали в войнах. Иногда – в междоусобных. Мы и татары построили великое государство, спасли другие народы. И пусть Бог бережёт нас всех. Ещё раз говорю: «Да здравствуют все наши народы и наша родная, с тёплыми, святыми ладонями мама, имя которой – Россия!»
На сцене народная поэтесса России, лауреат многих литературных премий Людмила Щипахина:
– Я, как и многие из вас, очень взволнована. Простой сегодня день – понедельник, а превратился в такой замечательный праздник. Мы обогатились большими чувствами, уверенностью, мыслями, энергией жизненной. Жаль, что Валентин Сорокин не прочитал здесь свои новые стихи, на политические темы. Некоторое время назад он стал откликаться на все важные события стихами, короткими и ясными. Я думаю, что он ещё, наверно, прочитает их и удивит вас своей гражданской публицистикой на международные темы. Он замечательно пишет и об Америке, и обо всём, что нас окружает. Это очень мощные и красивые стихи. В наше сложное время, время распада, на вопрос, что с нами происходит? – он откровенно и честно отвечает.
Я хочу прочитать стихи, которые посвятила Валентину Сорокину. Стихотворение так и называется – «Поэзия».
Неправда, друзья, что поэзия
Должна глуховатою быть.
Остра, как незримое лезвие,
Тонка как небесная нить!
Где куплено всё и проплачено,
В эпоху лжецов и иуд
Не ею ли зримо и значимо
Вершится над временем суд.
Ни вера она, ни профессия,
А правды мучительный зов.
Недаром боятся поэзию,
Карающих истинных слов.
Назло, паникёрам и нытикам,
Которым не видно ни зги.
Вождям, вожакам и политикам
Поэт прочищает мозги.
Его не сломают советами
И кара ему не страшна.
Покуда, мы будем поэтами
Не сгинет родная страна!
У микрофона прозаик, главный редактор журнала «МОЛОКО», Лидия Сычёва:
– Мы все, кто причастны к этому вечеру, очень переживаем: как он пройдет? Конечно, важна художественная сторона: то, что люди увидят на сцене, как читают артисты, как поют певцы, как выступает сам поэт. Всё это важно. Это с одной стороны, а с другой – я вас уверяю, что вне зависимости от того, как пройдёт сегодня этот вечер, я считаю его историческим. Почему я так думаю? Потому что явление русского национального поэта к своему народу – это всегда огромное духовное событие в истории страны, России. Мы не всегда это понимаем, когда присутствуем на таком событии. Но я уверяю, что это так!
О Валентине Васильевиче можно сказать словами Пушкина: «И неподкупный голос мой был эхом русского народа!» Я знаю очень много стихов Валентина Васильевича Сорокина наизусть. Без всяких бумажек я могла бы читать их очень долго. Но не буду этого делать. Прочитаю только четыре строчки. Валентин Васильевич, ко всему прочему, ещё и очень социальный поэт: Нашу жизнь не сделают красивей Те сегодня в мире непростом, Кто торгует нами и Россией Перед обелиском и крестом!
Спасибо Богу, что он нам послал такого поэта. Ура Сорокину!
Продолжила чествование поэта член Союза писателей России, поэтесса, выпускница ВЛК, ученица Валентина Сорокина Нина Попова:
– Правильно сказала Лидия Сычёва, что сегодня действительно историческое событие. Почему? Да потому, что здесь нити от наших сердец идут к одному имени, к одному явлению в нашей литературе – к поэту, публицисту, трибуну, другу, учителю Валентину Васильевичу Сорокину. И, наверно, поэтому эти нити связывают и нас с вами вместе. Я с радостью вижу своих сокурсников по Высшим Литературным Курсам. Уже звучало это слово – Высшие Литературные Курсы. Три десятка лет Валентин Васильевич был нашим наставником, руководил этими курсами. И я считаю, что после того, как не он проректор этих курсов, кончилась эпоха ВЛК. Что-то началось, очевидно, новое, но грандиозное, классическое, с таким пронзительным нервом чувства поэзии, что было при Валентине Васильевиче, к сожалению, уже не стало на ВЛК.
И когда мы пришли на ВЛК, мы пришли взрослые, мы пришли зрелые, думающие, что мы знали всё в жизни и, очевидно, в поэзии. Но наш мир переломился коренным образом. Мы словно зёрна проникли в почву и проросли из почвы, из той почвы, из земли, которая была переплетена корнями новыми, корнями сорокинскими. Нас называли сороковчанами поэтому. А эти корни такого мужицкого замеса настоящих дел, поступков, настоящих слов. Это была земля очень плодородная своей болью, своей любовью к Родине. Это была земля, которая давала новые плоды, потому что Валентин Васильевич дал зёрнам новые направления, новый зов жизни. С благодарностью пошёл каждый своим путём, но этот путь каждого всё равно был общей дорогой, общей дорогой Сорокина. Как его предки на Куликовом поле, они там были и звали их тогда Сорокиными, потому что они руководили сорока ратниками.
А Валентин Васильевич руководил сотнями своих учеников на ВЛК. Он привил нам чувство необходимости того, чтобы каждое поэтическое имя, которое достойно прославило Россию, достойно прославило человека и гражданина. Из-под пепла лжи, клеветы, расстрелов и убийств - это имя снова засверкало. И мне кажется, что эти имена, эти люди, эти души – они сейчас незримо среди нас, потому что не может быть такого, что человеческий гражданский подвиг, протянутый в душе другого поэта, другого человека, остался, ими не востребован и не почувствован. Говорят, что время расставит всё по своим местам. А почему время, а почему оно одно, ведь оно должно расставлять нашими руками. Почему не мы должны делать эту чёрную, неблагодарную, но такую святую работу, расставить всё по своим местам. Этому учил нас Валентин Васильевич.
Он хоронил сестёр Есенина, он сделал бесценную вещь для того, чтобы Есенин вошёл в нашу жизнь, пошёл в наши школы, вошёл в наши учебники. Павел Васильев - двадцать лет сердечной боли, сердечных ран. Двадцать лет судьбы отдал Валентин Васильевич, чтобы раскрыть дело тюремное, судебное дело Павла Васильева. В буквальном смысле слова политой его кровью. Он раскрыл и передал нам, передал нам всем.
Поэтому я с радостью хочу передать привет с рязанской земли от дочери Павла Васильева Натальи Павловны Васильевой-Фурман. Она просила поклониться вам. Она просила поблагодарить Валентина Васильевича ещё раз. Потому что она много раз говорила ему об этом. Благодарила за то, что он сделал для её отца и, по большому счёту, сделал для русской поэзии. И попросила меня прочитать одно стихотворение своего отца, которое часто-часто нам читал Валентин Васильевич на семинаре. Валентин Васильевич сам любит слово – песня! И это фрагмент из «Песни» Павла Васильева:
В черном небе волчья проседь,
И пошел буран в бега,
Будто кто с размаху косит
И в стога гребет снега.
На косых путях мороза
Ни огней, ни дыму нет,
Только там, где шла береза,
Остывает тонкий след.
Шла береза льда напиться,
Гнула белое плечо.
У тебя ж огонь еще:
В темном золоте светлица,
Синий свет в сенях толпится,
Дышат шубы горячо.
Отвори по - шире двери,
Синий свет впусти к себе,
Чтобы он павлиньи перья
Расстелил по всей избе,
Чтобы был тот свет угарен,
Чтоб в окно, скуласт и смел,
В иглах сосен вместо стрел,
Волчий месяц, как татарин,
Губы вытянув, смотрел.
Сквозь казацкое ненастье
Я брожу в твоих местах.
Почему постель в цветах,
Белый лебедь в головах?
Почему ты снишься, Настя,
В лентах, в серьгах, в кружевах?
Да, здравствует Валентин Васильевич! Да, здравствует его подвиг во имя Родины, во имя всех нас, во имя великой поэзии!..
У микрофона – поэтесса и ученица Валентина Сорокина Татьяна Маругова. Она зачитала решение Совета по общественным наградам России о награждении Валентина Васильевича Сорокина орденом «За вклад в победу» (за поэму «Бессмертный маршал») и решение правления Московского Фонда о награждении орденом «Дмитрий Донской» (за поэму «Дмитрий Донской»).
На вечере Людмила Снитенко вручила Валентину Сорокину приветственный адрес – от писателей, поэтов, музыкантов, композиторов и художников Славянской Академии.
К микрофону подошёл Академик труда и социальных наук Николай Гриценко:
– Я попросил слово от Южно-Уральского, Челябинского землячества. Я был начальником строительства ударной пятой комсомольской домны и знаю по рассказам рабочих, какой Валентин Васильевич был замечательный друг, товарищ и настоящий рабочий человек. Челябинцы в этом году присвоили ему звание «Герой трудовой славы и доблести».
Мы гордимся, что у нас есть такой замечательный земляк и наше Челябинское землячество шлёт вам, дорогой Валентин Васильевич, искреннее поздравление. Вы – человек труда. А мудрые люди говорили: «Работа избавляет от трёх зол: от порока, от безделья и нищеты».
Ассоциация Героев Труда награждает вас почётным знаком «Трудовая доблесть России». Эту награду и удостоверение я, как члену правления этой организации, вручаю вам в присутствии высокого собрания. И отныне вы – «Герой Труда»!..
На сцене член Союза писателей России, публицист Виктор Сошин:
– Я Валентина Васильевича знаю полвека, поскольку они с моим братом Славой Богдановым с юности друзья, вместе учились, работали в Челябинске на заводе. Слава трагически погиб в 1975 году в Москве. И для меня старшим братом стал Валентин Васильевич Сорокин. Многие здесь о нём говорили как о поэте, но он и прозаик сильный, и выдающийся публицист. Он написал много басен, эпиграмм резких, обличающих негодяев. Он говорил о неправедной власти Ельцина в его время открыто и публично. Его книги «Биллы и дебилы», «Отстаньте от нас» – очень откровенные. Я одному академику их подарил, он прочитал и сказал: «Ты передай Валентину, пусть будет осторожнее. Очень честно, открыто и боевито написано»!
Вячеслав Богданов – друг Валентина Сорокина. Мы с Валентином Васильевичем уже двадцать лет проводим Богдановские чтения на Тамбовщине. Мы Вячеславу Богданову открыли там музей, улицу назвали его именем, памятник ему поставили, но каждый сентябрь мы с ним и другими товарищами, которые здесь присутствуют, едем туда, отдаём дань русскому поэту.
Я Сорокина называю айсбергом, только не ледниковым, а огненным. Хочу прочитать стихи брата, который, зная товарища долгие годы, отразил характер самого Валентина Сорокина.
Не умею я жить не спеша,
Ни стихи сочинять,
Ни работать.
Все куда-то торопит душа,
Словно я отстаю от кого-то.
Ненавижу бессилье и страх,
Не терплю равнодушья в беседе,
Не боюсь я ошибок в делах,
Верю - труд нас приводит к победе.
С этой верой легко мне в пути –
Здравствуй, жизнь с бесконечной заботой!
Будь же, день, равноценен пяти
И в стихах,
И в любви,
И в работе.
II.
На киноэкране юбилейного вечера зрителям постоянно показывали замечательную книгу Валентина Сорокина «Крест поэта». Поочерёдно на нас смотрели одухотворённые лица великих русских поэтов – Сергея Есенина и Валентина Сорокина. Всякий раз во мне вспыхивала неописуемая радость, неподдельный восторг, восхищение собой и истинная гордость за то, что этот литературный шедевр вышел из печати не без моей финансовой поддержки. Душа ликовала! При очередном показе книги на экране мне хотелось заявить на весь зрительный зал, что эта замечательная книга с очерками о великих поэтах, безвременно ушедших из жизни, появилась на свет с моей помощью. О, Господи! Какое неописуемое счастье я испытывал в этом зале! Как я безмерно благодарен Тебе за то, что десять лет назад Ты подвиг меня на эту благородную идею. Боже! Только Ты один знаешь, каких мне трудов, стресса и нервов стоило тогда, чтобы был оплачен счёт на издание этой красивой и содержательной книги...
В этот торжественный вечер много читалось стихов поэтов: Есенина, Васильева, Фёдорова, Рубцова, отрывков из исторических поэм Валентина Сорокина, исполнялись песни на его стихи, звучала фортепианная и скрипичная музыка. Это было грандиозное зрелище и событие. Валентину Сорокину были возданы заслуженные почести.
Было много сказано величественных слов друзьями, соратниками и учениками в адрес поэта, но я совершенно, согласен с мнением Виктора Сошина, что феномен Сорокина ещё не полностью изучен, не исследован и не познан. Личность Сорокина действительно ещё не полностью осмыслена. Она, мне кажется, неподвластна эпохам. Вызывая огонь на себя, ведя борьбу за справедливость и интересы трудящихся, он, как былинный богатырь, предстаёт перед народом.
Открытое, мужественное лицо, орлиный взгляд, волевой подбородок, нос с горбинкой, как у горного орла, парящего высоко в небе над бескрайними горными и таёжными просторами. Перед нами встал величественный образ героя двух эпох: советской империи и либеральной России. Поэт, прошедший по жизни с высоко поднятой головой, не сгорбившись и не сломившись под натиском нападок, когда его травили опричники КГБ, КПК, Пельше. Какая земля родила эту уникальную личность, из какой среды вырос этот несгибаемый человек?! Предстоит большой труд постичь великие творения поэта.
По приезде домой, после замечательного вечера, я решил как бы оправдаться перед самим собой, признавшись в своей неправоте, и во благо друга написать о Валентине Сорокине большой очерк. Я собрал все его сборники, подаренные мне, две книги Лидии Сычёвой о его жизни – «Тайна поэта» и «Дорога поэта», ещё раз просмотрел видеозаписи его литературных вечеров, прослушал диск аудиокниги, выпущенный к его юбилею.
Уважаемый читатель, давайте внимательнее приглядимся к нашему герою, к этому не ординарному человеку. Из выступлений его товарищей по литературному цеху, сослуживцев и учеников мы увидели внешнюю сторону поэта, а теперь заглянем в его мятежную душу, в самое пылкое сердце.
В чём секрет феномена писателя? Почему ему такие почести, за какие заслуги так пышно и восторженно чествуют его в главном храме литературы? Уральский самородок, выросший среди вольной природы, потомок гордых, бесстрашных людей. У него дед, прадед и прапрадед были охранниками леса и хозяевами тайги, охотниками и пчеловодами; знали все повадки зверей, смело вступали с ними в единоборство и побеждали. Были жизнерадостными, весёлыми, знали много частушек и сами их сочиняли, прекрасно пели и играли на гармошке. Всё это в лучшем виде передалось их потомку Валентину, который с лихвой оправдал и превзошёл своих предков.
Родился Сорокин 25 июля 1936 года в таёжном казачьем хуторе с дивным и певучим названием Ивашла. Ива шла! В ущелье лесных гор, на каменистой реке Ивашла, где несколько веков назад поселились свободолюбивые, отважные, гордые, независимые и честные люди.
Этот маленький хутор обосновался в горах, на берегу порожистой речушки, бегущей по небольшой долине и по ущелью, где подножья гор образовали как бы круглую чашу, полянку, вот на ней и стояла Ивашла. На косогорах, на скалах, весной мальчишкой собирал он дикий чеснок, летом ягоды. «Дикая вишня или дикая малина не сравнимы с выращенными на огороде! Вкус - истомнее, пронзительнее, а уж полезнее-то – во много раз!»
Валентин Сорокин, проживавший уже долгие годы в столице, вспоминал: «Заберёшься на камень, выпятившийся из горы, у вершины её, возникшей тысячу, а может, десять тысяч лет назад, может, и миллион. А белоголовые орлы, беркуты, кругами – над Ивашлой, задевая крыльями седые скалы, чертя крыльями по многодумным лбам гор. А ты сидишь. Лучи достигают ног твоих, ступней белых босых, снегов в оврагах редеющих, донёсших тебя к вершине главной горы, древнему камню. Здесь природа сохранилась в первозданном виде.
Трудное военное детство. В пять лет лошадью правишь. Копны возишь. Всем - сам запрягаешь. Супонь, до хомута не доставая, натягиваешь, забравшись на пень. А лошади были? Красивые, умные, работящие. Понимали хозяина с полуслова. А наш хутор, Ивашла, в глазах стоит до сих пор. В окно глянь – горы, с крыльца глянь – горы. На крышу залезь и глянь – кругом горы. Снега большие, обильные, таять начинали поздно. Но там, к вершинам скал поближе, и в марте закипали ущельные ручьи. Сверху – наст, а копни – вода на дне, чистая, крепкая, удалая».
Его дедушка Александр Александрович Сорокин аккуратный был человек. Нос прямой, лоб чистый с приятными умными морщинами, волосы туго на затылок зачёсаны. Был смелым, отважным и никогда не терялся в экстремальных ситуациях. В подтверждение этих слов его внук так описал случай, с ним происшедший: «Медведь притаился и начал ждать. Ждал, ждал и, так заждался, как бы и стоя, вздремнул. А дедушка в этот миг усомнился в чем-то и неловко повернулся на плоско вытесанных сучьях, заскользил и с чиляком, дымарем, ножом, в сетке, и еще крепкий, упал на медведя.
Медведь прыгнул метра на четыре в сторону от лиственницы и на себе пронес туда Александра Александровича, пока тот не свалился со зверя и нечаянно не махнул ему по физиономии присвистнувшим дымарем. Медведь сильно перепугался от грохнувшей над ним беды, затрясся — попытался вскочить, распрямиться, но обмякли у него мохнатые ноги, он сел и, как обиженный ребенок, завыл, тараща сверкающие зрачки в сторону пчеловода.
Тем временем, дед успел сориентироваться на местности, служил в лесниках, и, сознательно, хватил гостя второй раз по морде дымарем. Медведь закачался, заорал и спрятался за лиственницу. Спрятавшись, начал еще беззащитнее орать и оттуда выглядывать. Тогда дедушка под покровом ночи подполз по-пластунски к лиственнице, выбрал момент и дернул с таким отчаянием зверя за короткий хвост, что тот, обхватив башку передними лапами, со стоном прыгнул в бездну.
Далеко за огородом трещал ольховник, взметывались в ночи кусты симбарики и катился по оврагу погибельный крик. А утром дедушка отправился пораньше по следу разбойника. След кружил у ближней тайги, потом свернул к пасеке, ломая молоденькие рябинки и березки, потом четко побежал к лиственнице, но не достигнув ее шагов на двадцать, тридцать, запнулся. Медведь рухнул и скончался. Сердце разорвалось. Зверь и лежал потрясенный, обхватив голову передними лапами. А дедушка спасся...».
Большой сноровкой и бесстрашием обладал и его отец. О нём сын потом напишет с гордостью. «А папа, молодой, перед войною, огромного волка гнал по ковыльному снегу в аккурат застелившему степь, догнал, прыгнул из седла и поднял зверя разгорячённого, скрутил ему кушаком сурно и привёз в дом, кинул зверя под кровать. А я лежал корью хворал на кровати, а папа захохотал: «А, Нюра, Валька-то наш молодец, не заробел!» И потрепал меня за волосы. Мама золотистая. Зарделась гордо».
По отцу Сорокины – конники, ух, аж, ветер свистит в чубах!.. Все – лесники, объездчики, лесничие. На медведя, на лося ходили. Уток, глухарей добывали. Барсуков из нор вытуривали. Его отец могучего волка, зверя таёжного, прыгнул из седла и заарканил! А перед самой войною занял первое место на смотрах народной самодеятельности России, играл на тальянке - завораживал.
Мама поэта тоже была женщиной необыкновенной, знала много сказок и народных песен. По вечерам часто рассказывала детям сказки, иногда декламировала стихи. Её девичья фамилия - Миногина. Все Миногины, деды и прадеды Валентина – тоже лесники, объездчики, лесничие. Все – пчеловоды, рыбаки, охотники, любители выпить, спеть, побалагурить.
Мать родила отцу восемь детей. Четыре сына и четыре дочери. Валентин самый младший был среди братьев. Все его сёстры были живы, а из братьев он остался один. Последний брат Анатолий погиб у него на глазах: «Глину добывал в каменном карьере – карьер обвалился, морозами разрезанный наверху, а летом никто из хуторян не заметил опасность. Припрыгавший по моему крику, отец, на костылях, выхватил брата из ямы, но брат направил на меня вздох, раскрыл губы, а сказать уже ничего не смог. Ему было шестнадцать лет. А мне – десять».
Так, по-видимому, распорядился Бог, чтобы хоть кто-то смог сохранить их род. А род, как видно из выше сказанного, удалой на Урале, весьма авторитетный: Сорокиных на Урале уважали за игру на гармошке, за открытость, порывистость, звёздность и усадебный шовинизм – дома и калитки, заборы и сараи у них лучшие, убористее и компактнее. Сорокины не прочь прихвастнуть и подмигнуть заковыристо какому-нибудь Авдею: «У меня-то баня на камне воздвигнута!»
Дикий и чудный край, «где орлы, размахнув могучие крылья, роняют в долину гордые крики. Два, три, четыре, пять – завьются и кружат, кружат. Потоки, водопады со скал прыгают и шумят в долине, и часть, кувыркаясь в речушку, дополняя её омута, бешеной силой и белой, белой пламенной пеной. Выплёскивающейся на огородики, притуленные за плетнями, отрезанными грядою завалов и дубовых или лиственных свай дабы речушка не куролесила по родящей земле, не разоряла добрые, сально - жирные огороды. Если спуститься чуток с горы от древнего камня в овраг, там – неохватные лиственницы, кедры, сосны, берёзы, липы, осины, дубки и разные кустарники – не пробиться».
Стихотворному ремеслу Валя научился от Анатолия, который писал и читал стихи своей подружке. Младший брат с малолетства тоже писал стихи, а печататься начал в школе-семилетке в районной газете.
В 14 лет он уехал из дома, чтобы приобрести рабочую профессию. В Челябинске окончил ФЗО № 5, выучился на крановщика мартена. Потом учился в Горнометаллургическом техникуме и вечерней школе. Около 10 лет он проработал в 1-м мартене Челябинского металлургического завода.
Когда Валентин работал в мартеновском цехе, он часто читал стихи своим товарищам по работе, а однажды отправил письмо поэту Василию Фёдорову. В нём – юные стихи и просьба: «...Если я бездарен – бездарен, если что-то во мне есть – есть, но прошу – сказать честно. Но если я талантливый поэт и Вы мне не ответите, я Вам этого никогда не прощу!»
С трепетом в душе он вспоминает: «Потянулись мучительные дни ожидания. Прошёл месяц, Ждать, в общем, было уже нечего. И вдруг 7-го ноября – не письмо – телеграмма. «Дорогой Валентин, поздравляю Вас с великим праздником, прекрасная книга стихов, которая в ближайшее время выйдет в издательстве «Советский писатель». Вы такой поэт, что ничего вас не перешибёт. Я жду вас в Москве». Это был один из счастливейших мигов в его жизни – получить слова признания от поэта, которого он уважал безмерно.
Уважение не пошатнулось и потом, в пору их близкого и долгого знакомства. Ну а пока взволнованный поэт с телеграммой в кармане бежит на завод. На работе он поделился с товарищами радостью. Растроганный начальник цеха сразу же дал ему отпуск - три дня! Летом Сорокин отправился с женой в Москву, чтобы встретиться с Василием Фёдоровым.
И вот Валентин в Москве. Волнительный момент, он много ходил вокруг дома, где жил Фёдоров и не решался позвонить. Наконец, набрал номер, гудки... «Фёдоров у телефона». И прославленный поэт приглашает молодого гостя к себе домой. Волнение вновь захватывает его. Валентин ещё долго не решался нажать кнопку звонка из 342 квартиры, отлично понимая, что разница в возрасте, разница сделанного – очень велика. И вот они встретились, в дверях стоял совершенно седой человек, в серебристом костюме и, внимательно оглядев вошедшего, ахнул, понял волнительное состояние молодого человека. Позвал жену: «Лара, посмотри, на нём же лица нет! Дай ему водки...» Много было переговорено, открыто в ту чудесную поездку. Стихи читали почти до утра.
А дерзость в нём - на посторонний взгляд – всегда была. Но это была не дерзость, а приобщённость к правде. «Был я резок, только не фальшив...» В ту же свою поездку «отличился» в Центральном Доме литераторов: повздорил с Михаилом Светловым. Советский классик поинтересовался у свежего человека, с Урала, по слухам, перспективного поэта: чьи стихи ему нравятся? Список был обширный, но Светлов в него не попал. Автор «Гренады» очень обиделся: «А я, по-вашему, какой поэт?» «Вы? Вот такусенький», - и Сорокин сузил до предела расстояние между большим и указательным пальцем. Светлов остолбенел: «Пока я жив, Союза писателей тебе не видать!»
Московские знакомые были в ужасе: «Извинись! Ты не знаешь, с кем связался», - «Но он, правда, плохой поэт! Ни за что!» - «Ты с ума сошёл!» Про случай в ЦДЛ Валентин Сорокин рассказал Василию Дмитриевичу. Фёдоров вздохнул: «Говорит, пока я жив, ни – ни? Ну что ж, перешагнём!»
В тот же год по рекомендации Леонида Соболева, который был председателем Союза писателей, Бориса Ручьёва и Василия Фёдорова поэт Валентин Сорокин стал членом Союза писателей СССР. Приняли по вёрстке книжки «Я не знаю покоя». Знаменательное событие произошло в день его же рождения 25 июля 1962 года. Валентину Сорокину тогда исполнилось двадцать шесть лет.
Потом учёба в Высших Литературных Курсах в Москве. После их окончания в 1965 году он был направлен на работу в отдел поэзии журнала «Волга». Через два года вернулся в Москву – заведовать отделом публицистики журнала «Молодая гвардия». Затем десять лет с 1970 по 1980 годы руководил издательством «Современник». 31 год – с 1983-го по 2014-й – вёл Высшие Литературные Курсы...
Своим первым учителем Валентин Сорокин считает поэта Василия Дмитриевича Фёдорова. Ему помогали в литературе Людмила Константиновна Татьяничева, Михаил Давидович Львов, Борис Александрович Ручьёв, Яков Терентьевич Вохминцев, другие известные уральцы.
Самым многострадальным своим поэтическим произведением Валентин Васильевич Сорокин считает поэму «Бессмертный маршал», которая была завершена в 1977 году, а напечатана через тринадцать лет. Об этом поэт сказал так: «С трудом, отрывками, прорывался в печать. Потом, после всех мытарств, поэму выдвинули в 1991 году на Государственную премию СССР. Состоялось и решение о присуждении награды. Но началась трагедия Союза, распад страны. И пришли люди, которые, по-моему, в глубине души были не рады, что Жуков родился, жил и побеждал».
Замечательные стихи и поэмы Валентина Сорокина переведены на болгарский, французский, английский, монгольский, украинский, белорусский, арабский, башкирский, чешский, словацкий, туркменский, немецкий, японский и другие языки.
В одном из интервью поэт рассказал о себе так: «Женился ещё в Челябинске. У меня дна сына было. Один, правда, погиб. Младший сын — тоже военный. Когда я в Москву переехал, в шестидесятые годы, мы жили в Домодедове. Жена работала в строительной организации, потом в конструкторском бюро. У меня две внучки: одна юрист, вторая педагог. И внук — офицер, старший лейтенант. А у одной из внучек два сына — это два моих правнука. Вот такая у нас семья. Дружная. Я не разводился, слава Богу. В столице живу уже почти 50 лет, с 1963-го. Я когда прочитал Есенина, дал себе клятву: если выйдет моя первая книжка, приеду к Есенину. И я, действительно, приехал в Константиново. Зашёл в магазин. Хрущёв тогда догонял Америку, и в магазинах, особенно сельских, ничего не было, кроме водки, чёрного хлеба и соли. Вот это всё я и купил. Сижу напротив дома Есенина. Идёт бабушка:
— Милай, ты к Есенину приехал?
— Да, к Есенину.
— Плохой человек был! Фулюганил!
Я говорю: «Бабушка, давайте по рюмочке выпьем, за Есенина? Садитесь». Налил, выпили, хлебушком закусили. Она и говорит: «Да нет, ничего! Ничего был человек-то!» Я говорю: «Давайте-ка ещё выпьем…» И где-то после третьей она вдруг признаётся: «Да хороший он был человек! Всем подарки привозил, угощал! И на гармошке играл! А на него сплетни всё плетут, плетут. Я молодая тогда была. Нравилась ему! Ты, милай, никому не верь! Это был честный, красивый и добрый человек».
Вот ещё отрывки из интервью поэта, которые дают представление о его жизни:
«...Вот, например, последний вариант поэмы о Жукове, разрешили, наконец. Цензура и ЦК. Это было в эпоху, когда начинались брожения в стране. Я думал тогда: какой хороший вариант я сделал! А недавно роюсь в своих архивах и обнаруживаю ещё пять вариантов. И один из них явно лучше опубликованного!
– Иногда я впадаю в такую боль — о своей стране! Это мешает в творчестве, оптимизма не хватает. Иногда нападаю очень сильно. Когда вижу, что мы в чём-то виноваты, не можем делать что-то как надо.
— У меня получилось так, что я очень рано стал профессиональным литератором. Публиковаться начал с пятого-шестого класса средней школы — в районной газете. Жил я на Урале, в Башкирии. Из нашего района ушло около десяти тысяч человек на фронт. Вернулись немногие. В нашем районе девять Героев Советского Союза! И все — посмертно. Народ отважный, красивый. Мой отец вернулся с Великой Отечественной войны инвалидом. Семья большая, восемь детей.
Первые порывы к творчеству ощутил ещё в детстве. Всё, считаю, благодаря тому, что природа у нас богатая! Я всегда говорю: если поэт не слышит, как поёт соловей или не видит, как плачет ива над речкой, не замечает простора, который рвётся в душу твою и несёт за собой к звёздам... Он не будет поэтом! Недаром Пушкин, Лермонтов, хотя и родились в Москве, всё детство провели на природе. Природа лепит нас! Даёт нам характер, даёт волю, даёт любовь, красоту и полёт души.
— Я много пережил трудностей, но не люблю об этом рассказывать. С одной стороны, моё поэтическое восхождение произошло по прямой дороге. Довольно быстро я стал лауреатом премии Ленинского комсомола. Это была высокая награда, приравнивалась к Государственной премии СССР. Вручали мне её в 1974-м году, вместе с нашим знаменитым сталеваром с ЧМЗ — Иваном Панфиловским.
Я был главным редактором издательства «Современник». Мы, знаете, сколько могли бы наделать себе врагов, если бы глупо подходили к делу? К примеру, роман «Мужики и бабы» Бориса Можаева объявили антисоветским. Четыре года рукопись лежала, все журналы отказывались её печатать... А я взял и «запустил» её в набор. Мне звонит министр культуры Фурцева, член ЦК компартии:
— Это вы отдали в набор роман Можаева?
— Я!
— А вы знаете, что я запретила постановку по его роману в театре на Таганке? Что, не понимаете, чем это может кончиться?
Я в ответ пытаюсь возражать:
— Между романом и постановкой может быть большая разница. Там — режиссёр, у него своё видение, своя трактовка. А я просто печатаю роман Можаева.
— Вы можете изъять роман из типографии?
— Нет, не могу. Потому что уже вышел «сигнальный» номер. Практически, это означает, что произведение пошло в магазины... Она говорит: «Ну ладно...», — и бросает трубку. Дальше мне звонит председатель комитета по печати Николай Васильевич Свиридов:
— Что у тебя было с Фурцевой?
— Ничего не было. Она лет на 20 меня старше, что между нами может быть?
— Ах, хулиган, ещё хохмит! Садись в машину, приезжай!
Я приехал к нему. Он мужчина был благородный, войну прошёл. Умел понять человека, найти подход. «Что ты натворил? — восклицает. — Мне без конца из ЦК звонят!» Я говорю: «Ничего не будет! Я договорюсь, и мы сразу дадим рецензию... Чтобы нейтрализовать возникшее напряжение».
Так и сделали. Борис Можаев плакал от радости: «Валя, родной, спасибо, ты спас меня и семью!» Они с хлеба на воду перебивались, его ж нигде не печатали. Он, когда ко мне с рукописью пришёл, так и сказал: «Валя, мы мебель продали, нам кормиться нечем...»
Считаю, наша власть сама врагов себе создавала. Солженицына, например. Можно было его не злобить, дать ему опубликовать произведения. И ничего бы страшного от этго не произошло».
Или, вспоминаю, Владимир Тендряков, повесть «Кончина» — о том, как некий председатель колхоза умирал. Некоторые увидели в этом персонаже намёк на Сталина и его смерть. Я издал эту повесть. И опять звонок из ЦК: «Что ты творишь? Мы знаем, теперь эту повесть в ФРГ издадут!». Я говорю: «Не мешайте! Я её открыто выпущу и дам по этому поводу интервью. И тогда там его не издадут. В повести этой ничего крамольного нет». Издали. А Тендряков потом пришёл и говорит: «Валя, спасибо тебе».
...В «Современнике» тогда выходили книги Владимира Чивилихина, Юрия Бондарева, Анатолия Иванова (Вечный зов), Константина Воробьёва, Евгения Носова, Зои Прокопьевой, Алексея Югова, Владимира Солоухина, Николая Евдокимова, Олега Куваева, Алексея Черкасова, Георгия Маркова, Юрия Гончарова, Константина Федина, Сергея Залыгина, Леонида Леонова. Вышли также книги погибших поэтов – Павла Васильева, Бориса Корнилова, Мусы Джалиля, главный редактор даже замахнулся издать Николая Гумилёва, но ЦК КПСС эту строчку издательского плана аккуратно вымарали, а прыткого главного редактора отругали: политически близорукий... И вообще – антисоветчик.
Владимир Алексеевич Солодин, один из высших цензурных чинов в Главлите, вопрошал Сорокина: «Ну, что же вы так бьётесь?! Зачем вам это надо?!» - Но это - же честно, понимаете? - Честно – издавать стихи Владимира Цыбина, Бориса Примерова, Юлии Друниной, Виктора Бокова, Леонида Мартынова, Ярослава Смелякова, Ольги Бертгольц, Василия Фёдорова, Александра Прокофьева, Людмилы Татьяничевой, Бориса Ручьёва, - целая россыпь первоклассных талантов. Какие имена!..
В «Современнике» были изданы практически все «писатели – деревенщики»: Иван Акулов, Фёдор Абрамов, Василий Белов, Василий Шукшин, Валентин Распутин, Виктор Лихоносов, Борис Можаев, Виктор Потанин, Борис Екимов и другие.
Большое внимание издательство уделило и городской прозе – вышли книги Анатолия Афанасьева, Вениамина Каверина, Владимира Маканина, Вильяма Козлова, Георгия Семёнова, Юрия Казакова, Павла Нилина.
В издательском плане по разделу «Критика и литературоведение» блистали Пётр Палиевский, Александр Макаров, Борис Леонов, Виктор Петелин, Олег Михайлов, Евгений Осетров.
Валентин Сорокин и его издательство работали по-стахановски! Невозможно сегодня представить! Какой сумасшедший объём изданий. Огромный, по нашему времени, тираж (от 100 до 300 тысяч экземпляров). Высокое качество работ, до четырёх сот наименований в год, почти каждый день – по книге! Причём, каких авторов! Но легко ли при этом быть смелым? Легко ли быть русским?
Борис Можаев в 1990-м напишет: Мой роман «Мужики и бабы» (книга первая) был отвергнут четырьмя журналами, пролежал три года, и только благодаря смелости и настойчивости главного редактора издательства «Современник» Валентина Сорокина был выпущен в свет. А Фёдор Абрамов, чей набор романа приказали рассыпать?! Но главный редактор бился, и всё-таки добился – роман, пусть и «подрезанный» вышел. А Станислав Куняев, чью книгу велено было рассыпать, а позже автор получил за неё Государственную премию?! А Иван Акулов, за романы, которого, изданные в «Современнике», главного редактора потом допрашивали в Комитете Партийного Контроля.
И хорошо, что главный редактор «Современника» был не падкий на деньги, на славу, не имел какого либо «пунктика», к которому можно было бы придраться и снять с него голову. Он был и оставался человеком идеи и служения родной земле и совершенно непонятным тем, кого ни какая звёздная мысль никогда не посещала.
А в январе 2002 года Юрий Прокушев напишет: «Вместе с Валентином Сорокиным нам довелось ещё в начале 70-х годов создавать и отстаивать российских писателей «Современник», под недремлющем оком «бдительных» идеологических монстров ЦК – всех этих беляевых, шаур, севруков; вместе нас по злобному доносу – пасквилю «распинал» всесильный тогда Пельше, на плахе КПК (где он теперь Пельше или тень от него, кто его по-хорошему ныне вспоминает?); вместе не одно десятилетие, возглавлять борьбу за возрождение Есенина, его светлого имени и памяти; вместе с Валентином Сорокиным не однажды выступать против яковлевской перестроечной демагогии и потерявших стыд и совесть вездесущих «прорабов перестройки»; а позднее – против ельцински-гайдаровских прозападных убийственных «реформ», поставивших Россию над бездной».
Следователь Соколов, который вёл дело «Современника» в партийном суде, то бишь, в Комитете Партийного Контроля, обвинял Сорокина в поддельном аттестате, неуплате партийных взносов, самоуправстве... Самоуправство заключалось в слишком смелой издательской политике, партийные взносы он, как выяснилось, переплатил, а поддельный аттестат вычислялся по мартеновским стихам 60-го года:
О смутные
Законы математики –
Когда, опережая
Мой провал,
Седой директор
В командирском ватнике,
Мне аттестат
Авансом выдавал...
Сорокин разозлился и пошёл сдавать экзамен экстерном. Кажется, это была 228-я московская школа. Так он принёс в ЦК КПСС ещё один аттестат. Новенький!.. А прозорливый Василий Фёдоров ещё в конце 50-х написал стихотворение, как будто о своём последователе - боевом и огненном Сорокине:
Поёт петух золотопёрый,
И раз поёт, и два, и три...
Мне у костра любви и веры
Ещё дежурить до зори.
Его огонь высок и вечен,
Он искрой выпал из кресал;
С тех пор как зверь очеловечен,
Он никогда не погасал.
Я от него гоню измену
И ворошу в нём угольки...
Уже идущего на смену
Я слышу дальние шаги.
Но судили «Современник» не за аттестат, не за партийные взносы – за другое. Говорили, что Сорокин занимается «переподготовкой» кадров Главлита, русифицирует их, а «Современник» активнее и шире создаёт по России националистическое течение, вовлекая в него русских литераторов, сколачивая «структуры» воздействия на ленинское социалистическое общество в целом...
Вот, так Валентин Сорокин прошёл через огонь и медные трубы. У него, оказалось, был очень сильный Ангел-хранитель, который помог ему выстоять и преодолеть все невзгоды и остаться непобедимым человеком, сохранив в себе и лицо, и честь.
Валентин Сорокин размышляет:
– ...То есть, мы сами себе проблемы наживали. Это шло от какого-то многолетнего назидания: хвалить всё время Ленина, Сталина и советскую власть. Вместо того, чтобы воспитывать в человеке самостоятельный взгляд на жизнь.
Знаете, что такое КПК? Комитет партийного контроля. Маяковского через это испытание провели когда-то и меня. За мои дерзости (смеётся). Всего два человека — из литературного мира!
— И что на этом комитете — ругали?
— Хотели ругать... Председатель комитета — Пельше, член Политбюро ЦК КПСС, говорит: «Сорокин, становись к стенке!». Потрясающий язык у них, знаете ли, был, сильные по своей энергетике выражения. А, видно, кто-то сказал ему о моём характере. И Пельше при этом говорит: «Не задавайте ему ни одного вопроса!» А мама нашей женщины-космонавта Светланы Савицкой, Лидия Павловна Савицкая, была секретарём райкома партии — на той территории, где находилось наше издательство «Современник». И вот встаёт она на этом суде: «Не трогайте его! Это самый красивый редактор у нас, самый молодой в СССР! Издательство пять «Красных знамён» имеет за работу!» Вот так Савицкая защитила меня...
Мне везло на людей... Директор издательства «Современник» Юрий Прокушев, всю жизнь посвятивший изучению творчества Сергея Есенина, был для меня как отец. А своей литературной мамой считаю Людмилу Татьяничеву. Она так следила за моим творчеством! Переживала, помогала... Была редактором первой моей книжки - «Мечта»... А сейчас у меня уже 60 книг».
Из дневниковых записей Валентина Сорокина:
«Честные русские поэты – непобедимы… Голос их – кровь и совесть каждого стучащего сердца, тоскующего о справедливости и красоте Вселенской жизни: не запретишь его и не спрячешь!..»
«Надо так любить свою Родину и так готовить себя к жизни, к испытанию своей судьбы, которая дана тебе Богом, чтобы – если потребует трагедия Родины – встать на её защиту и умереть за неё. Без этого не будет никогда творческой удачи и масштаба ни у кого. Это самое главное и святое – любовь к Родине! Только это делает жизнь – Жизнью!»
«Руководить «Современником» трудно, ибо каждый день я натыкаюсь на стрелы, пущенные в меня сионистами»,
«О себе, чаще всего, думаю грустно. КПК меня не разрушил, хотя и ранил, но, выздоравливая, теперь я более твёрд и неодолим».
«Но в КПК я понял: быть русским человеком – великий труд, быть русским поэтом – бессмертный подвиг».
«Странное дело: проходя через ужасные доносы, обиды, горе, я становлюсь ещё возвышеннее, трезвее и чище».
«Поэт без поэмы – царь без короны».
Валентин Васильевич Сорокин да подлинно гениальный русский поэт современности! Такие люди рождаются один раз в сто лет. Это не просто высокопарные слова. Это действительно так. Он автор сотен стихотворений, сорока двух баллад и сорока двух поэм, множества басен, публицистики, рассказов и одного романа. Главные поэмы: «Бунт», «Красный Волгарь», «Евпатий Коловрат», «Прощание», «Орбита», «Дмитрий Донской», «Бессмертный маршал», «Палестинец», «Здравствуй, время!» и другие. А его книги? «Я не знаю покоя», «Мне Россия сердце подарила», «Посвящение», «Благодарение», «Нас двое», «Лицо», «Побудь со мной», « Крест поэта», «Биллы и дебилы», «Голос любви», «Хочу быть ветром», «Ратный миг», «Озёрная сторона», «Лирика» – и многие другие.
Валентин Сорокин – лауреат премии Ленинского комсомола за 1974 год — за книгу поэм «Огонь», Государственной премии РСФСР имени А.М. Горького за 1986 год — за книгу стихов «Хочу быть ветром», Международной премии имени М.А. Шолохова за 2000 год в области литературы и искусства — за поэму «Бессмертный маршал», премий имени В.Д. Фёдорова, В.К. Тредиаковского, А.Т. Твардовского, Всероссийской литературной премии имени Д. Н. Мамина-Сибиряка. Он также награждён орденом «Знак Почёта» и орденом «Дружбы народов».
Валентин Сорокин в течение многих лет работал проректором Литературного института им. А.М. Горького, сопредседателем Союза писателей России, Международного сообщества писательских союзов (МСПС).
Валентин Васильевич Сорокин 25 июля 2016 года отметил свой славный 80-летний юбилей.
Так пожелаем же ему долгих лет жизни и плодотворной работы на благо нашего Отечества!
декабрь 2016 года
