Светлана РУДЕНКО. Книжная полка критика-2.
1. Мария Лынёва. Игра обратной стороны. Повесть.
“Скорпион”, Москва, 2002.
Литература для подростков ныне редко попадает в число изданий, рецензируемых со знаком “плюс”. Причины такого положения дел вполне понятны – рынок правит бал, и издательства внимательно следят за конъюнктурой, которой, в свою очередь, правят страсти человеческие. И если книжки для маленьких покупают родители, ориентируясь, по старой памяти, на добротную совклассику и сказки, то подростки выбирают себе книги сами. Вкус, сформированный “великим и ужасным” ТВ, увы, оставляет желать лучшего. Однако издатели довольны: примитивные детективы, сделанные на скорую руку “ужастики” и “страшилки”, сладенькие любовные истории – в ходу. Малолетний читатель тащит за руку писателя. Увы, очень часто – в сторону и вниз. Роль литератора меняется. Творя с быстротою станка и выдавая на поток продукцию для всевозможных серий, писатель убивает в своем сказании саму реальную жизнь. Работает торопливо. Два-три месяца – и книга готова. За неё заплатили? О ней можно забыть...
Тем приятнее исключение из этого правила. Имя молодой детской писательницы Марии Лынёвой пока незапятнанно участием в конъюнктурных издательских сериях, а живое, раскованное перо ещё не притупила потогонная система. Автор – в начале пути, и у него есть всё, чтобы сохранить свой оригинальный дар. У Лынёвой простой и ясный язык, прекрасное знание подростковой среды, психологии, она владеет умением строить сюжет сразу в нескольких линиях. Отметим ещё одно похвальное, почти не встречаемое ныне у детских писателей качество – стремление (и умение) ненавязчиво образовывать читателя, а не опускаться до его уровня.
“Компьютерная” повесть Лынёвой – пример использования в произведении современных технологических реалий. Впрочем, отправляясь в “зазеркалье” (в нашем случае это средневековая Скандинавия, куда главный герой Алеша Шувалов попадает с помощью компьютерной игры), персонажи (и читатели!) всё-таки очень прочно “привязаны” к реальной, а не к виртуальной среде. В повести есть социальность, поставлены вечные вопросы добра и зла, и, конечно же, движет сюжет первая романтическая любовь, которую так легко отличить от пошлой забавы…
2. Маргарита Сосницкая. Записки на обочине. Рассказы.
“Советский писатель”, Москва, 2002.
Россия в ХХ-м веке пережила столько потрясений, что социологии и критики уже потеряли счет “волнам” эмиграции. Одни относят наших соотечественников, покинувших Россию в 90-е, к “четвертой волне”, другие - к пятой... Маргарита Сосницкая, которая родилась в СССР, останься она на родине, всё равно оказалась бы за границей - семья её жила в Луганской области. Ныне и Украина для нас - ближнее зарубежье... А судьба занесла Маргариту Сосницкую в зарубежье дальнее - в Италию. Здесь, в 1991-м, в издательстве “Feltrinelli” и вышла её книга “Званый обед” на итальянском языке. А в Москве в 1992-м и 1997-м годах вышли два поэтических сборника. Добавим, что Маргарита Сосницкая - лауреат премии “Ambiente”, которую ей присудили в Италии. Но массовому отечественному читателю её имя до недавнего времени, в общем-то, мало что говорило. Надеемся, что выход “Записок на обочине” изменят ситуацию.
Казалось бы, какое внимание может привлечь к себе тоненькая книжка в 124 страницы, с некоммерческим жанром – “рассказы”? Ныне в России именно женская проза правит бал. Представительницы слабого пола - самые читаемые “бульварные писательницы”, производительницы кровавых детективов, триллеров и боевиков. Элитарная литература с “раскрученными” именами Татьяны Толстой, Виктории Токаревой, Людмилы Петрушевской, Галины Щербаковой, увы, тоже не всегда находит дорогу к сердцу читателей. По разным причинам. Автор небольшого предисловия к сборнику писатель Арсений Ларионов так определяет творчество Маргариты Сосницкой: “Её художественные поиски находятся вне тёмной стороны жизни. Это здоровый реализм, наполненный человеческими радостями и печалями, теплом и светом душевных переживаний”. Именно таких свойств, по мнению Арсения Ларионова, не хватает многим представительницам женской прозы.
Действительно, “знак качества” можно поставить, по крайней мере, половине рассказов из новой книги. “Житие”, “Не для протокола”, “Кукла”, “Человек в кошачьей шкуре”, “Матери-одиночки”, “Сказка”, “Притча”, “Легенды”, “Яблоки” - именно эти произведения дают надежду на то, что в отечественную литературу из “итальянского далека” к нам пришло новое, очень своеобразное и запоминающееся имя.
3. Владимир Спектор. Степень свободы. Стихотворения.
“Глобус”, Луганск, 2001.
Вышедшая в Украине на русском языке книга известного луганского поэта Владимира Спектора - литературное событие вовсе не “местного” масштаба. Политические реалии, увы, вольно или невольно врываются в лирическое повествование:
Мы тоже были рождены,
Чтоб сделать сказку былью.
Но оказалось - у весны
Соломенные крылья.
..................................................
И дарит ночь чужие сны,
И счастье - рядом.
Знакомый гимн чужой страны -
За всё награда.
Но преодолевая таможни и границы (теперь Россия со “знакомым гимном” для поэта страна “чужая”), русский язык, русская культура и литература объединяют людей. Поэзия - заповедная территория души, а поэтическое слово легко перелетает шлагбаумы и кордоны. Конечно, только в том случае, если у него есть крылья:
Взгляни в окно
И позабудь
На миг
Забот привычных бремя.
За снежной дымкой
Дальний путь.
И есть ещё
Для счастья время...
Новая книга включает в себя недавно написанные произведения, составившие раздел “То, что было, - до свидания” и старые стихи из сборников “Я надеюсь...”, “Всё будет хорошо”, “Разговор с другом”, “История любви забытой”, “Старые долги”. Литературовед Ольга Кузнецова, автор послесловия к “Степени свободы” так определяет суть творчества Владимира Спектора: “Его поэзия, на мой взгляд, одновременно и своеобразное, чрезвычайно полезное (порой горькое!) лекарство для души, и прививка, защищающая от пессимизма, равнодушия и апатии - когда казалось бы опускаются руки... Стихи поэта не только возвращают надежду на лучшее, но и помогают стать сильнее и чище”.
Действительно, грех уныния, кажется, не присущ поэту, несмотря на тяготы жизни. Владимир Спектор признается читателю, что всё ему дается “с потом, с кровью”, но несмотря на это:
А всё ж судьбу свою
не хаю.
В ней боль соседствует
с любовью.
Пусть песня лучшая -
другая,
Мне эту петь
дано по крови.
4. Станислав Зотов. «Человек Божий. Рассказы и стихи последних лет». 2002.
Главная тема поэта и прозаика Станислава Зотова - Россия. «Человек Божий. Рассказы и стихи последних лет», выпущенная в 2002 году - так называется книга Зотова. Не смотря на то, что ни издательство, ни тираж, ни даже отчество автора на обложке обнаружить мне так и не удалось, Зотова я прочла сразу, удивляясь искренности, чистоте и душевной боли писателя. Станислав - человек верующий, чтобы понять это достаточно взглянуть на название стихов - «Молитва», «Троица», «Рождественская Русь», повести из русской истории «Человек Божий», рассказы - «Русский крест», «Жертвы».
Для Зотова путь спасение один - вера:
Господи, господи, Ты ли глядишь
С темных окон позолоты,
Господи, господи, Ты ли молчишь
С ревностью и заботой
Голос твой где-то под куполом стих,
Здесь пред Тобою люди.
Так снизойди же , О дух, на них-
Были мы здесь, да пребудем
(Молитва)
И беды, и горе на земле русской - от безверие, от попрания святынь.
Времена повторяются. И потому такой современной кажется повесть о временах Ивана Грозного, терзающего и убивающего русский люд, разоряющего церкви по наущению немца Штадена. Здесь автор, мастерски используя прием стилизации, рисует жизнь новгородцев и псковитян, описывает самого Грозного.
Штаден науськивает царя на разорения Пскова. Давней твердыни Руси дабы «считать дело реформы законченным»
-А что есть реформа? - спрашивает немца царь.
И когда тот изрекает «реформа – сиречь перестройка», тогда становится ясными и понятными параллели: опричнина Грозного и время нынешнее, несущее простому люду те же бедствия и слезы. А чтобы вконец убедить в этом читателя, Зотов тут же с своих рассказах «Жертвы» и «Русский крест» дает картины чеченской резни.
Витек, попавший по пьянке в чеченский плен, лишь пройдя испытание, прозревает и вспоминает под пулями свое деревенское детство, икону Георгия Победоносца. Именно молитва и русский крест и его спасают от пуль своих же русских солдат:
«Он остановился на середине моста и поднял дрожащую руку к голове
- Во имя Отца! И Сына! - Рука опустилась на живот. И Духа Святого!..»
