Игорь БЛУДИЛИН-АВЕРЬЯН. Шума много, а открытия нет.
Наше телевидение последовательно выдаёт нам «истори-ческий», т.е. про нашу историю, сериал за сериалом. Мы по-смотрели «Штрафбат», идеализирующий уголовных волков, убийц и грабителей: как они хорошо, оказывается, воевали на войне, в отличие от смершевцев и профессиональных во-енных, сплошь глупцов, подлецов и трусов! Нам продемон-стрировали шумно разрекламированную, пышно пропиарен-ную «Московскую сагу», которая на деле вовсе не сага ока-залась, т.е. не высокая дума или эпическое сказание, а за-урядная ангажированная фальшивка дурного вкуса и крайне низкого художественного уровня — от беспомощного сце-нария до беспомощной режиссуры и игры актёров. На этом фоне запуск — сразу вслед за «Сагой» — многосерийных «Детей Арбата» не мог не настораживать. Поневоле беспо-коила мысль о том, что этот ряд сериалов явно возник в рам-ках одного объёмного ТВ-проекта о новейшей российской истории. А насколько благородна цель у гигантского проек-та, каковы задачи поставлены перед продюсерами — остава-лось, после столь сомнительных достижений «Штрафбата» и «Саги», только гадать. И вот — жизнь рыбаковских «детей Арбата», воплощён-ная на экране... Рекламный шум, анонсы, пиар... Говорить о фильме, забыв при этом о породившей его книге — невозможно. Книга появилась чуть меньше двадца-ти лет назад, и люди старшего и среднего поколений должны помнить, какое обжигающее впечатление она произвела, ка-кие яростные, непримиримые споры она вызвала, как она сразу и навсегда расколола читающее сообщество на два: одно безоговорочно её приветствовало и возвещало о живи-тельном глотке свежего воздуха свободы слова и всех гря-дущих прочих свобод; другое столь же безоговорочно отка-зывалось признавать в ней правду нашей истории, видя в ней лишь клевету на советскую жизнь и власть. Потом в стране поднялось такое, что было уже не до книги; да и сам автор её уехал умирать в США, покинув родину, в литературу кото-рой он внёс свой очень весомый вклад — замечательными «Кортиком» и «Тайной бронзовой птицы». Первое, что бросилось в глаза буквально с первых кадров первой серии — это то, что нам предстал не Арбат; во вся-ком случае, не классический Арбат. Да, Арбата 30-х годов уже нет, и авторы фильма не озаботились восстановлением фактуры. Не важен Арбат был им. Ни одного общего плана его! Только двор, безликий, не обязательно арбатский. И уже в этом было что-то неестественное, заданное, неживое. Ки-ношникам ли не знать, как важна фактура, как от неё зависит аура фильма, его психологическое восприятие! Живописать арбатских жителей вне Арбата — значит потерять едва ли не главное в фильме — историческую достоверность. Но, ско-рее всего, такая достоверность воистину авторам была до лампочки. Возможно, их беспокоило другое — показать об-щую атмосферу времени в то время в стране. И Бог с ним, с Арбатом... Общее впечатление от фильма — что он не нужен. Экранизация такой книги должна была быть произведена то-гда же, двадцать лет назад. Тогда этот фильм был бы откры-тием. А сегодня — открытий в фильме нет. Он устарел, не успев родиться. Сегодня мы всё знаем. И о Зиновьеве с Ка-меневым, которые показаны в фильме этакими слабаками, жертвами-овечками — сегодня мы уже знаем, что за волки обитали в этих овечьих шкурах! И о Троцком знаем. Харак-терен эпизод в книге и в фильме с ссыльной троцкисткой, приятельницей Саши Панкратова. Она так проникновенно, трогательно говорила, заботилась о своём приёмном сыне, с такой любовью глядела на него — а у меня при виде этих умильных сцен возникли вопросы: разве не Троцкий «обуст-роил» Россию концентрационными лагерями? Разве не Троцкий разработал идею и практику раскулачивания? Разве не такие фанатичные, как эта дамочка, «деятели революции» рубили российские корни, раскулачивали, уничтожали рос-сийское крестьянство, делали сиротами крестьянских детей? А потом сирот усыновляли и лицемерно осыпали стрелами своей заботы... В том-то и дело, что была в сталинских ре-прессиях, наряду с вурдалачьей, какая-то иная страшная ло-гика, словно Сталин был орудием, исполнителем некоей высшей воли. «Мне отмщение, а аз воздам». Фильм же к этой проблеме, как и книга, подходит облег-чённо. Хотя за двадцать-то лет свободы никто и ничто, кро-ме собственных шор, не мешал авторам фильма обдумать эту страшную историю, случившуюся с некогда могучей страной, жившей сложной, органично выстроенной веками, жизнью. Нам же просто предложили живые картинки, иллю-страции написанного А.Рыбаковым на уровне понимания и информированности своего времени. Такой облегчённый подход к истории и к литературной основе сказался на художественном уровне фильма. Боль-шинство образов в фильме... мягко говоря, неубедительны. Они решены трафаретно. Особенно бледна игра Сергея Цы-ганова в роли Саши Панкратова. Артист-то старался, но ста-рания его, увы, видны; по-настоящему играть в Саше Пан-кратове нечего... Безусловно хороша лишь — в большинстве сцен — Чулпан Хаматова. На её тонкой и глубокой игре, на её внутренней энергетике держится фильм. Ей безусловно веришь — за исключением лишь немногих мест, где она пе-режимает и срывается в примитивную, поверхностную исте-ричность. Хороша Евгения Симонова — классическая наша актёрская школа даёт всё ещё себя знать! В фильме ей играть тоже нечего, образ Софьи Панкратовой беден и трафаретен — и тем более заслуживают признательности старания Е.Симоновой придать этому образу глубину и истинную че-ловечность. Убого трафаретен Сталин. Он даже слабее, чем Сталин из коммерческой «Саги» — фильма, во всех отношениях усту-пающего «Детям Арбата». Неоправданно скуп художественно один из ключевых по-воротов: когда началась война, Варя и Саша, главные «недо-вольные» фильма, сразу оказались в действующей армии. Что — за этим поистине судьбоносным решением? В фильме об этом — ни слова... Началось с небрежности в выборе фак-туры, закончилось небрежностью в показе психологии. Ху-дожественная неубедительность — главный недостаток фильма.
Следом за этим фильмом уже объявлен сериал Сергея Го-ворухина «Благословите женщину». В рекламных кадрах — опять 40-е — 50-е годы; возникает ощущение уже виденно-го... Вскоре, ходят слухи, появится и «Мастер и Маргарита» — опять о 20-х — 30-х годах. Вызывает недоумение: а что, о современной жизни, кроме убогих криминальных сериалов, и снимать нечего? Что это мы всё о прошлом, о прошлом, да ещё так повторяясь бездарно, без открытий, без нового ви-дения? Слабό, господа режиссёры, сценаристы, писатели? Кишка тонка? Чтобы трактовать и исследовать современ-ность, головой думать надо; а о готовеньком прошлом с пло-ским показом Сталина и его присных да о его злодеяниях вещать в сотый раз — большого ума не надо.
