Александр СУВОРОВ. Стихия рока в прозе Игоря Аверьяна.
Стихия непостижимого рока — главная действующая сила в романе И.Блудилина-Аверьяна «Из глубины багряных туч». Время — тоже стихия в античном миропонимании, которым пронизано действо в произведении. Некая сверхреальность, необъяснимая плотским человеческим умом, движет героями «Багряным туч». И тайна тайн земного бытия — это время.
Но тайна хороша для того, кто её ищет и чает открыть: тому она не страшна. Всем другим она предстаёт слепым и всемогущим, подчас гибельным роком, сущность которого — трагедия. Неизъяснимо бьётся сердце бытия.
Неслучайно, что всякий в романе, постигший тайну времени и тем самым разгадав бытие — исчезает в итоге, будь то лорд Литтлвуд или московский математик профессор Тимаков. Хаос и число — вот два полюса, между которыми бьётся пытливая мысль писателя в романе, а тончайшая нить, непостижимо сводящая их воедино — это время, разгадку которого не дано постигнуть никому из смертных, ведь цена тайны свершения — сама жизнь, глядящая на себя из вечности. Мимотекущее время есть ложь, иллюзорность, а обличённая ложь рассыпается как карточный домик, и всякий сполна познавший это освобождается от псевдобытия, выпадая из круга земных вещей. Вот глубинный смысл романа Блудилина-Аверьяна, до которого он предлагает добраться вдумчивому читателю.
Чистая сущность, квинтэссенция времени есть рок, абсолютная и безусловная предопределённость, заданность временн?го трека событий, неотступно движущая ходом вещей. Отсюда — мотив «вечного возвращения»; сравним с блоковским: «Умрёшь — начнёшь опять сначала, / и повторится всё как встарь…»
Распятый на Голгофе Христос искупил рок, заставив время, спаянное в кольцо «вечного возвращения» (мифологический образ которого — змей Уборосс, пожирающий свой хвост), выпрямится и превратится в стрелу, устремлённую к апокаплиптическому Второму Пришествию, Концу времён. На смену глухой стихии рока пришло Провидение, божественное, милосердное участие в человеческой судьбе, коренное назначение и смысл которого: Спасение души.
Античное мироощущение родственно писателю Блудилину-Аверьяну, который словно стремится обратить читательский взгляд к эпохе первозданности. Символично, что главный герой его романа Артём Тимаков, которого его погибшие от руки рока (в автокатастрофе) родители называли Атенеем, родился на берегу Азовского моря, или Меотиды, по древне-гречески.
Тимаков становится выдающимся математиком, вплотнуб приближается в разгадке тайны времени и создаёт теорию синтемологии, где время описывается как — мерное пространство. Математик — фигура сакральная в античном обществе, ведь идея, эйдос и число (в его пифагорейском понимании) — есть сущность и универсальная первопричина вещей в античном сокровенном знании.
Показательно, что автор устами хозяина паба-забегаловки из английского приморского городка в Сомерсетшире, где живёт приглашённый на математический конгресс Тимаков, называет математиков-тайновидцев наиболее опасными врагами человечества, создающими в своих расчётах баллистические ракеты с искусственным интеллектом. Поистине, в числе таится Апокалипсис. Сатанинским числом зверя — 666 — обозначен антихрист, который будет клеймить своим чёрным символом человечество перед Вторым Пришествием. Велика и сокровенна тайна числа.
Реальность в повествовании романа как бы двоится между прошлым и настоящим героя. Между городком в Приазовье и городком в Сомерсетшире. Параллели возникают и между персонажами. Женя, юношеская любовь Артёма-Атенея, и Дженнет со смарагдовыми, русалочьими глазами, внучкой демонического лорда Литтлвуда.
Прихотливо въётся сюжет. Загадочно исчезнувший лорд-математик завещает тайну времени профессору Тимакову, который также в итоге пропадает бесследно: тайна пожирает своих адептов. Ступивший за врата Надвременного выбывает из круга временн?го хаоса.
И первое смутное предвестие тому, звучащее в самом начале романа — это письмо профессору Тимакову, — письмо буквально из прошлого, из того приснопамятного городка Азовска, с берегов Меотиды, куда математика приглашают на встречу выпускников-одноклассников. В номере сомерсетширского отеля появляется неистребимый запах серы, и этот запах — напоминание о бывшем однокласснике Артёма, инфернальном Литвине, воплощении зла и подлости. Том утопленнике Литвине, разбившем любовь Артёма и Жена, который затем всю жизнь сопровождал профессора Тимакова как некая виртуальная тень из небытия, его «чёрный человек». Так прошлое всю жизнь неотступно настигает нас.
«Из глубины багряных туч» — это, по сути, роман-намёк на некую роковую тайну, правящую мирозданием. Писатель намеренно не раскрывает в полной мере тот античный прабытийный символизм, которым пронизана образная ткань повествования: ведь разоблачённый символ снижается до обыденной вещи, профанируется и перестаёт бфть посредником между двумя мирами — земным и небесным.
Недаром олицетворение рока в произведении — Некто в серокрыльчатом капюшоне. Другие символы — Праматерь, Праживотное — характеризуют доисторическое, прабытийное начало, вытекающее из первозданного Хаоса, предшествующего моменту Творения, скрепившего и связавшего стихии творческой небесной гармонией Божественного закона. Ревущий над Меотидой Норд-ост, равно как и Океан, плещущий свои ртутные волны на побережье Сомерсетшира, шторм у которого, словно очистительная античная трагедия, соединяет сердца Тимакова и Дженнет, — это всё отблески того же добытийного хаоса несотворения, просвечивающие «из глубины багряных туч».
Есть миллиарды людей и длящихся судеб на планете, которую ныне плотно обволокло непроницаемое облако так называемого «массового сознания», застив Солнце и первозданно ясный взгляд на жизнь, вызвав в наши дни всеобщее помрачение в том числе и непосредственного нравственного чувства. Весь этот кишащий низменными страстями мир чудовищно несправедлив, для нелицемерного постижения истинной подоплеки происходящего необходимо потерянное современным «массовым человеком» подлинное цельное мироощущение, возвращающее нас к неискажённой сути вещей.
Видится, что для пробуждения этого живого мироощущения и предназначена проза И.Аверьяна. Его роман «Из глубины багряных туч» — в подлинном смысле литература для медленного и вдумчивого чтения, позволяющая множество истолкований и требующая творческого соучастия читателя, побуждающая его мыслить вечными категориями, превышающая подчас земной порядок вещей. «Из глубины багряных туч» выступает за пределы канонов банального литературоведения, ибо это — литература «не для всех», адресно обращённая к конкретной личности читателя, озабоченного взглядом на реальность «с точки зрения вечности».
