Борис Бужор. Суша
Рассказ
-Ты сам своей судьбы не знаешь,
Зачем ты обрываешь узы?
Зачем ты в море уплываешь?
-Затем, что в море плавают медузы.
М. Щербаков
-Нам надо добраться до суши, - философски изрек я, глядя в окно.
С пятого этажа открывался мир – солнечный, яркий, заманчивый, зовущий на подвиг. В нем едва различались истоптанная рыбаками река и дальний берег с высокими, одинаковыми, изящно отштукатуренными новостройками.
-Какую еще, на хрен, сушу? – заворочался актер…. Славик.
Актер, еврей, либерал, в общем, антисоциальный тип.
-Сушу, - отрешенно произнес Марсан, сидя на кровати и рассматривая пальцы ног.
Историк, киномеханик, машинист… Машинист, правда, не поезда, а сцены.
А я? Я местный драматург, которого другие больше считают аферистом, зашел в театр, так – просто в гости, сам и не заметил, как веселье меня подхватило и понесло по окрестным кабакам, рюмочным и подворотням. Хорошая пьянка.… И все - у тебя судьба нижнего женского белья – сначала заманчив, ночью впечатляющ, а утром скомканный и ненужный, валяющийся у кровати.
-Пиво осталось? – приподнимаясь, спросил Славик, и с надеждой потянулся к столу… Стол пустовал: пустые стаканы, пустые пачки сигарет, пустой, отражающий пустую комнату, монитор.
-Нам надо до суши, - повторил я.
-Какой суши? – Славик был не в настроении, подобрался к окну, нашарил в пепельнице более-менее достойный бычок и закурил.
-Нам надо на тот берег!
-Берег?
-Нам просто надо перебраться через реку.…
-А там?
-А там суши…
-Суша, - ни разу не пошевелившись, произнес Марсан.
Я показал пришедшую с утра смску: «Суши и роллы, скидки на все; кафе «Фарфор», другие цены, другая жизнь…».
-Нас там ждут, понимаешь?
Я не идиот, конечно, понимал, что никто нас там не ждал и ждать не мог. Оператор или просто администратор, не важно – в общем, бездушный человек, разослал одно и тоже сообщение смсками по случайным номерам.
-Отлично! – Славик тут же поймал тему и подыграл, не зря же актер, запел, - Там за белой рекой под прошлогодней листвой…
-Там все иначе – нет зимы, нет похмелья. Все, как дураки, счастливые и улыбчивые
Нет большей радости для молодого и похмельного человека, чем поиск счастья.
-Марсан, ты с нами?
-А почему бы и нет? – быстро, как скороговорку, произнес Марсан и аккуратно улыбнулся левым краем лица.
-Там за белой рекой…
Мы обрели уверенность, а утро смысл.
Через пять минут из тесной комнаты мы выбрались в свет. Местность порадовала простором. Больше ей радовать было нечем. Левобережный район – закусочные: водка сорок рублей за рюмку; прокисшие пивные, зайдя в которую, убеждаешься – конец света случился, люди выживают из последних сил.
Я на ходу перечитал смсмку: «… другие цены, другая жизнь».
Рыхлые лужи, черный снег, песок.
-Так не дотянем. Без глотка рома нам на тот берег не добраться… - Славик остановился и, широко разведя руки, продекламировал. - А пошлите, зайдем в ресторан.
«Рестораном» оказалась круглосуточная закусочная у остановки. Засохшие под целлофаном бутерброды, дурнопахнущие беляши и ярко красные губы преждевременно располневшей продавщицы.
Под незатейливые диалоги выпили по бокалу, день обрел контуры и очертания. Со второго в голове прояснилось. Запах забегаловки стал приятным и аппетитным
В углу на стуле чинно расплылась женщина, ее галантно допытывал престарелый кавалер.
-Какое? «Елецкое» или «Сомовское»? «Сомовское» или «Елецкое»?
-Не знаю, - кокетливо и медленно отмахнулась женщина.
-Может быть, давай беляш купим? - оскорбил мои чувства Славик.
-Какой беляш? Осквернить такой день беляшом? Нас ждут суши… Сегодняшний день мы проживем красиво… Имеем мы же право хоть раз в жизни позавтракать по-человечески.
-Так «Елецкое» или «Сомовское»? – словно сам у себя уже спрашивал Гамлет местного разлива.
Женщина глядела на нас – еще молодых, еще не алкоголиков. Для такого места, даже похмельные, мы выглядели красавцами.
-Ты как? – Спросил Славик у Марсана.
-Нормально, - ответил Марсан и улыбнулся чуть свободнее.
Пиво поправляло, но задерживаться было нельзя, за рекой нас ждали суши.
-Да бери какое хочешь, - услышали мы, когда уже засобирались и надели куртки.
Мы вышли в суетный, нескончаемый, движущийся туда-сюда мир. На остановке торговали мандаринами и чулками. Над полосатыми палатками проплывали ароматы конфет и бензина.
Надо было перебраться через мост. Перебрались. Через реку идти не пришлось – автобус.
От парка через сквер и уютные дворики двинули коротким путем к «Фарфору». Покурили у городской администрации, следя за гордо реющем у входа триколором.
Нутро пульсировало. Восторг нарастал. Расчищенные тротуары, замысловатая архитектура, красиво убегающая вдаль улица. С правой стороны достояния городского зодчества – отреставрированные двухэтажки - «Дом актера», напротив «УБЭП», а дальше магазин элитного вина, ресторан «Петергоф».
«…другая жизнь», - в третий раз перечитал смску.
С торца новенького дома замаячила вывеска - «Фарфор». Мы ускорились.
Кроме нас и официантки в кафе никого не оказалось. С высоты падал свет. За окном шумела солнечная улица. На подвешенном экране, возбуждая доступностью и сиюминутностью, танцевали девушки. Рядом висел портрет Черчилля с сигарой.
-Вот и добрались, - выдохнул я и, не снимая куртки, сел на стул,
Не успел я договорить, в воздухе появилась улыбка. Потом проступило милое женское личико, а дальше - стройная фигурка в белой блузке и узких джинсах. С нами поздоровались. Нам подали меню. Не успев его открыть, заказали пиво. Сорт пива был только один. Следовательно – никаких лишних вопросов. Нам тут же его принесли. Может и впрямь, официантка вчера писала приглашение в «Фарфор» мне лично? Может и впрямь нас тут ждали?
Поглядели друг на друга.
-Давай покурим и определимся, - Славик встал.
-Давай, - согласился я.
-Марсан, - спросил Славик у входа. - Ты роллы или суши больше хочешь?
-Мне все равно, - Марсан развел плечами, огляделся и торопливо проговорил. – Вот она – суша.
Заказали суши и роллы. Заказали много. Не дождавшись их, выпили по бокалу, попросили еще. Захотелось говорить.
-Ну, скажите, кто мы?
-Чего? - Славик поморщился и почесал неряшливо свисающие кудри.
-Мы люди культуры…., – начал было я, но Славик радостно перебил, словно того и ждал.
-Э, не-не-не-не. Ты меня мудаком не называй.
-Э, причем тут мудак?
-Культура - это концерты в парках и грамоты на «День театра». А я актер. Знаешь, если ты нормальный актер, то должен быть вне культуры, понимаешь? Должен быть всегда «против». А культура у нас – это то, что «за». А если ты «за», ты или дебил, или карьерист.
-Такими темпами тебе заслуженного точно не дадут.
Марсан допил пива и полноценно улыбнулся - всем лицом.
-А он мне нужен? Мне и мастера сцены не дадут… Я артист, и главное – им и остаться, не испортиться. А если ты родился Буратиной, будь ты, хоть заслуженным, хоть народным, не поможет, бревном и помрешь.
-А ты даже в доме актеров не состоишь?
-Еще чего! Зачем? Чтобы каждый месяц на венки и шаманское скидываться? - голос Славика звучал громче, речь сбивалась.
И он бы совсем разгорячился, если не появилась бы девушка-официантка. Положила нам скрученные и горячие полотенца, миски для соевого соуса, палочки; улыбнулась, промолчала, улыбнулась снова и ушла.
Славик сладострастно и нагло глядел ей вслед. Через пару ударов отдаляющихся каблуков похотливая улыбка сползла вниз. Сладострастие и наглость растворилась, на лице у актера проступила грусть и кротость.
-Мне срочно нужна женщина, - как-то безнадежно вырвалось у него.
Марсан сделал мелкий глоток, Славик большой, я воздержался.
Девушка вернулась! В руках ее был широкий поднос, на нем все великолепие азиатской кухни. Девушка все это «великолепие» разложила перед нами. Когда ушла, ее улыбка еще продолжала сверкать над красочной и дивной страной суш с таинственными холмами имбиря и вассаби.
Славик понял – девушка теперь вернется не скоро, загрустил.
Мы, неумело взяв палочки, приступили к завтраку. Девственная красота блюда нарушилась, но эстетизма не потеряла. Незаметно отложили палочки в сторону – освободив себя от последнего дискомфорта, начали есть руками.
-Вкусно? – спросил Марсан у Славика.
Марсан всем своим отживившим лицом ответил – да.
-А ведь мы так должны каждый день завтракать, понимаете? – начал я, запив остроту имбиря пивом. – Мы этого заслужили, вот, зуб даю, за других не знаю, а мы заслужили точно, - алкоголь стремительно обострял во мне чувство собственной правоты.
-Верно! – неожиданно согласился Славик. – За нас!
Чокнулись.
-Мы заслужили жить здесь?
-Здесь?
-Ну, не прям здесь... На этом берегу. Среди всего этого, когда выходишь на улицу и чувствуешь себя человеком. Мы заслужили эти гребанные суши. Хотя бы сегодня, хотя бы сейчас мы точно их заслужили! Мы за них работали… Точнее не за них, а за шанс. Понимаете? За шанс почувствовать себя с утра человеком!
-Отлично, - Славик довольный развалился на стуле, подкинул сушу и поймал ее налету ртом, потом смачно облизал пальцы.
Заказали еще пива. День обещал свершений и перспектив. Попросили еще пиццы. Перед этим долго листали меню - привередничали. Славика не устраивали грибы, меня ветчина. Марсана устраивало все. Остановились на пицце с уткой, яблоком и черносливом.
Улыбка официантки стала уважительнее и еще приятнее. Нам это понравилось. Не каждый день мы вызываем у девушек уважение. Но сегодня не уважать нас невозможно. Понедельник – единственный и заслуженный выходной для каждого театрала.
-Хочешь так жить всегда? – наклонился ко мне Славик. – Десять лет побудешь – «за», и все будет…
-«За» - за политику? «За» - за власть? «За» - за наше начальство? За что мне быть «за», конкретно?
-Да просто так – «за», ходить, как дурак, и согласно всему улыбаться…
-Я только могу несогласно всему улыбаться.
Через час «Фарфор» и улыбка официантки наскучили. Все стало привычным и неинтересным. Мы вдохновлено вышли в городскую круговерть. Сами того не заметили, как оказались в еще одном кафе. Там началась водка.
За столом сидел пацан – цивильный, толстый и изрядно подпивший. Склонившись над кружкой пива, он олицетворял одиночество.
-Водку хотите? – спросил он.
Мы засомневались.
-День Рождения у меня сегодня, я угощаю…
- Почему бы и нет? - за всех нас согласился Марсан.
Мы накатили, запили пепси-колой. Незнакомец все хотел что-то рассказать, но через слово, другое, Славик его перебивал. Именинник оказался чертовски не интересен. Желая услышать только одно: «Я угощаю», - мы тут же погружались в разговор о своем; между делом чокаясь за толстяка, мол, счастья, любви, здоровья…
Один раз, воспользовавшись паузой, он заговорил. Славик, изрядно захмелев, принял режиссерскую позу, щелкнул пальцами, дал рассказчику слово. После фразы «…так-то у меня все отлично». Славик махнул рукой:
-Так, дальше мне уже не интересно.
Толстяк обиделся и после следующей рюмки уснул за столом. Мы пересели за другой. Дальше появились еще люди с театра. Возникло ощущения праздника… Праздника на день выбравшихся на сушу людей. Славик запел:
-Там за белой рекой под прошлогодней листвой…
Зазвенели рюмки и женский смех. Воинственное торжество протеста нарастало. Начали с малого – ругани директора и режиссера театра. Один ничего не платит, другой ставит херню. Скоро эта тема показалось слишком тесной – перешли на департамент культуры. Тут обошлись несколькими, традиционно грубыми, хорошо отрепетированными словами.
-Воры, гады, шкурки арбузные, - как реплику из спектакля выдал Вадим Ефимович - одиноко стареющий актер в молодоженке на окраине города.
Но и на этом остановились, брань вышла на федеральный уровень – на самого.… Тут разделились пятьдесят на пятьдесят, кто «за», кто «против». Дальше дошли до Станиславского, здесь согласных оказалось больше. В итоге, компромисс был найден – заслуженный артист Василий Петрович Шкурняк, все дружно сошлись, что он мудак, и. что из-за него все беды.
-Ходит по сцене, как залупа недроченная, - пропустив рюмку, не забыв величественно оттопырить мизинец, подвел итоги Вадим Ефимович.
Проснулся именинник.
-За тебя! – издевательски выкрикнул ему Славик и размашисто возвел рюмку ввысь.
Незнакомец сухо кивнул, после расплатился и ушел.
-Дойдешь? – спросил у него Славик.
-Дойду, я рядом.
Именинник ушел, унеся с собой унынье и неприятные мысли.
-Рядом он… - Славику это «рядом» не понравилось.
Самые крепкие, а точнее - Славик, Марсан и я, купив водки, вышли на набережную. Пили уже недозировано, страстно, глупо, хохоча, матерясь, пошатываясь. Мы прощались с сушей до следующей получки.
Огоньки молодоженок и хрущевок, пропитанные сажей улицы, дымящиеся трубы и раскаленное непрерывным производством небо – все это уже ждало нас за рекой… Левый берег.
- Мне пишут, порой, ну, после спектакля пишут, - нарастающий ветер трепал черные кудри актера, что не мешало ему пить водку прям из горлышка. – «Вы великолепны», - пишут, ну, и прочую дрянь. Бабы пишут…. Спрашивают, да, мол, как вы готовились к роли, как я готовился, как? Работал... Как конь работал, по два раза за репетицию переодевался, вот, как готовился. Но все эти бабы не этого хотят услышать, понимаете? Какую-нибудь восторженную хреновню, типа я не спал ночами, бродил по улицам и ждал рождения героя. Или еще лучше: шел ночью по темному скверу, меж этих? Как их? Ну, допустим каких-нибудь тополей, печально свесивших листву. Шел и услышал за спиной шаги, обернулся, мой сценический герой преследовал меня по пятам…
-Неплохо, - сказал я
Марсан пьяно улыбнулся.
-Да херня, - разозлился на нас Славик. – Вся эта лирика - дурь. Пусть ее наш заслуженный Василий Петрович школьникам залечивает! Знаете, эти бабы спрашивают, а в голове у них уже заранее заготовлен ответ, то есть – они этот ответ заготовили для меня.… А все почему? Да потому что познакомились с парочкой бездарей наших, что на пафосе по театру гарцуют, все Гамлеты, мать их. И теперь думают, что все такие. Вот напишет смс -спросит у меня такая: «Что ты делаешь?». Отвечу: «Пью». Сразу представиться – такой я задумчивый сижу, потягиваю виски со льдом, гляжу в окно и думаю над новым образом, пленяющего сердца. А вот и нет! Я стою с дырявыми карманами, водку из горла хлещу и думаю, как мне дожить до аванса.
-А я счастлив, - заговорил Марсан.
-В смысле?
-Ну, без смыслов, просто счастлив.
-Вот и живи с этим, - Славик похлопал Марсана по плечу. - Мучайся….
Театрал, как гранату, швырнул вдаль бутылку. Бутылка беззвучно упала в снег.
-Давай, не мусори, - осудил я, но меня никто не услышал.
Славик двинулся вперед, величественно возведя руку вверх, словно полководец.
-Все кто против, те за мной! – крикнул актер, ступая по заснеженной корке льда. – Суша для тех, кто не умеет плавать!
Статный силуэт в пальто размыла холодная мгла.
А дальше был «ресторан», долго решали «Елецкое» или «Сомовское»… Решали дольше, чем пили. Потом глубокая ночь, за тем позднее утро.
Я, кривясь от перегара, нашел бычок и закурил.
-По бокалу «Елецкого», беляшу и в театр? - предложил Славик.
Марсан сидел на кровати и рассматривал свои ноги.
Вчера у нас был шанс почувствовать себя людьми, и мы им воспользовались - день прожили красиво.… Красиво прожили день, дело осталось за малым – красиво жить дальше. И, правда, пора взрослеть - быть «за»… Я уже «за», что заслуженный артист Василий Петрович Шкурняк – мудак. Но видимо, чтобы быть счастливым, этого «за» мало.
-Там за белой рекой, - напел я еле слышно.
С пятого этажа открывался мир…
