Дмитрий ТЕРЕНТЬЕВ. Выбор
Рассказ
Третий день стояла ужасная жара. На солнце находится было невозможно, и днём улицы села напоминали проулки какого-нибудь заброшенного в пустынных прериях Калифорнии города-призрака. Только у водоразборных колонок то и дело сновал народ с вёдрами, флягами на тележках и резиновыми шлангами. Временами в раскалённом безветренном воздухе слушалась ругань, когда кто-нибудь не мог договориться об очерёдности налива воды.
На крышки колодца сидел молодой человек лет тридцати с сильно опухшим лицом, выдававшим в нём запойного пьяницу. Он, причмокивая, пил горстями из жестяного ведра и смачивал водой голову и шею.
- Коля! - закричала полноватая женщина, за которой только что захлопнулась калитка одного из домов, стоящего недалеко от колонки, - хоть бы воды матери натаскать помог, изверг. Огород постоянно поливать нужно, иначе посохнет всё! А он сидит, голубок, водичку цедит. Всю душу мне измотал! – женщина шла к колонке, неся в руках четыре пустых ведра.
- Плохо мне, не могу я, – молодой человек с усилием поднялся, и опёрся на колонку.
- А я могу кормить такого охламона! Ты ж мне копейку не приносишь, всё пропиваешь с дружками своими, – мать Николая тихо заплакала.
- Ладно, - Коля взял ведра из её рук, - натаскаю я тебе воды, не реви.
Казалось, вода еле бежит. Николай надавливал рукой на рычаг колонки, а на предплечье клал отяжелевшую от похмелья голову и дремал, пока наполнялось ведро. Тяжелее всего было нести полные ведра до двора, он задевал ногами края ведер, и ледяная вода плескалась на его штаны и стекала в галоши.
Натаскав воды и пообедав холодной окрошкой, Николай присел на крыльцо и раскурил сигаретку. С похмелья вкус табака ему казался горьким. Жара немного спала и стало полегче. С улицы послышался звенящий рёв «юпитеров», мотоциклы остановились у ограды. В калику вбежали трое ребят.
- Здорово, Колюня, - крикнул один из них, конопатый водитель красного «Юпитер 5» с смешно постриженной чёлкой, - как здоровье? Ну ты вчера учудил!
- А! – Николай отмахнулся, - не впервой, Шура. Чё приехали?
Айда на пруд, - ответил Шура, - искупаемся. Ты на мой «юпак» прыгнешь, Серёга с Ленькой поедут.
Николай задумался. Похмелье его еще не отпустило, и ехать никуда не хотелось. С другой стороны, искупаться тоже было бы неплохо. Сомнения его вмиг разрешил тот же Шурка:
- Поехали, у Леньки мамин рубль есть, у бабы Мани сэма прикупим, поправимся.
- Так сразу б и сказал, - Николай оживился, - сейчас соберусь только.
Хлопнула дверь в сени, Николай забежал в дом, откуда послышалась ругань его матери. Через несколько минут он выбежал на крыльцо, за ним следом спешила мать.
- Купаться поедет он, - женщина вновь готова была заплакать, - опять пить! Ты помнишь ли, вчера пьяный трактор колхозный перевернул? Его теперь монтировать надо!
- Да помню я! Ничего, вечером подшаманю, – Николай махнул рукой, - будет как новенький. К вечеру вернусь!
Шура дёрнул кигкстартер, его мотоцикл заревел. Николай сел назад, и Шура, развернувшись с пробуксовкой, выехал на асфальтовую дорогу. Сергей никак не мог завести свой «юпитер». «Пересосал, - сплюнул он и кивнул Лене, - давай с толкача. Сергей включил вторую скорость и выжал сцепление. Друзья разогнали мотоцикл по асфальту, и Сергей отпустил сцепление. Мотоцикл тут же подхватил, завёлся и дернул с такой силой, что ребята ели успели забраться на него. Сергей открутил ручку газа и под не менее мощный рёв местных жителей стал догонять Шуру и Николая.
Зеленоватое блюдо пруда лежало в низине под склоном холма, с одной стороны его окружал забор хвойного леса. Ребята расположились у берега под сенью американского клёна. На брошенных на траву футболках лежала самогонка в пластиковых бутылках, свежие огурцы, зелёные яблоки, ржаной хлеб и зелёный лук.
- Ну что, за приезд! – Шура откупорил бутылку, стал разливать по стаканам. Первому протянул стакан сгоравшему от нетерпения Николаю, потом Серёге, затем себе.
- А Лёне-то чё не плеснул? – спросил Сергей.
- Да ты что, он же у нас трезвенник, – ехидно ответил Сергей, - или махнёшь, а, Ленька?
- Нет, ребята, я же не пью, - сказал Леня.
- А чего, мамка запрещает? – парировал Сергей, - она ж у тебя в городе.
- Вечно эти городские выпендриваются, - выпивший и уже захмелевший Николай встрял в разговор, - а сами из себя – тьфу! Мало вас колотим.
- Я вообще не пью, - отвернувшись, ответил Леня. Он приезжал в село на каникулы каждое лето с первого класса. Родители оставляли его до осени одного с бабушкой и дедушкой, а сами работали в городе. Их дом находился на одной улице с домом Николая, и Леня, выходя гулять, вынужденно встречался с ним. Николай был крепче и сильнее Лени, и в детстве всегда норовил поддеть и обидеть городского мальчишку. Иногда Леня приходил домой в ссадинах и даже синяках и, не отвечая на расспросы бабушки, запирался в комнате и плакал.
Ребята уже искупались и сидели вокруг импровизированного стола из футболок. Вода в пруде была не холоднее, чем в садовой бочке, и освежала ненадолго. Кроме них на пляже никого не было, и в тишине слышалась только очередь дятла. Шура вытащил колоду карт и предложил сыграть в буру на желание. Поддержали все, кроме Лёни, но и он под гнетом большинства согласился. Шура быстро перетасовал колоду, подснял у сидевшего слева Лени и раздал по три карты.
- На большее, или на меньшее? – спросил Шура. Это означало вытащить из оставшейся колоды карту, которая по номиналу должна быть больше или меньше карт оппонентов для определения начинающего ход.
- На большее, - отозвался Николай, - моло́дки вне очереди только при крестях.
- А что это, моло́дки? – спросил Леня, - я забыл.
- Когда три карты одной масти, - ответил Шура и вытащил из колоды девятку.
Леня вытащил десятку, Николай, чертыхнувшись, вытащил валета, а Сергей шестерку. Ход начал Леня, и он же и проиграл в первом кону. Его оппоненты выпили самогонки и стали придумывать желание, которое должен был исполнить проигравший, иными словами наказание.
- Может по колобахе ему, а пацаны? – предложил Шура. Так называли щелбан по лбу средним оттянутым пальцем.
- Не, хило, - пробасил Николай.
- Ага, от тебя получишь, хило не покажется, - подхватил Сергей, - ладно, пусть прокукарекает.
- Ещё проще, лучше уж колобаху, - возмутился Николай.
- Нормально для первого раза, - возразил Сергей, - давай! – Он кивнул в сторону Лени.
Леня встал, присел в коленях, поднял руки к подмышкам и, изображая петуха, стал кукарекать. Остальные как гуси гоготали и покатывались со смеху. Выпили ещё по одной, продолжили игру. На этот раз проиграл Сергей, парень крепкого телосложения, приезжавший, как и Леня, в село на летние каникулы. Николай побаивался Сергея и, несмотря на крутой нрав и задиристость, в открытый конфликт с ним никогда не вступал. Сергею выпало стоять на одной ноге и рассказывать похабный анекдот. Лене показалось это наказание за проигрыш более лёгким, но своей обиды он не выказал. Масть Лёне не шла, в третьем кону он оказался вообще без козырей и вновь проиграл.
- Таак! – Николай с ухмылкой потирал руки, - теперь ты у нас просто не отделаешься, - Николай плеснул в стакан самогонки и протянул Лёне, - давай, пей!
- Я не буду, - Лёня отстранился.
- Хорош, он же не пьёт, поддержал Сергей.
- А я говорю, пей! Это моё желание, - повысил голос Николай, - чё он, левый, что ли! Всё равно когда-нибудь выпьет. Пей давай и радуйся, что немного налил.
– Я не пью. Не буду, - Лёня вскочил и сжал кулаки.
- Ах так, - Николай угрожающе смотрел на Лёню, - ну ладно. Предлагаю тебе выбор: или ты пьёшь, или мы дерёмся. Но учти, если выберешь подраться, я тебя отделаю круче чем тогда, когда ты к Машке подкатывал. Помнишь? Когда ты под кустом с носом разбитым ревел, а она, дура, кричала «не тронь его».
Глаза Лени блестели. Сжатые его губы и кулаки говорили о том, что в нём происходит внутренняя борьба. Леня был готов расплакаться и убежать, или броситься на обидчика, схватить его за шею и душить, душить. Но с детства Лёню больше занимали интересные книги, чем игры во дворе или занятия в спортивных секциях, поэтому вырос он слабым, и драться совершенно не умел.
- Хорошо, я выпью, - Лёня схватил стакан из рук Николая, - но больше я с тобой ни в какие игры не играю!
Пьяное лицо Николая расплылось в довольной властолюбивой улыбке. Сергей покачал головой, Шура молча пересчитывал карты. Лёня выпил самогонку залпом, бросил стакан и закашлялся. Закусил подсунутым яблоком. Моментально опьянел и сел на траву, прислонившись к стволу клёна.
Продолжили играть без него. К этому времени ребят уже довольно разморило от духоты и выпитой самогонки. Вдруг Шура встрепенулся и бросив на стол три туза, довольно выкрикнул: «бура!» Николай недовольно посмотрел на Шуру и сброшенные им карты и пробурчал:
- Врешь! Мухлюешь, шулер.
- Сам ты шулер, - обиделся Шура, - карта пришла. Все же из колоды по очереди берём. Фартит мне сегодня.
Стали придумывать Николаю желание-наказание. Шура предлагал дать задание Николаю изобразить какого-нибудь смешного животного, но Сергею это наскучило, и он не подержал его. Лёня так и сидел под деревом и участия в обсуждении не принимал.
- А слабо́ в одежде в пруд окунуться! – Сергей испытывающе посмотрел на Николая.
- Мне-то не слабо́, да ты потом сам верещать будешь, что я на мотак сырой лезу, - парировал Николай, - а тебе слабо́ пруд переплыть?
- Не слабо́. Только не сегодня, - недовольно отвечал Сергей. Он уже был пьян.
- А мне и сейчас не слабо́, - с вызовом говорил Николай, - вот как проигравший и переплыву, только за пари ты мне потом ещё бутылку поставишь. Понял?
- Давай! Поставлю, если живым на тот берег вылезешь, - принял вызов Сергей.
Полотно пруда, на котором солнечный художник написал стройные зелёные сосны на фоне салатового неба, изогнувшись, превратилось в безобразную мазню, когда Николай на бомбочку прыгнул с самодельного трамплина, сделанного из куска доски и березового бревна, в воду. Испуганные волнами водомерки разбежались в разные стороны по поверхности пруда, в лесу бездонно ухнула птица. Николай вынырнул метрах в двух от места прыжка, глубоко вдохнул и, тяжело загребая, поплыл к середине пруда. Ребята, оставшиеся на берегу, подошли к кромке воды и внимательно наблюдали. Не проплыв и половину пути, Николай стал захлёбываться и беспорядочно бить руками по воде. «Пацаны… Пацаны… Помогите… Помо…», - голос его срывался на хрип. Шура стал метаться у берега пруда, Сергей схватился руками за голову. Вдруг сзади них послышался топот и спустя мгновение в воду нырнул Лёня, которого все считали спящим. Лёня быстро доплыл до Николай, уже начавшего тонуть, подхватил за подмышку левой рукой и начал выгребать к берегу. Николай хрипел, кашлял, судорожно цеплялся за Лёню и тянул его дно. Вдоль берега, что-то крича, бегали Сергей и Шура. Тихая окраина села наполнилась испуганными мальчишечьими криками…
Лёню искали всем селом. Мужики ныряли, бабы шестами простукивали дно. Маленькое, скрюченное, синюшное тело нашли уже на закате. Участковый увёз его на «уазике» в районный морг. Потом бабки судачили, что Николай весь день, до тех пор, пока его не оттащили полицейские, простоял на берегу пруда на коленях, рыдал, и выл: «Прости меня, Леня!»
