Александр АНДРЮШКИН. «Турецкий поток»
Отрывок из романа «Банкир»
Глава семнадцатая
Турком быть очень непросто, – считал Хасан-оглу, понимая, что любой нации бывает тяжко и что быть и настоящим немцем тоже нелегко, как и русским, американцем, китайцем…
А если бы его спросили, что значит быть типичным турком, он бы ответил, быть может, для кого-то и непонятно: это значит – чувствовать настоящую разницу масштабов.
Основатель государства турок, Осман, начинал в конце 13-го века с крохотного княжества – эмирата – на западе Малой Азии. Но уже в 14-м веке это государство подчинило себе всю Малую Азию и вторглось на Балканы. Конец 14-го и начало 15-го веков – захват большинства областей Балканского полуострова: нынешних Болгарии, Сербии, окружение со всех сторон Константинополя, который уже признал вассальную зависимость от Баязета.
За сто лет турки совершили такой же прыжок в масштабах как арабы при первых халифах: от тесного княжества к обширному государству, расположенному не где-нибудь, а вокруг Константинополя, то есть на тогдашнем главном перекрёстке торговых и политических путей.
Было, от чего закружиться голове… И у Баязета она закружилась. Прозванный «Молниеносным» («Йылдырым»), он был талантливым полководцем, однако ко времени разгрома, который он в конце жизни потерпел от рук Тамерлана, Баязет уже разрушил своё здоровье пьянством. Может быть, сведения о его разврате преувеличены (всё-таки он имел более десяти детей от нескольких жён: до разврата ли тут?), но трезвенником он не был точно, а ведь даже небольшие дозы алкоголя убивают здравый смысл. Как бы то ни было, он был разгромлен Тимуром и попал в унизительный плен; таким образом, Тимур спас Константинополь уже было осаждённый Баязетом.
Разгромив Тохтамыша, Тимур помог Московскому царству; а, уничтожив государство Баязета, даровал Константинополю последние полвека жизни в относительной независимости, хотя уже и в окружении мусульман с юга и севера, запада и востока.
Факт, однако, состоял в том, что и Тимур был мусульманином, и его победа над сыном турка и гречанки Баязетом лишь укрепила и исламскую, и тюркскую составляющую крепнущей османской державы. Об этом Хасан-оглу старался почаще напоминать себе; вообще, сознание того, что он – плохой мусульманин и не читает пятикратный намаз, жило в нём всегда и побуждало служить исламу если не молитвами, то какими-то другими – желательно, большими – делами.
Для таких – инша Аллах! – крупных дел он и прилетел теперь в Москву.
Предстояли встречи с главой «Газпрома» Миллером, с министром топливно-энергетического комплекса и с вице-премьером, курирующим этот комплекс; вероятной была встреча с премьером и – даже – с самим президентом Путиным!
А всё потому, что Эрдоган в недавнем телефонном разговоре с Путиным попросил: примите, пожалуйста. Моего представителя Хасана-оглу… Пары слов в разговоре оказалось достаточно, чтобы заработала гигантская машина. Вот что такое высший уровень!
Однако с Хасаном-оглу, когда он думал о предстоящих в Москве встречах, начинало происходить непонятное. Неподъёмная тяжесть давила его, и даже некий звон в ушах слышался; но главное, им овладевали беспокойство и жажда движения. «Дёрганность» не давала покоя: куда-то идти, что-то делать, иначе гибель!
Он осаживал себя: во имя Аллаха – спокойствие! Да, с русским государством тяжело, но такова ли ещё была тяжесть, которую преодолели первые халифы, замахиваясь на Сирию, Египет или Иран? Которую преодолевали первые османские вожди, готовясь разгромить сербов при Косово, готовясь штурмовать Константинополь, захватить Венгрию в 16-м веке, Трансильванию в 17-м?
Что по сравнению с этим его чисто технический визит в Москву? Хасан-оглу даже не пытался разыграть роль «главного диспетчера» бизнес-проектов (хотя кое-кто приписывал ему эту роль). Ему бы просто вернуться из поездки в целости, решить бы – пусть кое-как, формально – межгосударственные вопросы, да парочку своих в придачу…
И хватит на его долю, пусть более весомого добиваются новые Мехметы Вторые, Кемали Ататюрки, Таййипы Эрдоганы…
***
Он остановился в гостинице «Президент-отель».
Встречи с высокими чиновниками намечались на начало следующей недели, а конец этой предстояло заполнить общением с бизнесменами – именно заполнить, так как с годами Хасан-оглу всё больше терял инициативность, и работа его теперь сводилась к тому, что он выслушивал собеседника, молча кивая или односложно прося продолжить, затем кратко формулировал отказ либо поправки: полностью редко с кем соглашался. Овладевали им, конечно, и приступы былого красноречия, но уже какого-то болезненного; он уже и сам понимал, что эта говорливость – лишь судорожный ответ на внешние угрозы.
Большинство тех, кого он принял в «Президент-отеле», были соотечественники. Помимо работников собственных филиалов (в основном, строителей), это были партнёры, занимающиеся поставками фруктов и овощей, и другой сельхозпродукции. Его строительная корпорация возвела в Москве уже более ста объектов и теперь одновременно вела стройку на пятнадцати. А вот планы покупки земли в Москве, а также зданий и сооружений вызвали у него резкий протест, и он все подобные предложенные сделки разгромил.
Даже слух прошёл среди ожидающих: «патрон не в духе». С утра пятницы Хасан-оглу выглядывал из номера в коридор: толпились, вежливо кланялись ему, но после того, как он накричал на Ильхана Бекира и выгнал его – в коридоре поредело.
…Пожалуй, он тут пересолил, надо спокойнее, - подумал, и вот весьма кстати ему позвонил Бардин от Антонова и спросил, могут ли они приехать. Хасан-оглу сказал, что примет их с удовольствием и не пожалел любезностей. В конце концов, нужно было вспомнить, для чего он здесь, в Москве: для газовой сделки прежде всего! Не должны фруктово-мебельные и строительные дела затмить то поручение, которое дал ему президент Таййип!
Бардин и Антонов приехали в конце дня, и Антонов сразу чем-то не понравился Хасану-оглу. Он показался пополневшим с прошлогодней встречи и, хотя улыбался любезно, не прятал какой-то холодности.
Во время разговора Антонов щурился и смотрел на стену поверх и в сторону от головы Хасана-оглу.
Они начали обсуждать ход выполнения договоров… Как вдруг Антонов с ненужной откровенностью заявил:
- Мы с вами, как враги «Газпрома», можем и должны одинаково смотреть…
- Я не враг «Газпрома»! – перебил его Хасан-оглу.
- Ну как же? – Антонов улыбнулся с некоторой презрительностью. – Мы же договорились об этом тогда, в Стамбуле…
- Ни о чём таком мы не договаривались! – громко, в расчёте на прослушку, возразил Хасан-оглу. – Г-н Антонов, я здесь по поручению президента Таййипа, готовлю встречу с его личным другом – президентом Путиным! - Хасан-оглу даже привстал, показывая, что может прервать бестактный разговор.
- Да-да-да, я и забыл… Вы знаете, - Антонов потёр руки, - с той нашей встречи много воды утекло, а ведь отношения в бизнесе должны развиваться, меняться… Мне показалось, что мы должны пересмотреть ряд наших договорённостей.
- Я слушаю вас, - ответил Хасан-оглу и быстро взглянул на Бардина, но тот сидел с отутствующим видом. Вообще почти не говорил, видимо, получив такие инструкции от шефа.
Антонов начал предлагать, по мнению Хасана-оглу, немыслимое: приостановить свои платежи в Турцию до тех пор, пока не будут внесены такие-то изменения как в договора по сотовой связи, так и по газоперекачке.
- Это сложные вопросы, - недоумевал Хасан-оглу. – Вы так легко перечисляете… Но тут нужно посадить за работу юристов… Это не решается без экспертов.
- Вот я и говорю: пока эксперты не решат, мы бы хотели приостановить платежи.
Хасан-оглу молча смотрел на него, а тот смотрел куда-то мимо. «Тогда ты не получишь даже того, за что уже заплатил», - подумал Хасан-оглу так резко, как будто сказал это вслух.
А может, Антонову это и нужно было: сорвать заключённые уже сделки? Подаст в суд, дело затянется…
Нет, положительно Хасану-оглу не везло сегодня!
Он постарался смягчить Антонова и надавал ему обещаний; тут, кстати, позвонили из администрации президента Таййипа, потом из администрации президента Путина…
А попрощались с Антоновым почти сердечно, Бардин же, наоборот, выглядел разочарованным.
Ничего не понятно было Хасану-оглу… - по крайней мере. В этом конкретном партнёре, Алексее Антонове.
***
В понедельник из Турции прилетел министр по нефти и газу, и его вместе с Хасаном-оглу принял российский министр. Во вторник утром из Анкары прибыла ещё целая делегация; Хасан-оглу встретил её в аэропорту и прямо оттуда повёз в «Газпром» на встречу с Алексеем Миллером. Затем в здании правительства России их принял вице-премьер по топливо-энергетическому комплексу, а под конец рабочего дня и сам премьер. В среду предстояла главная встреча – с президентом Путиным.
Уже в понедельник, а ещё больше во вторник Хасан-оглу чувствовал себя на пределе сил и на грани срыва. То невыносимое давление чего-то – что он называл сам для себя весом государства-партнёра, - которое началось на прошлой неделе, на этой достигло такой степени, что он думал даже сослаться на болезнь и отказаться от работы.
Его состояние заметил и турецкий министр нефти, показательно отчитал его:
- Что вы всё дёргаетесь, почему боитесь всего?
- Я лишь высказываю опасения…
- Держите их при себе!
Что ж, хорошо говорить, если только прилетел, а поживи здесь неделю…
В здании Белого дома, когда шли на приём к вице-премьеру, их останавливали дважды: внизу и потом на этаже. Долго – по-видимому, это делалось намеренно – искали фамилии и сверяли со списком, так что и быкообразный министр нефти задёргался. Хасан-оглу отступил и спрятал глаза дабы не выдать злорадства.
Ночь накануне приёма у Путина была совсем тяжкой. Президент мог принять всего четверых, и среди них будет он, Хасан-оглу. Но он не в силах был уже тащить главную ношу, и хорошо, что прилетели министр нефтегаза и статс-секретарь: они-то и будут главными собеседниками Путина.
Вечером Хасан-оглу позвонил домой жене: от разговора с ней полегчало. Взял почитать перед сном сборник «Стихи по-турецки» Мехмета Эмина Юрдакула…
Классические эти стихи были отрадой, ибо писались до Первой мировой войны, но в них же сквозила мысль о той Турции, какой она была тогда: включающей в себя Палестину, Сирию и Ирак. На севере с тех пор граница мало изменилась: перед Первой мировой Болгария, Сербия и Греция уже были на своих местах. С востока Турция была тогда даже поменьше нынешней: большевики после 1917 года кое-что отдали. Но вот на юге…
Кого же винить за то, что потеряли Сирию и Ирак? Англичан и французов? Те вообще после Первой мировой вели речь о ликвидации независимой Турции. Как союзник Германии, Османская империя, конечно, подлежала разделу, и спасибо Ленину и большевикам, что хоть они-то заключили договор о дружбе, позволив прислониться к ним, как к стенке, чтобы отбрыкаться от Запада.
Но что происходит теперь? В эту ночь Хасан-оглу с ужасом думал, что всё больше Турция превращается в то самое, чем был Константинополь в последние сто лет своей независимости: островком одной религии среди моря другой. Когда ислам окружил Константинополь, падение этого города стало лишь вопросом времени. Но сейчас не пытается ли точно так же Путин окружить Турцию? Вот: он дружит с Арменией, протягивает руку Сирии, не устаёт уговаривать Болгарию и Румынию переиграть свой отказ и пропустить газовый «Южный поток» по своей земле.
Хасан-оглу вновь включил свет и взял тот же сборник поэзии, перелистнул на газели о любви. Вот где услада: в законных утехах гарема! Современную Турцию с Византией никак не сравнишь: население-то у нас ого-го, и всё растёт…
У него двое сыновей и дочь, и уже двое внуков, а сколько будет ещё! На этой успокаивающей мысли он выключил свет, а всё равно заснуть так и не смог. Задремал на полчаса лишь под утро, а, глянув в зеркало перед завтраком, обомлел: серое бескровное лицо…
Но ничего, один день продержится, а завтра они уже будут дома.
***
В Москве Хасан-оглу бывал и раньше, а вот в Кремле не доводилось.
Они поехали кортежем из двух машин. В первую – машину турецкого посла с флажком на капоте – Хасан-оглу не поместился и сел во вторую, вместе с переводчиком.
Их подвезли к Большому кремлёвскому дворцу и провели вверх по лестнице с красным ковром, столь крутой, что он наверху чуть не падал после бессонной ночи.
И опять заслужил гневный взгляд могучего министра нефти и газа, хотя тот и сам запыхался от подъёма.
Документы сегодня не проверяли, а золочёные залы, по которым их вели, создавали настроение торжественности, а у гостей – благоговения.
И вот их встречает хозяин этой роскоши, президент Путин. В небольшом и довольно скромном зальце; с Путиным – министр иностранных дел Лавров и министр топлива и энергетики Новак.
Лавров держится истинным величавым хозяином, и при взгляде на него вспоминаешь и посольства России по всему миру, и их бесчисленные ракеты, и их армию, вторую по мощи после американской.
Но такова уж роль этого министра: склонять могущество России к ногам того, кто в данное время завладел вниманием Путина.
Все в мире знают, что Путин – один из тех, кто всю жизнь живут под диктовку. При этом он научился перепрыгивать из рук одного кукловода в руки другого, кажущегося ему более добрым. Однако тот, кто владеет им в данный момент, может не сомневаться: Путин выполнит всё, на что ты ему хотя бы слегка намекнёшь.
Этим воспользовался президент Таййип, и вся цель их нынешнего посольства заключалась в том чтобы проверить рабочее состояние этой ниточки: нащупать её и потянуть, убедиться, что Путин дёрнется в ответ.
Сперва это не получалось: как ни пытался турецкий министр нефти и газе грозно зыркнуть на Путина и рыкнуть голосом – тот лишь испуганно оглядывался на Лаврова или на министра топлива и опять обращал к туркам спокойное и чуть ироничное лицо.
А оба русских министра смотрели насмешливо: что, дескать, выкусили?
И Хасан-оглу вдруг заговорил рыдающим голосом – сам себе удивился – о том, какие убытки несёт турецкий бизнес, сколь многие из тех, кто вложились в «Турецкий поток», уже разорились.
- У нас ведь нет ничего, никаких ресурсов… - говорил он. – У нас только есть трудолюбие простого турецкого рабочего…
Путин сначала с интересом взглянул на молчавшего доселе Хасана-оглу, потом в глазах его мелькнуло сочувствие к турецким работникам.
Этим моментом воспользовался турецкий министр: он мысленно прыгнул как лев или как медведь на Путина, и Путинская душа забилась, извиваясь, в его лапах.
Оба русских министра возмущённо дёрнулись, но было уже поздно. Турецкий министр прямо и резко спросил Путина, согласен ли тот подтвердить договорённости, достигнутые с президентом Эрдоганом.
- Да, конечно, конечно! – ответил Путин очень по-доброму.
- Хорошо, - похвалил его турецкий министр нефти и газа.
Тут Лавров вдруг опрокинул чашку с кофе, пролил его на стол и на документы. Но Путин лишь усмехнулся и иронично отодвинулся от Лаврова: он уже полностью переключился на турок и был сосредоточен только на них.
- Мы всё выполним, - сказал Путин.
- Хорошо! – повторил турецкий министр, и Хасан-оглу отвернулся, чтобы не видеть этого.
Цель их визита, можно считать, была достигнута…
--
Александр АНДРЮШКИН отвечает на вопросы о своём новом романе «Банкир» - читайте здесь
