Мария БУШУЕВА. О рассказах Юрия Доброскокина
У нас ведь как: если любишь «Прощание с Матерой» Валентина Распутина, то Александр Иличевский, к примеру, уже «не твой» писатель. А вот я с первого взгляда полюбила и «Прощание с Матерой» В. Распутина, и «Ай-Петри» А. Иличевского, у меня стоят эти совершенно разные книги рядом. А уж если читатель зашел в журнал «Молоко», то в каком-нибудь, так называемом «либеральном издании», ему делать нечего: взгляды, искусственно вмонтированные в сознание, точнее, в подсознание, отличаются, значит, пишущий субъект из «чужого лагеря» - критики «того лагеря» его и читать не станут. Его для них как бы нет. Или, даже прочитав, напишут жестко отрицательную рецензию - чтобы сразу «чужого писателя» уничтожить прямым попаданием. То есть на войне как на войне.
Бывают, правда, исключения. И, надо заметить, их становится все больше. Значит, общество медленно, с трудом, но выздоравливает и умнеет... Мы все разные. И литература должна быть разной.
И сейчас с теми, кто свободен от тенденциозности, спешу поделиться радостью открытия: в одном из давних номеров журнала «Молоко» были опубликованы рассказы, к сожалению, рано ушедшего, убитого временем «крутых девяностых» писателя Юрия ДОБРОСКОКИНА «Перепела», «Мотор», «Конокрад» и другие.
Судя по рассказам, Юрий Доброскокин, оправдывая свою фамилию, был добрым писателем. И оставался добрым в те сложные годы, когда в литературе побеждали «цветы зла». А это ведь писательское мужество: вопреки моде оставаться самим собой. Его проза доказывает, что он действительно был тонким, чувствительным человеком, любящим все живое, умеющим любить родное и родное жалеть. Но, главное, он писатель, хороший писатель, создавший совершенно свой мир, где живут отец и сын Твердохлебы, где разнимают дети подравшихся стариков-казаков, своих дедов, а не наоборот, где старик, который, как Герасим, пришел на реку топить двух щенят, спасенных парнем, возвращается, чтобы все-таки забрать и отнести обратно к кормящей собаке... И нет ни капли лжи в писательской манере и писательском взгляде: он так видел мир и хотел находить такие его черты всегда.
Поэтичная и добрая душа...
Да, Юрий Доброскокин еще и очень поэтичен. Иногда чуть-чуть пробиваются пришвинские интонации, иногда тургеневская, припомнился и «Холстомер» Льва Толстого. Но интонации классиков совсем не доминируют - они не в ткани текста, а в особенностях писательского восприятия. А порой деревенский мир отца и сына Твердохлебов вдруг становится почти фантазийным. И тогда вспоминается магический реализм. Так написан рассказ «Мотор»: в деревне, на улице, где живут Твердохлебы, прямо перед их домом, стала протекать труба, и поставили мотор, который гудит с утра до вечера который день подряд, потому что идет перманентный ремонт. И вот что-то в мире Твердохлебов резко изменилось: «Выглянут в окно: ветер качает ветки, треплет листья, – а шелеста им не слыхать. Сядут на ветку невдалеке воробьи: прыгают, разевают клювиви, но молчат, как немые… Кроме того, всю усадьбу Твердохлебов немножко знобило. Трясутся стебли цветов на подоконниках, трясутся, должно быть, и сами Твердохлебы, потому что солнце, проплывая над ними в вышине, трясется, – чего не может быть. И ко всему Твердохлебы привыкли…» А дальше начинается удивительное, окрашенное мягким юмором, почти сказочное: «Но куры на их хозяйственном дворе вели себя иначе. Сначала они просто стали беспокоиться: не лежали, как ранее, в углах двора, зарывшись в пыль, а без конца слонялись по двору из угла в угол, одурело встряхивая головами, как будто хотели сбросить с себя какую-то паутину. Потом стали плохо есть и похудели. А какие яйца теперь находили Твердохлебы в гнезде! Одно походило на песочные часы, другое – на грушу, а третье было бесформенным, как голыш с берега моря…». И, наконец, «сбившись в стаю, куры с петухом сделали два круга над двором Твердохлебов, потом направились к Горе и скрылись за нею». А потом внезапно куры вернулись, точно угадав, что мотор больше не гудит.
В мире Твердохлебов все связано, все нити живого тонки, но прочны, их не разорвать, человек сочувствует животному, а животное порой способно чувствовать глубже человека и видеть то, что не может он угадать и разглядеть: прочитайте рассказ «Конокрад» - он об этом. Почти о том же и «Заяц».
Такие рассказы нужны школьной программе для пяти-шестиклассников. Тогда в 11 классе уже и «цветы зла» не будет страшны. Прививка доброты действует пожизненно.
Как жаль, что Юрий Доброскокин больше ничего не напишет...
