Наталья МАРКОВА: «Автор «Маленького гиганта…» учит нас «патриотическому чпоканью».
В Великой Отечественной войне мы победили. В холодной войне (информационной) проиграли вчистую, результатом чего и стал распад СССР. Казалось бы, Великая Победа, на алтарь которой положено столько человеческих жизней, заслуживает трепетного и бережного отношения. Увы и увы! Телеподелки, произведенные к знаменательной дате «мастерами культуры» наводят на мысль, что информационная война продолжается. Только теперь уже не за счет западных фондов и ЦРУ, а на средства российских налогоплательщиков. Так, сериал «Диверсант», который шел на Первом канале, Герой Советского Союза, фронтовой разведчик, писатель Владимир Карпов, оценил, например, следующим образом: «Всё показываемое в этом фильме настолько безграмотно, примитивно, что просто немеешь, не находишь каких-то иных слов. Абсолютно ничего не соответствует действительности… К сожалению, подобные фильмы делают люди, не имеющие никакого представления о происходившем и, более того, не имеющие ни малейшего желания консультироваться с ещё живыми участниками войны. Очернён весь командный состав. Эти начальники либо дураки, либо бессердечные садисты». В титрах сериала «Штрафбат», демонстрация которого недавно завершилась на РТР, фамилий консультантов тоже не обнаружено. И это при таком «взрывоопасном материале»! В чем же тут дело? О проблемах современной телевизионной политики мы беседуем с руководителем Центра коммуникативных исследований ИСЭПН РАН Натальей Марковой.
- Наталья Ефимовна, казалось бы, грядущее празднование великой победы – повод еще раз обратиться к истокам нашей силы, к способности народа в тяжелейшие моменты истории объединиться для отпора врагу. Тем более, что «поиск положительного героя в современной России - задача сложная и неблагодарная, редко сопровождающаяся удачами…», - как пишет один из современных критиков. Но удивительно, что за эту задачу зачастую берутся случайные люди. Например, режиссер «патриотического» сериала «Штрафбат» Николай Досталь – автор откровенно похабного фильма «Маленький гигант большого секса». На Ваш взгляд, чем вызван такой дефицит кадров?
- Блестящее прошлое советского кинематографа сегодня обвиняют в тотальной идеологизированности, подразумевая, что уж сегодня-то таких «недостатков» и в помине нет. Это откровенная ложь. Сегодняшний кинематограф не только чудовищно идеологизирован, но и снабжен новейшими пропагандистскими технологиями.
Последние 10-15 лет мы подвергаемся непрерывной идеологической бомбежке. Под ее воздействием меняются ценности, установки, поток сознания. При помощи специальных социальных технологий конструируется новый тип человека, подспудно происходят невидимые катастрофические сдвиги в фундаменте общества. Начало катастрофе было положено на знаменитом съезде кинематографистов в начале 90-х. Идеи, воспламенившие деятелей кино, были прекрасны: сбросить идеологическое и экономическое ярмо государства, освободить творцов и художников. В результате государство отказалось от участия в кинопроизводстве и потеряло не только крупный источник прибыли, но и возможность любого конструктивного влияния на общество. Основными фигурами, эдакими экономическими колоссами в кино, стали продюссеры. Они же, по совместительству, являлись главными цензорами и определяли идеологию.
Заметим, что идеология была абсолютно однородной, и ее обязаны были исповедовать все счастливчики, оказавшиеся у финансового источника. Да и как же иначе? Это было главным условием поступления денежных средств. Образовался круг баловней судьбы, продолжавших работать в профессии, получать прекрасное вознаграждение и единовластно представлять новое лицо российского кинематографа. К числу таких баловней принадлежал и Николай Досталь. Нетрудно догадаться, что работая в тандеме с продюсером Владимиром Досталем, он осуществлял и продолжает осуществлять линию, определяемую источником питания. Поэтому выбор режиссера для фильма о Отечественной войне не только неслучаен, а закономерен.
Закономерен в этом свете и выбор положительного героя «Штрафбата». Герой патриотического сериала не столько комбат Твердохлебов, – обаятельный, но схематичный образ сурового и мужественного правдолюбца, - сколько целая банда рецедивистов, выглядывающих из-за его стандартно красивой кинематографической спины. Это и вор в законе Глымов – рассудительный убийца, обстоятельный бандит, обаятельный людоед; и вор-картежник, режущийся в очко даже в разведке и обыгравший немца-языка до нижнего белья, и геройски погибшие от рук подлецов-особистов уголовники, ограбившие буквально лопающихся с жиру тыловиков.
- То есть «стрелки» искусно переводятся?
- Да. Потому что образ героя – это не только забота литературных и кинематографических критиков, но главнейшая часть любой идеологической конструкции, камертон ценностей. Социальный механизм подвиг – герой - награда запускает в действие систему социального научения. Герою начинают подражать. Его образ и поведение становятся примером для миллионов.
Психологам, изучающим воздействие искусства и СМИ, хорошо известно: чтобы телевизионному герою подражали, его действия должны вознаграждаться, или хотя бы не наказываться, если они преступны или аморальны.
И что мы видим на экране? На гражданке Глымов безнаказанно совершает ограбление магазина, режет людей, счастливо играет в «русскую рулетку», удачлив в любови. В пространстве войны его нож так же мягко, размеренно и точно поражает врагов отечества. В сознании зрителя незаметно происходит уравнивание бандитских убийств и вынужденных военных действий. Не случайно именно Глымову в фильме назначена роль «карающего меча» - он пристреливает негодяя-доносчика. Это делает образ вора в законе еще обаятельнее и привлекательнее. Никакой нравственной реакции не проявляет и вдова Катерина, когда в интимной сцене Глымов сообщает ей о том, каков его род занятий (вор). Напротив, женщина просто теряет голову. Она приносит ему на передовую молока, признается, что он «очень ей по нраву» (одна из самых трогательных сцен).
- Романтизация преступности – вид новорусского патриотизма, как заметил один из политиков…
- Эта линия прослеживается и в «Штрафбате». Все преступные, аморальные действия в фильме либо ненаказуемы, либо положительно подкреплены и одобрены. У картежника всегда водится выигранное продовольствие, вещички и табачок; насильник укрывается от трибунала и т.д. Можно было бы приписать это случайному стечению обстоятельств или недомыслию сценаристов, если бы не общая тенденция. Криминализация общества - одна из целей новой идеологии. Другая цель, во многом совпадающая с первой, – дискредитация образа армии, ее связь с уголовщиной, преступлением. Тенденция наблюдается во многих фильмах, например в Чухраевском «Воре», где образ советского офицера времен Отечественной войны намертво сливается с образом вора и преступлением. Тем, кто видел великие фильмы о войне с участием Баталова, Бондарчука, Шукшина, такая пропаганда не страшна, но для молодежи и детей она крайне опасна, так как исподволь формирует отношение к Отечественной войне, к истории России.
Особенно чудовищно, совершенно в духе «Маленького гиганта большого секса», выписаны в «Штрафбате» образы женщин. И девки на отдыхе солдат, и вдова Катерина, и жена командира, соблазнившая юного любовника, и медсестра Светлана - похотливы, легко доступны и стремятся к удовлетворению полового желания. Похоже, авторы сериала перепутали эпохи, и совершили «перенос» своего нынешнего восприятия женщин на эпоху Великой Отечественной. Сцены направлены на изменение норм и ценностей, привнесение нового, небрежного отношения к половой любви, обессмысливания полового акта, как акта продолжения рода. Неискушенный, молодой зритель, посмотрев фильм, будет думать: «вон оно как, и в войну так было!».
- В пресс-релизе, которые мы можем прочесть на сайте РТР, о «Штрафбате» говорится следующее: «Военные историки не любят говорить о штрафниках, и могилы их безымянны. Штрафными батальонами "затыкали" самые гиблые дыры фронтов, бросали в атаки на самые неприступные участки обороны немцев. Штрафбаты можно было не снабжать боеприпасами и провиантом. Эти люди, в чем-то виновные, а зачастую невинные, были "пушечным мясом", их гнали на верную смерть...» Даже здесь множество фактических ошибок и «идеологических мин». Чем, на Ваш взгляд, объясняется такая «необязательность факта» на государственном канале?
- Что касается особой жестокости, небережного обращения с жизнями штрафников, то вспомним Курскую дугу, Сталинград, переправу через Днепр, да и многие другие великие битвы. Сколько сотен тысяч простых солдат, пожилых и молодых, погибали, не будучи штрафниками, в этих кипящих котлах! В рекламном анонсе перед началом фильма «Штрафбат» диктор объявил, что «сегодня наконец-то признано, что эти люди подверглись политическим репрессиям». Как видите, теперь в репрессированные записаны и те, кто был наказан за военные преступления. Анонс только подхватывает явно проглядывающую идеологическую тенденцию фильма - все особисты и командиры вне штрафбата – «красноперые». Ненависть к большевикам и коммунистам демонстрируется при любом удобном случае. Глымов, например, говорит о том, что ему гораздо больше жаль убитого немца (молодого, красивого, угощающего выпивкой), чем негодяя-особиста, «красноперого» майора Харченко.
- Взрывы и мат идущих в атаку солдат прерывает реклама пива и автомобилей. Это давняя проблема ТВ, касающаяся не только сериалов. Помню, как сразу после выпуска новостей, рассказывающего о гибели подлодки «Курск», бравурно зазвучало: «Пора-, пора-, порадуемся на своем веку…». И все же наше общество постепенно меняется. Не меняется только ТВ. Чем объяснить этот феномен?
- Бесстыдством, которое порождают бешеные деньги и безнаказанность. Формально являясь «общественным телевидением», целые каналы принадлежат отдельным корпорациям и гражданам. Все они проводят свою, часто совпадающую, идеологическую линию. Сегодняшнее телевидение создано большими деньгами.
- Многие фронтовики, с которыми я беседовала, говорят, что основной пафос «исторических сериалов», таких, как «Красная площадь» - настырное, навязчивое отрицание прошлого, махровый, в духе Бжезинского, антикоммунизм. Любопытно, что в первые годы Советской власти, когда шло тотальное отрицание царской России, идеологией в стране заведовали Троцкий, Володарский, Зиновьев, Ярославский. Сейчас, когда более изощренными методами происходит оплевывание советского времени, мы снова видим во главе «идеологического движения» в основном людей нерусских. Я думаю, нам с Вами не надо бояться этого вопроса – запретная прежде тема «еврейства» поднимается сейчас и в сериале «Штрафбат», и в «Красной площади». Правда, акцент один – наличие государственного антисемитизма. Но так ли это?
- Евреи, тысячелетия сохраняющие национальную идентичность, а значит и некую чужеродность неевреям, всегда использовались мировыми кукловодами как жупел, против которого в любой момент можно повернуть умело подогретый гнев народных масс. Это было в гитлеровской Германии, было и гораздо раньше. Не случайно в последнее десятилетие мы видим небывалое распространение антисемитской литературы, диких, небывалых организаций националистического, фашистского толка всех мастей и оттенков от скинхэдов до православных националистов. Эти движения искусственно инспирируются при помощи особых социальных технологий. Очень важно вывести в качестве «врага» и грабителя России именно еврея – Березовского, Гусинского, Абрамовича и пр., на деле, являющихся фигурами далеко не столь значительными. Потому и привлекают западные технологи на центральные роли мальчиков для битья - евреев.
Типичный пример скрытой пропаганды антисемитизма мы можем наблюдать и в «Штрафбате». Молодой солдат Савелий, еврей по национальности, чтобы избежать участия в опасных военных действиях совершает самострел – простреливает ногу и попадает в госпиталь. В то время, как солдаты штрафбата совершают смертельно опасный путь в тылу врага (один из них тонет в болоте), Савелий крутит любовь с сестричкой из госпиталя. Сцены любовной лирики перемежаются со сценами боевой разведки. В военном госпитале, в комнате медсестер, куда заходят и выходят, среди бела дня обнаженная сестричка развлекается с любовником. Введено даже особое слово для обозначения полового акта. «Весь госпиталь знает, они напропалую чпокаются».
И в другой раз Савелий оказывается раненным не во время военных действий, а возвращаясь из самоволки. Оказавшись свидетелем насилия, он трусит и молчит. Благодаря его молчаливой поддержке остается безнаказанным негодяй, насильник и гибнет (повесившись, не выдержав позора) юная девушка. Весь боевой пыл Савелия ограничивается защитой национального достоинства. Он дерется до крови, только когда задеты его национальные чувства. Как видим, юный обаятельный образ несет в себе махровую антисемитскую пропаганду, где еврей – хитрый, трусливый и беспринципный приспособленец, который не прочь поживится лакомым куском и увиливает от трудной работы и лишних неприятностей. Попробуйте сравнить этот образ с идейным обоснованием антисемитизма на соответствующих сайтах, и вы не найдете отличий.
Что касается государственного антисемитизма, то в последнее десятилетие, учитывая национальный состав правительства, об этом вообще смешно говорить, а в советское время он был вызван первоначальным проникновением западных влияний именно в среду евреев. Отсюда потянулись на Запад толпы эмигрантов, увозивших научные, оборонные и прочие секреты, что не только для СССР, но и для любой страны мира показалось бы неприемлемым. К сожалению, в обществе не нашлось силы, которая могла бы разумно противостоять этим явлениям. Идеи о государственном антисемитизме активно проводят сейчас идеологизированные западные и отечественные фильмы.
- Какой образ будущего России формируют, на Ваш взгляд, современные фильмы о прошлом?
- Видите ли, современные фильмы формируют не образ будущего, они формируют само будущее. Вот что готовит новая идеология: будут продолжены все посылки осуществляемой сегодня сексуальной революции. В сознании мужчин выстраивается образ похотливой, ненасытной самки, отдающейся любому желающему и незнакомой со словом верность. В сознании девушек мужчины предстанут насильниками, либо гогочущим стадом самцов, озабоченных спариванием. Ни защиты, ни опоры от них ждать не придется. В сознании молодежи будет выжжено каленым железом: «было бы желание, можно и на дереве чпокаться». Все это будет способствовать дальнейшему разрушению института семьи и уменьшению численности населения. Идеи социальной справедливости будут дискредитированы ассоциацией с национализмом, антисемитизмом и объединенными с ними идеями коммунизма.
Исходя из предыдущего анализа, мы видим, что грядет криминализация, возведение на пьедестал вора, убийцы, преступника, приравнивание его статуса к статусу воина, солдата. Если не принять мер, то продолжится распространение антисемитизма и фашизма в среде молодежи. Во времена Гитлера в Германии, всего лишь 10 % населения разделяли идеи фашистов. Именно они осуществили переворот и захватили власть. Такого количества преступников оказалось достаточно для того, чтобы подавить сопротивление 90% несогласных. Тяжелая артиллерия пропаганды подготавливает нас к фашистскому перевороту или к гражданской войне.
Что касается навязываемой нам «толерантности», (терпимости, снисходительности, к чему-либо), как трактует это слово словарь иностранных слов, то в России ее так много, как ни в одной другой стране мира. Мы захлебываемся в собственной толерантности. Навязывание нам чужой, заграничной толерантности на фоне тотальной пропаганды преступлений и национальной розни, смехотворно.
— В ходе информационных войн мы можем наблюдать, как перерождаются идеология, взгляды на те или иные события наших граждан. Можно с уверенностью утверждать, что прочность, стабильность того или иного государства зависят от “информационной устойчивости” индивида. Как добиться этой устойчивости? Что могут сделать для этого законодатели, телезрители, каждый из нас?
- Стоит заикнуться о цензуре, как поднимается крик о свободе слова. Давайте пойдем навстречу противникам цензуры. По-видимому, следует маркировать подобные фильмы соответствующими знаками: «пропаганда преступности», «пропаганда антисемитизма», «реклама наркотиков» и пускать в свободный видеопрокат, но не пускать по телеканалам, вещающим на всю страну. Кроме того, необходимо создать государственные телеканалы, демонстрирующие только доброкачественную, консервативную продукцию. Одновременно с ними могут существовать и частные, но платные телеканалы. Любопытно, какую аудиторию они смогут тогда собрать?
Наш институт (ИСЭПН РАН) создал программу для школьников, которая обучает ребят 8-10 классов распознавать различные деструктивные информационные влияния и приемы манипуляций. Надеемся, что в какой-то степени это поможет преодолению сегодняшней ситуации. Наконец, у каждого из нас есть внутреннее нравственное чувство.
Я полагаю, что только руководствуясь им, мы можем победить.
Беседовала Лидия Андреева
