Леонид ТАРАРИН. Тормозок
Не все, кто прочитает это странное слово, сразу поймут его значение, вернее, тот смысл, который автор пытается передать этим словом. Ведь ещё в глубокой древности люди понимали, что главное влияние на сознание человека оказывает не столько сам факт, сколько мнение о нём других людей. Особенно, если факт отдаляется во времени, а мнения людей, описывающих его, не всегда бескорыстны.
Само слово произошло, как уменьшительное от вполне нормального слова тормоз. Ничего особенного в нём нет – очень нужное техническое устройство почти в любом механизме. Вряд ли найдётся смелый технарь, который попытается приписать себе честь изобретения этого, очень полезного приспособления. Хотя усовершенствований и разных модификаций для самых разных устройств придуманы тысячи, если не миллионы. И патентов на эту тему получено – вагон и маленькая тележка.
Но ТОРМОЗОК – совсем другое дело! К технике, к механизмам, к патентоведению это понятие имеет косвенное отношение.
Первый раз я услышал это слово в 1994 году, когда работал в должности капитан-директора на тунобазе «Яркий луч». Перед выходом в очередной рейс из Калининграда в Лас-Пальмас, когда судно было уже полностью готово к выходу, экипаж на борту, – я поручил моему четвёртому помощнику сходить в портнадзор рыбного порта, пригласить на судно дежурного капитана портнадзора для оформления разрешения на выход в море. Вручил ему моё письменное заявление о готовности судна, портфель с дипломами комсостава и судовыми документами, но штурман не уходит, а выжидательно смотрит на меня.
- Игорь Петрович, идите в портнадзор. Или я что-то забыл?
- Тормозок…
Раньше я не слышал этого слова и удивлённо посмотрел на штурмана. По возрасту он был старше меня, но после окончания судоводительского факультета мореходного училища долго работал матросом, потом четвёртым помощником капитана на различных промысловых судах. Потом его взяли в армию – сразу попал в Афган, где прошёл и огонь и ад и медные трубы, имел ранения, ордена, медали, а после службы снова решил работать в море. И снова начал с младшей должности четвёртого штурмана. Но это был уже не зелёный «штурманец», а опытный, матёрый волк.
До этого я работал 23 года капитан-директором на БМРТ (большой морозильный рыболовный траулер), БАТ (Большой автономный траулер) во всех районах мирового океана. На большой транспорт «Яркий луч» попал случайно. Вернулся из шестимесячного промыслового рейса, оформил отпуск и собрался отдыхать пару месяцев на берегу с семьёй. Но вечером мне позвонил главный капитан:
- Выручай! Знаю, что у тебя все документы готовы, а у нас ЧП – на «Ярком луче», который оформлен полностью пограничниками и таможней на выход в рейс, у капитана беда – прободная язва желудка. Его без сознания увезла «скорая». Старпому мы доверить судно не можем – на борту 180 человек и груз снабжения для промысловых судов на десятки миллионов долларов. Через полчаса за тобой придёт дежурная машина. Надо выйти до утра из порта. Рейс короткий – до Лас-Пальмаса и обратно. Суток двадцать…. Вернёшься, подготовим тебе замену, догуляешь свой отпуск.
К утру я уже вышел в Балтийское море капитаном «Яркого луча». Погода прекрасная, рейс прошёл без проблем. Перед возвращением в Калининград я дал радиограмму главному капитану: «Прошу подготовить мне замену. Обещали – выполняйте».
Ответ меня удивил: «Стоянка короткая – всего трое суток. Замену подготовить не успеем. Надо сходить ещё один короткий рейс в Лас-Пальмас».
Вызвал главного капитана на разговор по радиотелефону и поставил условие: «Если хотите, чтобы я снова пошёл в рейс, оформляйте мою жену в состав экипажа на любую должность, чтобы она пошла со мной в море. Иначе я ухожу с судна». Все возражения, что мало времени, что не успеют, я даже слушать не стал – если надо, то успеете. Вся проблема только в том, что несколько чиновников поговорят по телефону и подпишут несколько бумажек.
Рисковать большим транспортным судном, доверять его малоопытному капитану начальство не стало. За три дня моей жене открыли визу, оформили паспорт моряка, и на четвёртый день она уже была на борту в составе экипажа на должности буфетчицы.
И вот тут, при оформлении отхода я и услышал от моего четвёртого помощника незнакомое мне слово, которое Игорь Петрович вежливо объяснил мне:
- Обычно, чтобы портнадзиратель долго не гонял экипаж проверками, чтобы не мучил судовыми тревогами, капитаны дают вместе с судовыми документами свёрток с «джентльменским набором» – бутылка водки или коньяка, баночка икры, крабов, копчёной колбасы…. Разогнался чиновник с проверками, а мы подбрасываем ему этот самый тормозок. Его рвение сразу останавливается…
- Игорь Петрович, сегодня в портнадзоре дежурит капитан Алексеев Иван Иванович – человек исключительной порядочности. Он взяток не берёт. Скажите ему, что я буду рад видеть его на борту моего судна – мы с ним давние приятели.
Через полчаса штурман вернулся с полностью оформленными документами, с официальным разрешением на выход в рейс, хотя обычно на оформление выхода в море улетают три-шесть часов времени. А Иван Иванович вызвал меня на связь по УКВ: «К сожалению, лично сам не могу прибыть на борт, – очень много судов надо оформлять на выход в море. Не первый раз оформляю в рейс твои экипажи, никогда не было ни одного замечания. Удачного рейса!».
Много лет работал Алексеев Иван Иванович капитаном на разных рыболовных судах. Всегда перевыполнял рейсовые задания по вылову. За отличную работу ему присвоено звание Герой Социалистического Труда с вручением Золотой звезды «Серп и Молот» и ордена Ленина.
Но по состоянию здоровья медицинская комиссия не разрешила ему выход в море. Как человек, не привыкший сидеть без дела, он перешёл работать в портнадзор Калининградского морского рыбного порта, где его богатый опыт работы в море помогал капитанам.
