Аршак ТЕР-МАРКАРЬЯН. Этюды о писателях
ЧЕЛОВЕК-КРЕСТ
В столицу автомобилей Тольятти я приехал с группой московских литераторов - Светланой Василенко и Борисом Евсеевым. Писательская организация, как и во всех городах России, разделилась на два непримиримых лагеря. Но на приеме у мэра им волей – неволей пришлось быть вместе... Министр культуры области захотел услышать мое мнение и, как представитель газеты «Литературная Россия» сказал, что с детства знаю песню «Есть на Волге утес, диким мохом оброс…». Это визитная карточка вашего города, которая известна всей стране. Власти города содержат хоккейную команду, игрокам платят миллионы долларов. Вряд ли они когда – либо станут чемпионами. Я думаю, что если вам выделить определенную сумму, чтобы помочь дать стипендии пишущим, то возможно появление второй такой же знаменитой песни…
Оговорюсь сразу, что глава города услышал мое пожелание и большинство получило все – таки прибавку. Уже после, на фуршете, ко мне подошел, раскрылив руки, будто его распяли на кресте, местный поэт и поблагодарил за выступление. Уезжая, я поинтересуюсь об этом человеке. Окажется, что уже более двадцати лет он после болезни позвоночника ходит, по – птичьи расправляя руки…Печально смотреть и знать, что он никогда не может взлететь.
21 января 2010
ВНУК ПОЭТА СЕРГЕЯ ОРЛОВА
Я ежегодно отдыхал в Коктебеле со своей семьей. Жена на пляже что – либо вязала, а мы с четырехлетним сыном Егорушкой, накупавшись, сидели у берега и любовались морским прибоем. Чтобы не было скучно, я решил построить у линии воды кремневые башни. Отойдя на расстояние несколько шагов, бросать камушками по этим строениям. Такая незамысловатая игра убивала двух зайцев – развивала меткость и ловкость рук.
Мой сын с большим удовольствием метал кремниевые снаряды. Писательские внуки и дети, присмотревшись, дружно присоединились к нам. Я только спрашивал: «Откуда прибыл».
- Из Владивостока. Значит, ты - генерал Приморской армии…
- А ты? – спросил любознательного черноволосого крепыша.
- Из Москвы - ответил, смущаясь, малыш.
- Ты – генерал Центрального военного округа.
Через несколько минут у меня были Брянские, Приволжские, Уральские войска, которые построили крепости и стояли, набрав снаряды – кремни в ожидании команды: «Огонь по батареям противника!»
Едва я произнес эти слова, туча камней обрушилась на построенные детьми сооружения. Когда последний бастион рухнул, наступала тишина. И я, отобрав красивые, округлые похожие на медали кремни с удовольствием награждал, громко произнося фамилии: «За проявленное мужество и геройство в боях с врагами». Ребятки стояли по стойке смирно и явно гордились своими наградами.
Недавно в библиотеке имени Некрасова на вечере, посвященном памяти поэта Олега Шестинского, ко мне подошел симпатичный молодой человек лет тридцати.
- Здравствуйте, дядя Аршак! Наверное, вы меня не помните, я внук Сергея Орлова, с которым вы занимались военной игрой в Коктебеле.
- Чем занимается ваш сын Егор?
- Он врач.
- А вы где работаете?
- Окончил исторический факультет МГУ. Нынче я депутат Московской городской думы
- Можно выпить с вами за великого деда - поэта Сергея Орлова, написавшего хрестоматийные бессмертные строки, которые знает наизусть вся Россия «Его зарыли в шар земной…»?
И мы, не видевшие друг друга четверть века, подняли рюмки…
23 января 2010
СИЛА ИСКУССТВА
Народный художник Юрий Боско поехал на родину, чтобы вздохнуть полной грудью полынный запах заволжских степей. Целый месяц колесил по оврагам и буеракам, чтобы написать дорогие ему места, по которым он стосковался, живя в столице. Уложив пейзажи в багажник, довольный покатил в столицу. И вдруг на повороте увидел: высокий обрывистый берег, юркую тропинку, сбегающую к могучим волнам Дона – батюшки, молодого пастушка читающего книжку в тени вербы, и мирное стадо овец…Господи, почему я раньше не заметил это место? Вот что мне надо!- восклицал живописец, но не затормозил, потому что через три дня начинались занятия в Архитектурном институте, где он преподавал.
Тыщу верст он гнал своего железного коня и ругал себя, пока не остановился у двери мастерской. Разгрузив машину, выпил крепкого чая и вновь сел за руль.
- Нет, такого уголка я могу больше не встретить!- уговаривал себя и выехал на трассу.
Через десять часов Юрий Боско остановился. Вставил в подрамник полотно и с вдохновением стал колдовать, размашисто, как дирижер, работая кистью…
- Вот, дорогой Аршак, наш земной рай, по которому грезят городские жители!- горделиво улыбался, показывая новую работу.
А я радовался, что сила Искусства настолько велика, что властно заставляет творца делать такие поступки!
24 января 2010
РАЗГОВОР С ВЛАДИМИРОМ ЦЫБИНЫМ
Замечательный русский поэт Владимир Цыбин обожал старинные книги. Поговаривали, что у него была самая лучшая домашняя библиотека в столице! В свободные дни Владимир Дмитриевич совершал ритуал: мы с ним обходили книжные магазины на новом Арбате, на Тверской, и не забывали писательскую лавку.
Цыбина встречали продавцы, как космонавта, разрешали спускаться в подвалы, где лежали дорогие антикварные фолианты. Надо было видеть, с каким благоговением мой товарищ листал страницы и нежно гладил, как ребенка по голове…
Потом, на Тверском бульваре, прямо перед входом в Литинститут, вытаскивал из огромного желтого портфеля и вновь любовался приобретенными изданиями.
И неожиданно спросил: «Аршак, когда тебя критикуют в прессе мама ходит в обком заступаться?»
- Нет,- она неграмотная. Может только написать заглавные буквы фамилии, когда почтальон приносит пенсию.
Он задумчиво произнес: «А вот родительница Евгения Евтушенко каждый день обивает пороги ЦК партии, взывая: «Моего сына затравили! Он не спит ночами. Боюсь, чтобы с ним чего не случилось!»
Володя глядел как в воду. За три тысячи верст могилка его мамы. Только близкие товарищи изредка вспоминают имя большого русского поэта!
27 января 2010
ОЦЕНКА ГРИГОРИЯ КОНОВАЛОВА
В модной дубленке, с докторской бородкой с проседью и ухарски заломленной набок ондатровой шапке – ушанке известный саратовский писатель Григорий Иванович Коновалов приехал в Ростов-на-Дону вместе с московским поэтом Виктором Федоровичем Боковым, автором народных песен «Оренбургский пуховый платок», «На побывку едет молодой моряк», «Коля, Николаша», «Эх, снег – снежок», чтобы украсить своим посещение первый поэтический фестиваль «Донская литературная зима». Огромный Дворец строителей был переполнен. Люди стояли в проходах, чтобы лицезреть мастеров слова.
Коновалов, видимо, по подсказке сверху, предоставил слово работнику отдела культуры обкома партии Николаю Скребову, который с завыванием начал читать длинное, гладкое, без единой душевной зацепки какое-то патриотическое стихотворение. Григорий Иванович, как степной коршун нахохлился и по-командирски недовольно махнув рукой, громко в микрофон добавил: «Хватит! Виктор, выручай! Иначе люди от скуки помрут!» Такого еще в провинции никогда не было! Зал замер в ожидании. И Виктор Федорович, повязав на голову огромный носовой платок неожиданно запел частушки. Народ подхватил и полторы тысячи заголосили так, что закачались люстры. Потом подключился и я, прочитав стихотворение. Слушатели дружно зааплодировали и не отпускали со сцены. Пришлось подчиниться. Григорий Иванович радостно бросил в зал: «Это вот поэт. Настоящий».
Руководитель писательской организации Александр Бахарев вмешался: «Не надо захваливать молодого парня. Похвала может вскружить голову!»
На что Григорий Коновалов резко среагировал: «Талантливого человека доброе слово согреет. Он и сейчас знает себе цену».
Прошло несколько лет.
Учась в Москве, я еще раз встречусь с Григорием Ивановичем. Он даже переночует в моей студенческой обители и до утра будет рассказывать, как в годы войны работал в аппарате товарища Сталина.
А мудрость хрестоматийного классика я запомню навсегда.
29 января 2010
ДОЛГОЛЕТИЕ
Я прилетел из Вешенской, где познакомился с генералом, который жил по соседству с великим писателем Михаилом Александровичем Шолоховым. Боевой военачальник был на пенсии и азартно занимался огородом.
- Знаете,- объяснял мне хозяин помидорных грядок,- мы едим мертвые овощи. Ведь как только срываете живые плоды - сразу начинается процесс гниения. Так-то, дорогой товарищ журналист, кушайте только свежее. И я вспомнил, что петербургского губернатора царь снял с должности за то, что в столице продавали свежемороженое мясо!? Вдумайтесь, сограждане, как беспокоились в 19 веке о здоровье нации. Я рассказал об этом случае поэту Борису Примерову, который долгое время жил в станице и мой друг ни на секунду не задумываясь, ответил: «Эх, Аршак, Аршак – ветреная голова, ты что забыл, что ворон живет 3ОО лет, а питается падалью?»
Оказывается этот вопрос, над которым безуспешно бьются ученые много веков так и не решен... И надо учиться долголетию у «братьев меньших».
29 января 2010
НИКОЛАЙ ОЗЕРОВ В ТБИЛИСИ
В Тбилиси я приехал за мамой, которая задержалась у своей старшей сестры, с которой разлучилась 56 лет назад в Нагорном Карабахе, когда турецкие янычары вырезали всю семью. В живых остались три девочки. Три сиротиночки. Но их разбросала судьба по белу свету. Слава Богу, одна нашлась!... Отец строго наказал: «Загостилась. Пусть возвращается скорее…» А сестры не отходили друг от друга. А я целыми днями шлялся, то по берегу Куры, слушая гортанную песню реки, то неожиданно попал на стадион, где проходили всесоюзные соревнования по теннису.
Афиша у входа на корт гласила, что принимает участие 15 – ти кратный чемпион России Николай Озеров! Пропустить такое спортивное событие я, конечно, не мог. Ведь сам со школьной скамьи тренировался в клубе «Динамо» и имел первый разряд по гимнастике. А тут такая удача! Будет что рассказать моим ростовским друзьям. И я с удовольствием подносил Николаю Озерову улетающие с площадки мячи. Как сейчас помню улыбку будущего знаменитого комментатора и короткое спасибо, сказанное мне каждый раз как я вручал ему желтый, тугой, похожий на перезрелый лимон снаряд. Только через полгода мама со мной уехала на Дон.
С Николаем Озеровым я еще не раз встречусь в Москве на стадионах, когда буду постигать азы мастерства в Литинституте… …
31 января 2010
СЕРНЫЕ БАНИ БУДАПЕШТА
С известным прозаиком, другом Василия Шукшина, Юрием Скопом мы прилетели в Будапешт рано утром, где нас в аэропорту встретил молодой работник - атташе по культуре и сразу пригласил в наше Посольство, в котором работал когда – то генсек Юрий Антропов. Он честно сказал, что неспокойно сегодня в республике и властители дум – писатели, на очередной съезд которого мы прибыли, могут, если им не понравится выступление, захлопать или затопать оратора.
- Постарайтесь не допустить этого. Говорите правду. Они знают о нас почти все.
С этим напутствием мы заехали в гостиницу. Переоделись и на машине посла вовремя попали на важное мероприятие. Прикрепленный ко мне переводчик Адам, как мог пересказывал эмоциональную речь Дюла Феккети – руководителя венгерских «инженеров человеческих душ», прибывшего на собрание из Рима, где он читал лекции по литературе студентам. Было заметно, как другие мастера художественного слова критиковали или хвалили. Тогда зал затыкал рот бурным рукоплесканием…
Речь мою венгерские товарищи встретили гробовым молчанием.
В конце февраля в Будапеште уже были заметно приближение весны. Красивые молодые девушки и юноши с упоением катались на роликовых коньках. На деревьях набухали почки. И я, зная, что по – венгерски площадь называется - Тер, решил снять напряженность:
- Уважаемые коллеги! Я благодарю вас, что в честь моего приезда вы переименовали площади в столице в начальные буквы моей фамилии. Надеюсь, что следующим посещением станет бессмертной и вторая половина… Далее я говорил о переводах, где ведущую роль захватили люди только одной национальности. И не подпускают близко других, порой выдавая средних авторов за достояние культуры другой страны.
Честное выступление тронуло сердца венгерских деятелей литературы. После мы тесно пообщались за рюмочкой ароматной пялицы и обменялись адресами. Так что с Юрой Скопом мы не опозорились. И вечером он решил сводить меня в турецкие бани. Я отнекивался: «Мол, не подготовлен...»
- Аршак, ты не понимаешь отчего отказываешься! - настаивал мой товарищ, незаметно подводя к входу очистительного заведения.
В кабинках сняли зимнюю одежду. Нам выдали мыло, полотенце, простыни…
И мы шагнули в огромный овальный зал, где располагались бассейны с разной температурой воды. Посидев в самой теплой, мы переходили в другой – более горячей. После каждого погружения я с удовольствием пил благородное пиво. Такой ритуал продолжался часа три. Мы блаженствовали. Честное слово, уходить не хотелось. Скоп торопился в Германию и когда я его проводил, раз в день обязательно посещал серные бани. Через годы говорю:
- Дорогой Юра, спасибо тебе за этот земной рай!
1 февраля 2010
ЧЛЕНЫ ПОЛИТБЮРО
Они мне казались небожителями. Их портреты можно было видеть на плакатах, когда ходили на демонстрации, на газетных полосах и в цвете на страницах журнала «Огонек».
А тут нужно делать интервью для еженедельника «Литературная Россия». Я прилетел во Владикавказ и встретился с бывшим членом Политбюро компартии, ныне президентом Северной Осетии (Алании) Александром Сергеевичем Дзасоховым. Три часа беседовали в его кабинете, откуда были видна заснеженная вершина Столовой горы.
На мои «каверзные» вопросы Александр Сергеевич отвечал четко, со знанием дела в любой области. Чувствовалась комсомольская хватка. На прощанье он обронил фразу:
- У осетин считается образованным человеком тот, кто знает наизусть поэму А.С. Пушкина «Евгений Онегин!» Вот какую интеллектуальную высоту осваивают наши горцы! Талантливый руководитель запоминает лиц, окружающих его. Конечно, было приятно, что губернатор Кемеровской области, когда я опубликовал статейку о нем, по большим праздникам всегда присылал Правительственные телеграммы в мой адрес.
Через два года после трагедии в Беслане в Совете Федерации неожиданно столкнулся в коридоре, когда ожидал помощника Председателя Сергея Михайловича Миронова Владимира Еременко, с А. С. Дзасоховым. – А земляк!- как старому знакомому обрадовался встрече со мной и даже легко обнял за плечи
- Заходите, пожалуйста, поговорим.
Честное слово, приятно было, что опытный, большой политик не забыл обо мне.
Со вторым членом Политбюро я познакомился в «скворечне»- небольшом офисе моего товарища – фронтовика Сергея Александровича Кулова напротив метро Водный стадион. Я зашел в кабинет и поздоровался, протянув руки старшему по возрасту, а потом уже обратился к совершенно лысому, в дорогом костюме, уверенно сидящему в кресле человеку.
- Не узнаете? – спросил Кулов.
- Как же, это Шенин!? – вдруг осенило меня. И я вслух произнес известную фамилию по украинской мове мягко и мелодично.
- Шенин! – твердо подчеркнул незнакомец. – Шенин! – повторил и примирительно улыбнулся.
Потом я несколько раз встречусь с этим замечательным человеком, политическая биография которого началась от строительного бригадира до олимпийских вершин власти – члена Политбюро.
Жаль, что неожиданная смерть Олега Семеновича лишила меня возможности узнать от первого лица отношения и быт последних кремлевских вождей.
2 февраля 2010
В СОВЕТЕ ФЕДЕРАЦИИ
Помощником третьего лица государства Владимиром Еременко я был приглашен в кабинет С. М. Миронова. На этом совещании я увидел цвет российской литературы – Героев Соцтруда Сергея Михалкова, Юрия Бондарева, Михаила Алексеева, Егора Исаева, лауреатов Госпремий СССР и России Константина Ваншенкина, Валентина Сорокина…
Речь шла о подготовке празднования 6О - летия со дня Победы. После краткого выступления главы Совета Федерации слово взял фронтовик Юрий Бондарев, который, как всегда, витиевато долго и непонятно говорил о надвигающимся празднике, затем коротко и эмоционально произнес свою мысль автор песни «Я люблю тебя, жизнь!», которая сводилась к тому, что опять наградят очередной юбилейной медалью, а надо что-то другое придумать…(А почему бы самому не предложить это что-то?!)
Совершенно разочаровало выступление моего учителя Егора Исаева, который подробно рассказал о своей встрече с президентом Владимиром Путиным в Рязани, где по его словам он прочитал стихотворение и Владимир Владимирович долго молчал, а потом пожал руку. Исаев тут же чеканным голосом воспроизвел проходные стихи о седых ветеранах. Наверное, не стоит пересказывать каждого кто выступил. Но, на мой взгляд, государственными прозвучали слова Сергея Владимировича Михалкова, которому в эти дни исполнилось 93 года. Цитирую по памяти: «Зимой сорок третьего года, когда фашисты стояли под Москвой, раздался телефонный звонок. И я услышал знакомый голос: «Сергей Владимирович, как вы считаете, что надо сейчас сделать нам, коммунистам, чтобы поднять дух москвичам?...»
Я ответил: «Иосиф Виссарионович, мне кажется, хорошо было бы напечатать стихи о нашей Родине, чтобы каждый человек, ознакомившись с ними, шел смело на бой, презирая смерть!»
«И вторая просьба к вам, Сергей Михайлович, передайте президенту и главе Думы, что государство должно взять под свое крыло писателей, актеров и художников, влачащих сегодня жалкое существование».
Совещание на высшем уровне закончилось.
Обидно, что люди искусства до сих пор не имеют статуса в нашей стране!
21 февраля 2010
ПРОВОДЫ БОРИСА КУЛИКОВА
Донской поэт Борис Куликов, переночевав у меня в общаге, похмелился и попросил проводить на Казанский вокзал, где нас ожидал знаменитый живописец Илья Глазунов, который дружил и рисовал портрет певца казачества Бориса. Куликов шел по перрону размашисто, держа в одной руке желтый потертый портфель, в другой - огромную громыхающую авоську с бутылочным пивом. Мы с Ильей, чуть отстав, замыкали шествие. Неожиданно из провожающих я заприметил красивую девушку, которая по-деревенски повязала на голове оренбургский пуховый платок.....
- Илья, эта молодка как будто сошла из твоих полотен, чтобы проводить Бориса на тихий Дон!
Известный художник враз оценил мимолетную встречу и смело подошел к дивчине.
Боря Куликов уже подойдя к вагону, распахнув пальто, чтобы достать билет, обнаружил, что потерял депутатский значок стал волноваться.
- Аршуня, не ведаю, куда улетучился знак?
Пока мы с Борисом искали и, к радости, нашли, Илья Глазунов исчез из поля зрения.
- Ее мы теперь увидим с тобой на картинах Ильи, дорогой Аршак!- сказал на прощанье Борис Куликов, озорно подкручивая усы. Прошли годы. Пошел слушок, что жена Глазунова выпрыгнула из окна шестого этажа.
Недавно я звонил Илье Григорьевичу, сильно болеет. Выписался из больницы.
Может быть, это была та девушка, с которой познакомился живописец в тот день, когда мы с провожали Бориса Куликова?
21 февраля 2010
ГАБРОВСКИЙ КАРЛИК
После ночной трапезы в Плевене с моим болгарским другом Хинко Георгиевым заехали в столицу смеха – знаменитый на Балканах город Габрово едва солнечные лучи коснулись снежных вершин. Когда зашли в кабинет главного редактора, который важно восседал в кресле, как на троне, мне захотелось выпить свежей водички. Графин зазывно стоял на столе и я, поприветствовав хозяина, налил стакан родниковой влаги и залпом опрокинул.
О Господи! Это была не вода, а сливовый напиток градусов семьдесят! Меня сразу перекосило! И чтобы не опозориться перед высоким журналистским начальником, сразу начал искать место, куда можно было бы освободиться от обжигающего гортань крепкого горячительного. И, распахнув дверь кабинета, ладонью прикрывая рот, побежал по длинному коридору и по трафаретке нашел туалет. Конечно, догадался редактор, куда так стремительно исчез и когда вернулся облегченный, то встал с царственного места и я, увидев, что он мне по пояс даже расправил плечи и выглядел богатырем!
Этот эпизод заметили болгары и уже потом, когда вернулись в гостиницу, долго – долго смеялись.....
Хоть один раз в жизни я почувствовал себя большим и высоким…
21 февраля 2010
ПОДМЕТНЫЕ ПИСЬМА
Когда-то этот похожий на человека пиит с армянской фамилией, опубликовавший в столичном журнале несколько стихотворений, от которых веяло за версту литературщиной подошел ко мне и, опершись на отполированную палку по- змеиному прошипел: «У твоего друга Бориса Примерова (Имя этого поэта гремело на всю страну!) строки сырые и неуклюжие, как грязь из-под ногтей!». У Бори действительно обе руки плохо двигались и он не мог держать карандаш, поэтому не писал, а рисовал на бумаге каракули, в которых нельзя было разобраться. И эта фраза настолько оскорбила, что я выпалил: «Да ты посмотри на себя!» Я тоже перегнул палку. Ведь передо мной согнувшись, как старик, стояла почти копия зловещего Мефистофиля.
Именно с этого дня и начались подметные письма на имя редактора областной газеты, в которой я работал, мол, почему человек кавказской национальности занимается русской литературой и пытался доказывать, что я совершенно необразованный литератор.
Слава Богу, я покинул город, где сделал первые шаги, где окончил школу…
Но через четверть века этот же стихоплет вновь дал о себе знать, написав «телегу» и какое-то четверостишье, по его разумению, обижающее меня. Я по горячим следам ответил, но не отправил адресату, хотя в этот раз он не стал прятаться за псевдонимом…
«Бог ему судья!» – решил я.
Но как можно с такой ненавистью жить на земле?
21 февраля 2010
ЖЕНА ПОЭТА
О женах поэтов ходят легенды! Одни с удовольствием рассказывают об изменах, другие о женщинах властных – такая на горе попалась Николаю Рубцову. Она – поэтесса из Воронежа – даже написала в стихах «Я перепутаю все карты твоей блистательной судьбы!» И задушила тихого лирика! А вот моя литинститутовская сокурсница, тоже сочинительница, наоборот довела, что мой друг Борис Примеров сам влез в петлю в сарае на Переделкинской даче. Вторая половина питерского поэта Александра Зайцева, который переехал в Северную Пальмиру из Бишкека, работала на заводе библиотекарем и знает цену поэтическому слову! Кому понравится, если мой приятель уходит на дежурство. В 75 лет сторожит какую-то фирму, чтобы насобирать деньги на издание книг. Его жена – симпатяга Зоя, похожая на щебечущую весеннюю синичку, хлопочет на кухне у плиты и каждый раз повторяет, как молитву: «Аршак Арсенович, вы понимаете, мой муж – поэт! Я счастлива, что живу с таким удивительным человеком!»...
И когда я произносил тост в честь юбилея своего друга, то сказал, что хорошо бы всем поэтам иметь таких жен, как Зоя!...
25 февраля 2010
ЖУРАВЛИНОЕ ПЕРО
До сих пор помню великолепные строки стихов Анатолия Поперечного из первой книжки стихов «Полнолунье», вышедшей в Ленинграде
О сентябрь! Дубрав молчанье
Тихокрыл и тонкобров,
Оброни мне на прощанье
Журавлиное перо…
Я уверен, что поэт нашел заветное перо и его поэтические произведения, настоялись на дурманящих степных запахах полыни и чабреца, где дороги перехлестнулись, как патронташи на груди воина, где ему «навстречу Анна белым лебедем плывет»! Живут во мне эти обрывки строф и строк уже полвека. С Анатолием я часто встречался в ЦДЛ, всегда с Владимиром Цыбиным, который благосклонно относился ко мне, опубликовав мое стихотворения в журнале «Молодая гвардия», где он работал еще в 1961 году. И я видел огромное уважение Поперечного к поэзии Владимира Цыбина, имя которого гремело по всей стране. Частенько в нижнем буфете или знаменитом Пестром зале, когда я был студентом Литинститута, пили не только чай.
Когда я переехал в Москву, столкнулся с Анатолием, который пригласил на творческий вечер в Театр Эстрады. Я пришел с женой, и неожиданно в первом отделении прозвучали стихи, посвященные мне. Это был большой подарок! Но во втором отделении прозвучала песня «В Ростов-на-Дону» и тоже в честь меня! Честное слово, в этот день я был на седьмом небе от счастья. Не забыл друг моего отношения к нему!
В последний раз мы встретились с Анатолием Поперечным в ресторане «Пекин», куда меня пригласил композитор Иванов, о котором я написал в еженедельнике «Литературная Россия» статью. Прощаясь, Анатолий обнял меня, сказав: «Дорогой Аршак, через полгода у меня будет юбилейный вечер в Кремлевском зале. Я тебя обязательно приглашу!»
Но в столичной суете, видимо, подзабыл. Это ничего, ведь песни своего друга я часто слышу, то по радио, то по телику! И подпеваю, золотая душа, Анатолий!
27 февраля 2010
ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС
Сколько переговорено на эту тему! Великий Федор Достоевский написал с таким названием целую работу. Да и многие русские писатели высказывались, где вскользь, а где напрямую – культурный Антон Чехов, шумный Сергей Есенин, точный в определениях Гоголь и тактичный Вересаев. И сегодня на кухнях в приватных беседах слышится: «Захватили телевидение, медицину, театр, кино, литературу, политику, живопись, музыку ОНИ». Только в спорте, кажется, стесняются, но простите, пожалуйста, вспомнил: в шахматах тоже главенствуют! Продыха нет! Куда деваться простому человеку - неведомо! Когда я заикнулся на эту тему, большой русский поэт Владимир Цыбин дал точную формулировку: «Эх, Аршак, Аршак, вдумайся: среди них же нет рабочих и крестьян. Поэтому у этой нации высокий СРЕДНИЙ уровень!».
Это самое точное определение, с которым я безоговорочно согласился.
5 марта 2010
ПОРТРЕТ СТАЛИНА
Вождь всех народов в своей биографии «забыл» написать какой он национальности... По сей день грузины стесняются отказываться от своего великого земляка. А соседи – осетины молчаливо соглашаются без намеков, что отец Кобы был осетином! Даже сохранили небольшой бронзовый бюст на выезде из ущелья. Споры спорами, возможно, окончатся. Уже откровенно пишут поэты:
Здесь в двух шагах от Спасской башни «трели»
Курантов. Он запомнил их давно!
Как вы могли хвастливые картвелы
В чужой стране оставить одного?
Молчите нагло. Безобразно лжете,
Вбивая между горцев черный клин!...
Так, если вы его не признаете,
То, значит, он соседей храбрых сын?
Все-таки есть разница, по большому счету.
Я прилетел во Владикавказ по командировке еженедельника «Литературная Россия», чтобы сделать интервью с председателем правительства республики Северной Осетии (Алании) Таймуразом Мамсуровым. В дни на Кавказе было неспокойно. То взрывают нефтепроводы, то убивают чиновников высшего ранга…И редакция пожелала донести российскому читателю суть происходящего из первых уст.
В аэропорту меня встретил помощник Мамсурова, бывший редактор молодежной газеты Валерий Рязанцев.
– Давайте сразу, как устроитесь в гостинице, то встретимся с ним. Кстати, у него сегодня плотный график.
Я дал согласие и сказал, что мне потребуется всего полчаса, так как положение в республике мне знакомо
– Вот и хорошо, Аршак Арсенович, – продолжал напутствовать Рязанцев. – Только, когда будете уходить из кабинета, обязательно посмотрите, какая работа висит налево у двери.
Добрых полтора часа продолжался наш разговор с Таймуразом Мамсуровым. Мы даже вспомнили товарищей по школе ЦК комсомола, где он когда- то учился. И после окончании беседы, я, уходя, не забыл посмотреть и... увидел портрет товарища Сталина!
Не ведал тогда, что ровно через неделю бандиты захватят бесланскую школу, где погибнут 335 невинных детей и 13 омоновцев. Эта трагедия отзовется болью по всей России.
Недавно я вновь побывал в Осетии уже с делегацией московских писателей. Познакомился с президентом Южной Осетии Эдуардом Кокойты в Цхинвали и, на правах старого знакомого, обменялся мнением с Мамсуровым, который меня узнал через четыре года.
27 марта 2010
ПРИМИРЕНИЕ
Донской поэт Борис Примеров, единственный среди москвичей (он тогда еще жил в общежитие на Добролюбова после окончания Литинститута с женой, тоже студенткой нашего знаменитого вуза) поехал на похороны Николая Рубцова в Вологду в холодный январь 1971 года. Уже в те времена шло негласное соперничество между Юрой Кузнецовым, Николаем Рубцовым и Борисом Примеровым. Предложил и мне, но я должен был лететь на родину.
Через несколько дней Борис вернулся мрачный, бродил, прихрамывая, по темным коридорам, тычась в закрытые двери, боясь помешать мне готовиться к зачетам. Но, видимо, настолько потрясла смерть Коли, что он без стука плечом распахнул шаткую дверь и ввалился в комнату со словами: «Эх, Аршак, Аршак, жаль, что с нами никогда не будет Николки. Мне так стыдно, что написал, честное слово, не со злобы строки: «А Колю я Рубцова не любил за холод чувств и хилость отношений, За то, что не имел он мощных крыл, А ползал у подошв стихотворения»...
И, сузив посеревшие степные глаза, с болью произнес: «Что делить нам? Всем хватит места на Парнасе!».
И, не дожидаясь ответа, ушел, даже не оглядываясь…
13 марта 2010
ТАК И НЕ ВСТРЕТИЛИСЬ
Его имя время несправедливо предано забвению! А я прекрасно помню спокойное красивое лицо талантливейшего русского поэта Виктора Яковченко, который пару лет жил в славном граде Ростове, куда его забросила судьба с шахтерских окраин Донбасса.
Перед отъездом в Москву на учебу в Литинститут он пригласил в гости в сарай, где он обитал, и сидел на раскладушке одетый в потертый солдатский булат. Было по-осеннему омерзительно холодно и Виктор, сняв брезентовые рукавицы, протянул (в ту пору это был царский подарок!) сборник стихов Бориса Пастернака «Сестра моя – поэзия»...
- Дорогой Аршак, это тебе на память. До встречи в Москве! Я тогда месил грязь в геологической разведке, и писал ему открытки с разных концов страны. Однажды даже посетил его в общаге, где вместе с Николаем Рубцовым и моим земляком Борисом Примеровым устроили скромные посиделки и под холодец пили дешёвое вино три семерки. Виктор в ту пору стал знаменитым, у него вышла книга «Спелица», где было стихотворение, посвященное мне. Так случилось, что именно это произведение на страницах газеты «Правда» раскритиковал в своей установочной статье, как русофильскую, главный идеолог Кремля Александр Яковлев – подручный Горбачева.
Это была литературная смерть поэта!. Его перестали печатать и он после окончания Литинститута снимал с красавицей женой ветхий домик где - то в Калужской области...
Через много лет, когда я уже работал в еженедельнике «ЛитРоссия» раздался телефонный звонок»: «Аршак, давай встретимся».
До сих пор ругаю себя за опоздание. Но ранние стихи моего друга звучат в душе:
Грустью высушенные башмаки
Стоят задумчиво башмаки
В чердачных потемках ждут владельца,.
Ну, где он, куда он делся?
Ах, вы помните жадно всласть
Медно-зубые рты раскрывая по-рыбьи,
Вы хлебали походную грязь
Их глубоких болотных рытвин.
Вас окутывал едкий газ,
Въедались в бока осколки
И в железное сердце, носившего вас -
Боль входила, как суровая нитка
В ушко иголки.
12 марта 2011
ЧИТАТЕЛЬСКАЯ ПАМЯТЬ
Я уже давно убедился, что те стихи, которые нравятся мне, не всегда по душе читателям.
После выступления на Есенинском празднике, где нас – москвичей внимательно слушали многотысячные зрители в селе Константиново, на высоком яру, у голубой петли берега Оки ко мне подошел молодой человек.
– Дорогой Аршак Тер – Маркарьян, почему вы не прочитали свое стихотворение:
«В моем сердце Москва вся уместится,
Двадцать два – золотая пора!
Ночь серебряным обушком месяца
Выдает рассвет на гора!».
– Откуда вы знаете это произведение?
– Как же! Вы его прочитали у нас в городе Пенза на Лермонтовском фестивале ровно двадцать лет назад! – улыбаясь, ответил и протянул журнал. - Это вам на память. Здесь опубликованы мои стихотворения...Благодаря вам я стал заниматься сочинительством!
Я пожал ему руку. Слава Богу, его творения меня не разочаровали!..
МУЗЕЙНОЕ ФОТО
Живешь и не знаешь, где ты можешь оставить след. Небольшой писательской группой посетили скромный музей русского поэта Вячеслава Богданова, который родился в селе Мордово Тамбовской области. Осматривая достопримечательности: книги, журналы, газеты, собранные замечательным человеком, свято берегущим память, двоюродным братом Вячеслава – Виктором Сошиным.
Всматриваясь в знакомые лица на фотографиях верного друга, уральца, зажигательного поэта Валентина Сорокина, донского певца Бориса Примерова, классиков отечественной литературы Петра Проскурина, моего дорогого учителя Егора Исаева, вологодского соловья Николая Рубцова, случайно узрел на портрете себя, каким я был в стенах общежития Литинститута, где мы со Славой целую ночь, словно согревали друг друга, читали стихи холодной зимой 1973 года.
Вот не думал, что буду гостить у него на родине и увижу себя молодого – молодого.....
13 марта 2011
НЛО в ТАМБОВЕ
После вручения премии имени Вячеслава Богданова «Светунец» мы, поэты Валентин Сорокин, Виктор Сошин, Владимир Фомичев, редактор газеты «Московский литератор» Иван Голубничий решили прогуляться по вечернему Тамбову. Минуя старинный парк уже тронутый прощальной октябрьской позолотой, вышли на мостик, перекинутый через медленные воды реки Цны, чтобы полюбоваться огнями города и почти затухающим мартеновским закатом. Уже выступили яркие, словно пробитые компостером, звезды. И неожиданно я обратил внимание на небо, где розовым пятнышком, лавируя среди холодных светил, образовался пульсирующий овал, который метался по синему бархату почерневшего неба, как бильярдный шарик. Туда – сюда, то описывал полукруги, то взмывал вверх, то опускаясь до горизонта, прочерчивал замысловатые треугольники.
«Ребята, НЛО!..» - испуганно закричал, чтобы мои товарищи обратили внимание.
Иван Голубничий сразу заметил неземной объект и, как подобает бесстрашному поэту, протянул руки к небу: «Давай НЛО, забери нас к себе!»
Я перепугался:
– Не надо звать, Иван, иначе они прочитав наши мысли, и правда «услышат» и навсегда унесут в космические просторы!... Мы все замерли. НЛО долго вытворяло такие виражи, какие неподвластны современным летательным аппаратам, а затем растворилось. Очевидцами были мои совершенно трезвые коллеги!..
ЛЮБОВЬ БРАТА
Укоренилась легенда о крепкой кавказкой дружбе, где джигиты стоят друг за друга горой. Но в наши трудные времена, когда внезапно рухнули традиции и мораль, к сожалению, об этом человеческом качестве стали забывать! Поэтому мне хочется поведать об удивительной любви двоюродного брата известного русского поэта Вячеслава Богданова, с которым я учился в Литинституте в начале 80 – х годов рыжеволосого, как месяц август и по – уральски щедрого Виктора Михайловича Сошина, живущего ныне в городе Мытищи.
Всевышний щедро наградил его талантами. Он прекрасно поёт, отлично владеет пером, умный политик, замечательно организует литературные мероприятия на родине своего брата, которые, благодаря ему, проходят ежегодно в селе Мордово Тамбовской области, вручаются премии «Светунец» талантливым поэтам и прозаикам, а у входа в музей приветствует бронзовый бюст Вячеслава Богданова.
Где он брал силы и средства одному Богу известно, но любовь к брату очевидна!..
ЛЕСНАЯ ДЕВУШКА
Мы возвращались из села Константиново – родины великого русского поэта Сергея Есенина небольшой группой известных московских литераторов. На заднем сидении рядом со мной оказалась девушка. Первокурсница Литинститута. Она прекрасно выступила перед многотысячной аудиторией, выделяясь не только своей юной статью, но и искренними стихами. Выпив на дорожку «фронтовые», я присмотрелся и обомлел: Где же я видел незнакомку? Наконец вспомнил, что в четвертом классе, в школьной тетрадке нарисовал портрет будущей невесты. Она была на нее похожа, как две капли воды.
-Да, - подумал я, такие совпадения бывают раз в жизни!..
Разговорились. Девушка поступила в знаменитый вуз из Смоленской глубинки, можно сказать, лесной строжки, где всего-навсего три ветхих домика. В школу-интернат ходила за пятнадцать верст. Смоленщина овеяна не только партизанской славой, но и классиками русской литературы - Исаковским, Твардовским, Соколовым-Микитовым...
Писать начала с семи лет. И некому было помочь самобытному дарованию!..
Но мир не без добрых людей и, благодаря знакомству с поэтом Владимиром Фомичевым, все-таки нашла свою тропинку в большую поэзию.
Ветры за деревней сине – синие
Журавлей в далекий путь манят...
Господи, какая ты красивая –
Сердце замирает у меня!
Нас с тобой еще не оболгали.
Отправляйся, девочка, в полет!
Галочка, Галина...Слышишь, Галя,
Может наше Слово не умрет!.
Вечное, как русская природа
Жизнь начнется с чистого листа
И живет, и здравствует в народе,
Словно поцелуй из уст в уста!
Я удивился, когда узнал, что она, живя у своей тети Ирины Александровны, каждый день, возвращаясь с занятий, поднимается пешком на 16 этаж!!
- Зачем, Галя, ты это делаешь? Лифта боишься, что ли?
- Нет! - ответила. – Я привыкла бродить по лесу...
Поэтому я молюсь, чтобы у лесной девушки в столице нашей родины все получилось. Боже, помоги хорошему человеку!..
14 марта 2011
АВТОГРАФ
Я никогда не собирал автографы. Общался с великими и выдающимися писателями, но скромничал – не просил... Бережно храню с добрым напутствием тома Михаила Шолохова, моих дорогих учителей - Анатолия Калинина, народного поэта Виктора Бокова, побратимов - двух Борисов - Куликова и Примерова, знаменитого словотворца и философа Владимира Цыбина и многих других мастеров отечественной литературы.
Усталый я шел домой из «Литературной России». Около метро Цветной бульвар буквально столкнулся с поэтом, бывшим главным редактором журнала «Современник» поэтом Сергеем Викуловым. Умница. Замечательный человек еще мог долго служить, но он уступил во время дорогу молодому и талантливому поэту и публицисту Станиславу Куняеву.
И правильно поступил! Журнал стал лучшим в России!...
Цепким взглядом Сергей Викулов остановил меня.
- Аршак, это вам на память! И протянул сборник стихов в твердом переплете.
Уже в электричке я прочитаю напутствие старого поэта. И сердце дрогнет!...
Ведь он, как будто чувствовал и подарил последнюю свою книгу ровно за месяц до ухода в вечность!...
24 марта 2011
НОЧЬ В КАРАБАХЕ
Плотные громовые залпы минометов со стороны неприступной Шуши, обстрелявшие змеистую дорогу, ведущую в Степанакерт, заставили укрыться от жалящих осколков под колеса автомобиля «Нива». От бессилия я сжимал ключи от московской квартиры. «Господи, так бездарно погибнуть без оружия!»- подумал, прижимаясь к лысым, еще горячим скатам…Наверное, Всевышний услышал наши молитвы – грянула снежная буря!...
Она, как мохнатая бурка, укрыла острые выступы скал и древние бутовые камни мостовой... «Азеры» бить вслепую не захотели, видимо, экономили снаряды. Залепленные мокрыми хлопьями, как в маскхалатах, мы тяжело поднялись, распрямляя затекшие ноги.
- Вай, вай!- сокрушался водитель Эдик, по - хозяйски оглядывая транспорт, который стал похож на решето.
- Что будем делать?
- Пойдем пешком. Сколько километров до Степанакерта?
- Восемь – десять, - хрипловато ответил он.
- Пошли, братцы! Иначе я опоздаю на рейс.
Увязая по колено в ослепительной белизне, сначала мы бодро двинулись в путь.
Метель не прекращалась. Как будто гигантская незримая мельница заработала на полную мощность. Мы шли, не переговариваясь, часа два. И, наконец, перед поворотом напротив Шуши (об этом сообщил Эдик) каким-то седьмым чувством учуял осторожный дымок.
- Аршак - джан, здесь близко кто-то живет.
-Ара!- оглушительно заорал он. Гаяс?
Справа, выше дороги, почти у подножия я разглядел запрошенный снегом двухэтажный дом. Распахнулась дверь. И вышел одетый в черную фуфайку мужчина, держа наперевес крупнокалиберный пулемет.
- Гаем!- отрывисто приветствовал. – Гна мангалу!
И мы живой цепочкой след в след пошли навстречу.
После ущельного мерзкого холода, выстудившего тело до костей, даже первый этаж, где содержались козы, корова, овцы, мне показался раем. Еле-еле поднялись на второй по скрипучим ступенькам. Встретила хозяйка с огромными печальными глазами.
- Аствац! – всплеснула она руками, заметив побелевшие от мороза уши, и бросила в топку поленья.
Я сел у топчана и от усталости мгновенно заснул, не ведая сколько прошло времени. Разбудили меня толчки и голоса.
-Вставай, Аршак – джан, надо идти...
Выпив куриного бульона, попрощавшись с горской семьей, мы медленно, но упорно шли к намеченной цели, боясь рассветных лучей, когда просыпались снайперы.
Слава Богу. Доплелись к рейсу вовремя.
Уже пролетая над зеркальной гладью озера Севан, я увидел в иллюминаторе отражение самолета, удивительно похожего на крест. Крест – хачкар, который стоит в Эчмиадзине у дома, где родился мой отец...
ЧТОБ НЕ КРИТИКОВАЛИ
Чувствуя, что подборка стихов, опубликованная в партийной газете, по случаю визита Никиты Хрущёва в США, не на должном уровне, Ашот Гарнакерьян – лучший поэт юга России (такой титул сам себе присвоил) подстраховался от назойливых недоброжелателей, проявив удивительную находчивость.
Распахнув, словно ворот рубахи в жару, дверь кабинета секции критики, где обменивались провинциальными сплетнями его коллеги по перу, и, возвышая собственное «сочинительство», громко сообщил ошеломляющую новость.
- Вы читали в «Молоте» мои произведения? И не давая опомниться, радостно продолжил: «надо же, сегодня в шесть утра позвонил мне на квартиру первый секретарь обкома Иван Афанасьевич Бондаренко и поздравил с прекрасной публикацией!»
Собратья от такой вести съёжились, вобрав, как черепахи, кудрявые и плешивые головы в плечи, боясь проронить мало-мальски критическое слово.
Этого и добивался Гарнакерьян.
Только я, единственный работник печати, знал, что газеты начинают выходить в свет именно в то время, о котором поведал находчивый поэт.
И вряд ли читал всемогущий первый секретарь обкома. Но и проверить, так ли это было, никто бы не осмелился!..
ДОНСКАЯ АТЛАНТИДА
- Аршак! – раздался в телефонной трубке знакомый голос редактора., - Я послал своего водителя к тебе. Срочно нужно написать очень важный материал. В Матвеево-Курганском районе геологи пробили скважину и нашли газ. Жду заметку, чтобы поставить на первую полосу.
Еще не проснулось солнце, а мы уже мчались по пустынной трассе мимо убранных нив, подъехав к былинному кургану Черный ворон, что распластал свои обросшие травой крыла до горизонта.
Чтобы попасть на буровую вышку, я пошел по размытой дождем осенней пашне. Начальник изыскательской партии в промокшей брезентовой робе подробно просветил меня о геологических образованиях.
-Знаете, товарищ корреспондент, мы наткнулись не только на газ, а неожиданно нашли параллельное море, равное по величине Азовскому! Этот огромный водоем отделяет от поверхности земли всего – навсего сто пятьдесят – двести метров!?...
- Не дай Бог, разразится землетрясение, то весь район может полететь в тартарары, в бездну, как Атлантида.
Меня ошарашил сей факт.
И я, приехав в редакцию, поинтересовался у главного инженера «Водоканала». Он ответил: «На территории, о которой вы спрашиваете, не разрешается строить дома выше двух этажей!».
Слава Богу, не догадывается об этом «вулкане» население.
Иначе бы разъехались люди кто куда...
31 марта 2003
ШУТЛИВЫЕ ЗВАНИЯ
В кабинет выдающегося русского поэта Юрия Кузнецова в журнале «Современник», который находился рядом с нашей редакцией, я заглянул, чтобы передать пригласительный билет на важное мероприятие в Храме Христа Спасителя.
- Привет, Поликарпович, тебе принес «депешу»! – и протянул конверт.
- Здоров! – коротко отвечал.
- Это блестяще придумал «Аршак Советского Союза»- продолжил поэт, намекая на публикацию в альманахе «Литрос», где я писал, как пермский Николай Дамдинов подарил мне округлый коктебельский камушек, нацарапал гвоздём: «Здесь отдыхал и пил от пуза Аршак Советского Союза».
- А я, между прочим, 13 заместитель Земного шара!»- с гордостью и милой улыбкой сообщил Юрий Кузнецов, показав глазами куда-то вверх, радуясь шутливому званию.
- А первый тот самый, который Велимир Хлебников?
- Да, он!- кивнул головой Юра.
7 апреля 2003
ДАРМОВОЙ АВТОМОБИЛЬ
В хорошем расположении возвращались с поэтом Валентином Сорокиным с презентации, ожидая на перекрестке быстролетящий поток автомашин.
- Валентин! Почему ты – лауреат Государственной премии, но не имеешь собственного транспорта? У что нет водительских прав?
- Есть! – стеснительно, пожимая плечами, ответил коллега.
Я был в приподнятом настроении и чтобы сгладить нелепый в наши трудные времена, когда не платят гонорары, вопрос, сказал:
- Когда заработаю, то подарю тебе автомобиль!
Валентин, выдержав минутную паузу, хитровато, искоса посмотрев на меня, обронил: «Надеюсь к этому времени, дорогой Аршак, я куплю себе достойную машину...»
27 марта 2003
СМЕРТЕЛЬНАЯ КНИГА
У Джангара Насунова в черных бусинках раскосых глаз, кажется, отражались апрельские степи, по которым с автомобильной скоростью скачут сайгачьи стаи, обгоняя настоянные на обжигающем зное восточные ветра...
Красивое, утонченное буддистское лицо, навеянное вековым спокойствием предков, всегда выражало внимание. Писал на русском языке, но выбил для себя поблажку – не сдавать зачеты по иностранному. Я тоже решил воспользоваться такой привилегией.
Написал заявление. Но добрейший человек, ректор Литинститута Владимир Федорович Пименов вызвал в кабинет и посоветовал: «Аршак, конечно, ты можешь не заниматься немецким, но ..... (он сделал паузу) и по – отечески добавил: «В будущем тебе пригодятся и эти знания…» И я с ним согласился.
Джангар вел передачи на калмыцком телевидении. Ходил на лекции в пиджаке с золотыми пуговицами, и сочинял стихи, очень похожие на переводные, не зная ни одного словечка на родном языке.
Он так гордился и любил свою супругу, что где-то на четвертом курсе, не поладив с ней, выпрыгнул с балкона шестого этажа, раскрылив руки, словно распахнул томик так и неизданной первой книги стихов...
ПРЕЗИДЕНТСКАЯ ПАМЯТЬ
Вычитал, что товарищ Сталин держал в памяти по фамилиям более десяти тысяч чиновников и военачальников разного ранга! К радости, не отстали от вождя народов и словотворцы. Горжусь: мой учитель народный поэт России Виктор Боков знает наизусть такое же количество частушек. Я восторгаюсь такими людьми!.. Считаю: руководитель обязан помнить по имени-отчеству своих соратников!
Меня покорило знакомство с президентом Алании (Осетии) Александром Сергеевичем Дзасоховым. Изумила его мысль: осетин считается образованным, если может прочитать наизусть поэму А. Пушкина «Евгений Онегин»! Кстати, отличное мерило памяти среди интеллигентов!
Пять лет я не видел Александра Дзасохова. Сижу на шестом этаже в Совете Федерации. Жду товарища. Читаю книгу. Неожиданно бросил взгляд: движется по коридору знакомый силуэт. Приблизился.
- Аршак, это вы?
Я кивнул
- Сегодня я говорил о вас с коллегой. У вас большой талант и хорошее перо. Давайте еще что-либо сотворим?
- Конечно, Александр Сергеевич, с вами беседовать полезно и интересно.
- Ну, тогда договорились! – улыбнулся президент, заходя в свой кабинет.
Видимо, мой материал его тронул. Сотни журналистов встречались с ним в его долгой политической жизни…
20 декабря 2005
ПАМЯТНИК НИКОЛАЮ РУБЦОВУ
Главный редактор журнала «Наш Современник» Станислав Куняев включил меня в делегацию, которая выехала в город Вологда, где отмечали дату рождения писательской организации. С большим уважением вологжане встретили москвичей Геннадия Касмынина, Геннадия Гусева.....
Я как бы сбоку припека. Но и наш еженедельник «Литературная Россия» предоставлял страницы многим авторам. Поэтому Василий Белов, Виктор Шириков (с ним я делил хлеб-соль в общаге Литинститута), Александр Романов, Виктор Коротаев не бросили меня на произвол судьбы...
Уже перед отъездом решили поклониться могилке Николая Рубцова. Я вспомнил, как студеным январем 1971 года не смог поехать на похороны.....
Один Борис Примеров отдал долг памяти!...
Словно по велению свыше, над кладбищем завьюжила зимушка. Мы блуждали среди съежившихся холмиков. Сорные травы цеплялись за штанины.
Наконец-то отыскали скромный памятник. Я оттер с фото рукавом куртки налипший снежок.
Мы выпили по чарочке и поцеловали лик великого русского поэта...
ЖИВОЕ ПИСЬМО
Живой ковер майской травы во дворе особняка Анатолия Безуглова плавно расстелен до деревянного причала, где плескались воды Клязьминского водохранилища. Мы сидели за столиком, пили чай и вели беседу с чеченцем Рамзаном Хаджиевым, чей отец хорошо знал хозяина, когда тот вел смелые передачи «Человек и Закон» на телевидении.
Говорят, что чеченцы не любят работать. Это неправда. – Вот, – Анатолий Алексеевич показал на невысокого крепкого Рамзана,- его батя яростно боролся с казнокрадами в те суровые времена, не щадя живота своего, отрывая от многодетной семьи скудные деньги, ездил по стране, собирая справки с печатями, чтобы законно наказать взяточников!.
В один из таких дней он объявился в Останкино. Позвонил.
- Товарищ Безуглов, я привез вам живое письмо.
Я спустился в фойе.
- Где письмо?
Это же я – «живое письмо», уважаемый!!!
Заслушав его, срочно вылетел в Грозный и сделал передачу.
С тех пор миновало много лет, но я продолжаю дружить с его сыном.- Духовная связь не прерывается – заключил один из родоначальников детективного жанра и по- отечески положил руку на плечо Рамзана...
СЛАВНЫЙ КУРЯНИН
Прозаик Николай Дорошенко внешне похож на киноартиста! Августовские волосы аккуратно зачесанные на затылок. Тонкий поэтический профиль и по – собачьи преданные умные глаза. И неизменная сигарета. Я никогда ему не говорил, что когда я встречаюсь, то почему - то вспоминаю хрестоматийные строки из «Слова о полку Игореве»: «А мои куряне опытные воины. С конца копья вскормлены, дороги и известны. Сами скачут, словно серые волки, ища князю чести, а себе славы…»
Я несколько раз бывал с ним в командировках. Господи, какой он редкостный рассказчик! Вечерами после официальных мероприятий я заворожено слушал Николая Дорошенко.
Его устному слову может позавидовать сам знаменитый Ираклий Андроников! Николай Дорошенко – русский Златоуст!
Перед своим юбилеем он подарил новую книгу «Повести». Сознаюсь: побаивался разочароваться. Но когда стал придирчиво знакомится с творчеством – был несказанно рад – Николай Дорошенко глубокий писатель, хорошо знающий жизнь, которую воссоздаёт в своих творениях! Как он поэтично и образно рисует запоминающийся мир взятых из жизни не придуманных героев.
Я приведу всего несколько примеров: «Рыбьи глаза францовского помощника ещё более поводнели, он, ничего не сказал, медленно отвернулся, и Сумарин со своего заднего сидения теперь видел лишь его по – армейски скучный затылок» или «И она ушла, унося с собой своё почти стёршееся, как и домашний жакет, страдание». Кажется, мелочь, но только настоящий художник смог бы так метко увидеть: «Света стала рассматривать подругу с тем выражением, с которым женщины вдевают нитку в иголку»
А как лирично описано: «И Тимоха тосковал в одиноком своём волнении. Наконец, не стерпев, уткнулся жене в мягкое плечо, пахнувшее чем-то теплым и невесомым, как золотая солома, внесённая в дом с мороза и вдруг оттаявшая». Деревенские корни щедро питают писателя:«И луг был совсем непохож на вчерашний. Словно отутюжил его яркий солнечный свет».
Проза Николая Дорошенко подстать родным курским пашням, как раздольная, широкая мелодия, которую можно, затаив дыхание, слушать!..
Звуки льются через край
Милой колыбели.
В твоей прозе звучат, Николай,
Соловьиные курские трели!..
КРЕЩЁНЫЙ ОГНЁМ И МЕТАЛЛОМ
Древние люди были мудрыми. Они отмечали языческие славянские праздники: день Ивана Купалы разжигали костры и прыгали сквозь пламя, чтобы очиститься от скверны!
Так же поступали верующие, зажигая свечи в красном углу избы перед иконами.
Поэту Валентину Сорокину, можно сказать повезло, ведь свою трудовую деятельность он начал у мартеновских печей. Я знаю, что это такое! Сам около года трудился в три смены на ростовском заводе «Красный Дон» у печи, в которой намертво, под большой температурой спаивали стальные цепи! Я даже не надевал брезентовую робу, которую прожигали капли раскалённого металла. Они отскакивали от потного тела, как дробинки, не оставляя следа! К такому светлому витязю, крещенному огнём и металлом, даже сатана не посмел приближаться, поэтому я наивно верю: стихи Валентина Сорокина чистые и светлые, как осеннее лесное озеро, где формировался его непреклонный характер. Не буду приводить примеры – они живут давно в сердце российских читателей. Да и критики не обходили вниманием – написаны тома о произведениях известного автора. Его исторические и современные поэмы тому подтверждение. Мой друг - настоящий русский поэт и я уверен: чует свою богатырскую силу и недостатки, иначе бы стал «бронзоветь».
Слава Богу, с ним такого не случилось! На протяжении более полувека его имя не сходит со страниц газет и журналов…Валентин всегда в гуще литературных событий, смельчак - всегда впереди, поэтому вызывает огонь на себя! Это присуще только человеку, знающему себе цену. Его поэзия и проза не просто отражает «мгновения быстротекущей жизни», а страстно бунтует, широко распахиваясь душой до самого окоёма, властно заставляя сопереживать
Валентин Сорокин – добрый и трепетный человек. Более полутысячи его учеников разбросаны по городам и весям России! Но, как и все мы, порой ошибается в людях, которым помогает, одни- неблагодарные, порой, становятся даже врагами. Валентин никогда не забывает своих старших товарищей учителей – крупных уральских поэтов Бориса Ручьева, Людмилу Татьяничеву, Михаила Львова, сверстника Вячеслава Богданова…
Эту короткую заметку хочу закончить стихами, что написал ещё в студенческие годы:
Может быть, не вещие пророки,
А большая дружная семья –
Виктор Боков,
Валентин Сорокин,
Константин Скворцов
И с Дона – Я!
ИВАНОВЫ
Когда – то я написал стихотворение о людях, которые меняют фамилии:
Они живут и здравствуют. Отныне,
Как шапка – невидимка от врагов
Вас часто выручали псевдонимы
От пули в спину, тюрем и оков…
Кого схватить? По всей столице снова
Жандармы рыскают, сбиваясь с ног!..
Но чёрта с два, в России Ивановы
Через один! В отставку, Бенкендорф!..
И всегда эти строки вспоминаю, когда встречаю писателя Николая Иванова человека легендарной судьбы, который частенько заглядывал в редакцию « Литературная Россия», где я работал. В штатском костюме он не похож на военного. Круглолицего, улыбчивого, добродушного Николя Федоровича - полковника налоговой службы, когда находился в командировке в городе Грозном, выкрали бандиты – ваххабиты и долгое время держали в яме, пытаясь получить выкуп. Несколько месяцев Николай Иванов ждал своего освобождения, находясь в невыносимых условиях, как герои повести Льва Толстого. И оно пришло! Николай о своих злоключениях выстрадано написал роман, который тронул сердца читателей. Давно замечено, если человек много пережил, то ужесточается его характер. Оказалось: наоборот Николай Иванов выпустил небольшую книгу, где предстал в новом качестве – лирического рассказчика! Образно, свежо, поэтично повествует о трагических случаях, которые были в так называемой «чеченской войне», где молодые российские воины проявляли чудеса храбрости!
Действительно в России Ивановых миллионы!
А талантливый писатель Николай Федорович Иванов - один!
8 марта 2012
КОВЁР МАРШАЛА ЖУКОВА
Мой друг, лауреат Государственной премии поэт Валентин Сорокин, был в гостях у дочери маршала Георгия Жукова, о котором он написал известную поэму. Разговор зашёл о том, что великий полководец (об этом ходили грязные слухи), экспроприировал из Германии много ценностей
Беззаветно любящая отца Светлана попросила гостя встать у стены. А сама принялась скатывать трофейный ковёр в рулон. И когда развернула – на обратной стороне чётко проступила волокнистая чёрная надпись - Адольф Гитлер.
Подтекст стал понятным и символическим: великий военачальник топтал и после Победы имя кровожадного тирана!
2 июня 2012
ЛЮБИМЫЙ ПОЭТ
Знаменитый русский поэт Владимир Цыбин – потомственный семиреченский казак - человек трагической судьбы! Он один из немногих творцов, которые не имели никаких правительственных наград, но его мощное слово звучало по всей стране. Как – то Владимир Дмитриевич неожиданно спросил:« Аршак, когда тебя критикуют, то мама ходит в Обком заступаться? Пишет жалобы?»
- Нет, моя мать безграмотная!»
Владимир Цыбин внимательно и сочувственно посмотрел на меня и, как бы извиняясь, продолжил: «А вот когда Женю Евтушенко «песочат» в прессе: его мама бегает в ЦК и заступается за сына. Не трогайте моего мальчика, иначе случится непоправимое!..» И сделав паузу, мрачно заключил: «За нас, дорогой Аршак, некому замолвить слово!» Оказывается не прав Владимир Дмитриевич, когда произнёс эту фразу. В наше тяжёлое время, когда писатели и поэты стали не нужны своему государству, то в Литературном институте ученики из его семинара - бывшие студенты не забыли и провели вечер памяти, посвященный 80 –летию со дня рождения мастера.
Я чуть не заплакал, когда узнал, что они собрали деньги и поставили памятник на могиле поэта.
17 марта 2012
На фото: Михаил Шолохов, Аршак Тер-Маркарьян
