Владимир ТЫЦКИХ. «Адмирал Сенявин»: дым не рассеялся
Фото 1. 13 июня 1978 г.. Крейсер «Адмирал Сенявин». Незадолго до трагедии. Слева направо: Леонид Рудный, Марк Кабаков, Сергей Кошечкин, Людмила Щипахина, Александр Николаев, Алим Кешоков, Леонид Климченко.
* * *
Пусть одни с этим не согласятся, другие, может быть, ни разу об этом не задумаются, однако на Земле (и не только), всё – конечно. Можно лишь поверить, опровергнуть или доказать нельзя: бесконечна Вселенная, сотворённая Богом, и бесконечен сам Создатель. Всё прочее, по факту, живёт (или существует) строго в конкретно-исторических пределах. Сказать просто – от сих до сих. Человек – от рождения до смерти. Событие – от начала до завершения. Эпоха – до смены (рано или поздно) другой эпохой…
Жизнь была бы бессмысленной, если бы у неё не было памяти. Человек живёт, пока не забыт, пока не забыты его дела. История не умирает и не кончается, если её знает и хранит народ.
Дело не только в любви или ненависти, в сыновнем или гражданском долге, что важно само по себе. Каждый человек – пример. Великий – невеликий; хороший ли, дурной, гляди сам. Любое и всякое событие из прошлого поучительно на все грядущие времена. Какой урок из него мы извлекаем (или не извлекаем), настоящее и будущее покажут неотвратимо. И скажут про нас всё: кто мы, какие, с кем, для чего, за что…
Чем полней, подробней память, чем внимательнее мы к опыту предшественников, тем сильнее можем уважать себя, больше доверять себе, смелее полагаться на собственные силы. Даже такой, сугубо прагматичный, подход, холодный расчёт при здравом уме и трезвой памяти понуждает человека изучать жизнь и осваивать историческое, интеллектуальное, культурное наследие предтеч. Не менее существенным основанием для такой работы является, по бессмертному определению Александра Сергеевича Пушкина, «любовь к отеческим гробам». Она сберегает живые образы ушедших людей и поколений, не позволяет минувшим временам покрыться мёртвой пылью забвения, делая нас нравственно здоровыми, способными выполнить своё предназначение в этом мире. Иначе без ответа останется первый вопрос жизни: зачем они были нужны, эти люди и поколения, эти времена, и что, собственно говоря, мы сами делаем в быстропролётном земном пребывании своём, зачем, вообще, явились на свет Божий?
40 лет назад в Приморье грянуло ЧП, о котором, несмотря на его масштабность и тяжесть, в Советском Союзе мало кто знал. Такой существовал порядок, такова была политика – не предавать огласке, микшировать, засекречивать факты, которые, по мнению руководства страны, могли бросить тень на первое в мире государство рабочих и крестьян. Теперь остаётся всё меньше людей, для которых эта и подобные ей истории представляют значимый личный интерес. Тем важнее вспомнить о чёрном дне 13 июня 1978-го года, когда на крейсере «Адмирал Сенявин» погибли 37 тихоокеанцев. На расстоянии минувших десятилетий едва ли откроются какие-то новые детали, зато легче разглядеть суть происшедшего в контексте времени и осмыслить само это время. Сверх того по-христиански правильно вспомнить моряков, для которых обычный летний день, не предвещавший ничего худого, стал последним. Погибшие при исполнении воинского долга, они имеют особое право на нашу память.
КРЕЙСЕРА
В 1950 г. в СССР была принята первая после Великой Отечественной войны программа военного судостроения. Она предусматривала, в частности, создание 25-ти лёгких крейсеров проекта 68-бис (класса «Свердлов», по классификации НАТО). Фактически заложили 21 корпус, достроили в разных модификациях 14. Они составили последнюю серию артиллерийских крейсеров в Советском Союзе.
В неё входили: «Свердлов», «Дзержинский», «Орджоникидзе», «Жданов», «Александр Невский», «Адмирал Нахимов», «Адмирал Ушаков», «Адмирал Лазарев», «Александр Суворов», «Адмирал Сенявин», «Молотовск» («Октябрьская революция»), «Михаил Кутузов», «Дмитрий Пожарский», «Мурманск».
«Строительство крейсеров типа "Свердлов" явилось в то время научным и технологическим рывком всей военно-промышленной отрасли Советского Союза… Служба на крейсерах являлась почетной, ибо была высшей школой корабельного обучения личного состава всех категорий», – свидетельствует капитан 1 ранга в отставке В. Горелов. Поскольку, как пишет ветеран, «Сегодня нет на флотах крейсеров типа "Свердлов" – они выполнили свою миссию и ушли в историю», есть смысл сказать о них поподробнее. Обратимся опять к В. Горелову: «Крейсера помимо высоких боевых качеств имели хорошую бытовую инфраструктуру: большие запасы провизии, пресной и котельной воды, высокопроизводительные испарительные, опреснительные и вентиляционные установки, холодильные машины, холодильные и морозильные камеры, системы подогрева и охлаждения воздуха и т.п., а также крупные жизнеобеспечивающие блоки – медицинский, пищевой, банно-прачечный, бытовой. Значительный жилой и бытовой фонд позволял при необходимости брать на борт персонал походных штабов соединений и сменные экипажи.
Особую гордость вызывало медицинское обеспечение крейсеров: здесь имелись операционная, госпиталь на 10 коек, перевязочная, процедурная, рентгеновский и зубной кабинеты, медицинская лаборатория, аптека, медсклад. Медицинская служба состояла из значительного количества врачей основных специальностей, фельдшеров и младшего медицинского персонала. Все это позволяло оказывать нуждавшимся практически любую медицинскую помощь.
Характерной особенностью крейсеров следует признать их высокую живучесть, непотопляемость и пожаро-взрывобезопасность. Так, почти за 40-летнюю активную службу крейсеров типа "Свердлов" на них не произошло ни одной серьезной аварии…
Великолепный дизайн, всегда прекрасный внешний вид кораблей, духовой оркестр, четкая организация службы, дисциплина и порядок, постоянная высокая готовность к выходу в море и решению боевых задач всегда вызывали восхищение крейсерами на всех флотах, что, в свою очередь, налагало высокую ответственность на весь экипаж».
То, ради чего, собственно, существовали эти красавцы – четыре трёхорудийные башни главного (152 мм) калибра.
Основу боевой мощи надводных сил советского ВМФ артиллерийские крейсера проекта 68-бис составляли до середины 1960 гг., но оставались в строю и после появления на флоте ракетного оружия – вплоть до конца 1980-х. На Балтике несли службу два корабля: «Свердлов» и «Орджоникидзе». Два – на Севере: «Александр Невский» и «Мурманск». На Чёрном море – три: «Дзержинский», «Адмирал Нахимов», «Михаил Кутузов». Крейсер «Жданов» в разное время входил в состав Балтийского и Черноморского флотов. «Молотовск» («Октябрьская революция») – в состав Северного и Балтийского. «Послужной список» крейсера «Адмирал Ушаков»: БФ, СФ, ЧФ. Трижды меняли флотскую прописку «Адмирал Лазарев» и «Александр Суворов» (БФ, СФ, ТОФ). Этот же путь прошёл «Адмирал Сенявин». Морская вахта «Дмитрия Пожарского» начинались на Северном флоте, закончилась на флоте Тихоокеанском.
Пять кораблей прослужили Советскому Союзу от 33 до 35 лет. Шесть – от 36 до 38. Последним из них в 1990 г. списан «Жданов». Два лёгких крейсера пережили СССР и вошли в состав ВМФ России. «Мурманск» исключён из списков флота в 1992 г.. «Михаил Кутузов» стал в своём классе патриархом. Он вступил в строй в 1954 г. и сохранился доныне в качестве корабля-музея в Новороссийске, одновременно находясь в резерве ВМФ 2-й категории.
Два крейсера пр. 68-бис ходили под советским военно-морским флагом недолго. Вошедший в строй в 1952 г. «Орджоникидзе» в 1963 г. был исключён из списков ВМФ СССР и в составе ВМС Индонезии получил название «Ириан». Драматична судьба «Адмирала Нахимова». В строю корабль находился с 1953 года, с 1955-го использовался при испытаниях противокорабельных ракет. В 1960-м разоружен, в 1961-м расстрелян ракетами эсминца «Прозорливый», в 1962-м в Севастополе разрезан на металл.
В жизни каждого корабля бывало всякое. Случались истории драматичные, истории загадочные, истории яркие.
Катастрофа с линкором «Новороссийск», взорвавшимся на рейде Севастополя в 1955 г., не обошла экипаж «Михаила Кутузова». Из 93 моряков крейсера, направленных в составе аварийно-спасательной команды на линкор, 27 погибли. В 1961 г. на «Михаиле Кутузове» снимались сцены кинофильма «Увольнение на берег», на корабле месяц жил Владимир Высоцкий. В этом же году корабль принимал в гости Юрия Гагарина. В 1967-м «Михаил Кутузов» в зоне военных действий оказывал помощь Египту, в 1968 г. поддерживал Сирию… На учениях, в дальних и недальних походах, на боевой службе корабельный лаг насчитал 211 тысяч 900 миль.
Свои «фишки» есть у «Адмирала Нахимова», прослужившего в советском ВМФ 11 лет. Два визита в Хельсинки, визит в Копенгаген. Визит в Англию в 1956 г. отметился таинственным сюжетом. Крейсер шёл под флагом первого секретаря ЦК КПСС. На борту вместе с Н.С. Хрущёвым находился председатель Совета министров СССР Н.А. Булганин. В Портсмуте боевые пловцы Туманного Альбиона то ли пытались поднырнуть под корабль, то ли и вправду оказались под его корпусом. Что они там собирались делать, история умалчивает. Одна версия – исследовать днище и винты. Она вызывает сомнение из-за несоответствия масштаба задачи и степени риска при её выполнении. Версия вторая – диверсанты намеревались заминировать советский крейсер. В её оценке исследователи далеки от единодушия, что вполне объяснимо разными политическими и прочими интересами сторон и отсутствием достоверной информации о случившемся. Так или иначе, при этом вроде бы погиб один из аквалангистов – коммандер (капитан 2 ранга) Лайонел Крэбб. Здесь тоже нет ясности: попал под винты или был убит при постановке мин. Последний вариант, правда, весьма активно оспаривается. Уверенно можно сказать одно – материалы дела остаются засекреченными.
«АДМИРАЛ СЕНЯВИН»
Лёгкий крейсер проекта 68-бис, заводской номер – 437. В списки кораблей ВМФ зачислен 31 августа 1951 года. Заложен на судостроительном заводе №189 (завод им. Серго Орджоникидзе, г. Ленинград) 31 октября 1951 года. Спущен на воду 22 декабря 1952-го. Введён в строй 30 ноября 1954-го, 18 декабря поднял военно-морской флаг.
Тактико-технические характеристики. Наибольшая длина – 209,98 метра. Наибольшая ширина – 22,8 метра. Осадка – 7,3 метра. Водоизмещение: стандартное – 13230 тонн, полное –16340 тонн. Мощность силовых агрегатов – 124 тысячи лошадиных сил. Скорость полная – 33 узла (более 59 км/ч), оперативно-экономическая – 18 узлов (более 33 км/ч). Запас хода – 9000 миль. Автономность – 30 суток. Экипаж – 1270 человек (в том числе 71 офицер).
История. С конца 1954-го до начала осени 1955-го находился в составе 4-го ВМФ. 4-й ВМФ (Юго-Балтийский) параллельно с 8-м (Северо-Балтийским) ВМФ существовал в структуре Краснознамённого Балтийского флота с 1946-го по 1955-й г. (многие источники сведений о вхождении «Адмирала Сенявина» в состав Балтфлота не содержат). 7 сентября 1955-го корабль переведен с Балтики на Краснознамённый Северный флот. Перейдя из Североморска Северным морским путём, 24 декабря того же года вошёл в состав Краснознамённого Тихоокеанского флота.
17 – 21 ноября 1959 года – визит в Сурабаю (Индонезия). В мае 1960 года направлен на консервацию в залив Новик в состав 82-й БРК (?). В феврале 1961 года расконсервирован. 31 декабря 1966 года – 24 июля 1972 года модернизирован и перестроен на «Дальзаводе» во Владивостоке по проекту 68-У2. 24 июля 1972 года переведён в подкласс кораблей управления, включен в состав 10-й ОПЭСК (10 оперативная эскадра кораблей ВМФ СССР на Тихоокеанском флоте). 14 – 19 января 1973 года – визит в Бомбей (Индия). 15 – 20 марта 1973 года – визит в Могадишо (Сомали). 13 марта 1973 года – переклассифицирован в крейсер управления. 20 – 24 декабря 1973 года – визит в Порт-Луи (Маврикий). В 1977 году прошёл ремонт и модернизацию. 5 – 10 ноября 1979 года – визит в Хайфон (Вьетнам). Некоторые источники указывают ещё визиты в Ирак и «др. страны» (без дат). Визиты являлись яркими страницами в биографии корабля, но, конечно, главным делом всегда оставалась повседневная боевая учёба. 1 декабря 1986 года крейсер выведен из боевого состава ВМФ, законсервирован и поставлен на отстой. 30 мая 1989 года – разоружен и исключен из состава ВМФ. 15 декабря 1989 года – расформирован. 1992 год – продан частной индийской фирме на металл.
Особая, трагическая строка в биографии крейсера – чрезвычайное происшествие 13 июня 1978 года.
СМЕРТЕЛЬНЫЙ ВЫСТРЕЛ
Если исходить из тяжести случившегося на «Адмирале Сенявине», следует признать, что материалов о нём в печатных и электронных СМИ за четыре десятка лет появилось не так уж много. При этом нельзя не заметить несовпадений и противоречий в определении причин ЧП, разницы в оценках действий и самих жертв трагедии, и всех, кто прямо или косвенно оказался к ней причастен, и многих тех, кто, порой очень отдалённо и весьма условно, совпал с бедой по времени и месту. Может быть, рассказ автора, не назвавшего своего имени (asahanti66 10.04.2017 – 15:11), представленный здесь с некоторыми сокращениями, стоит особняком, т.е. выглядит менее субъективным, относительно полным, потому заслуживает большего доверия, чем многие другие.
«В 1977 – 1978 годах Московским НИИ радиосвязи (МНИИРС) и Красноярским радиотехническим заводом (КРТЗ) проводились работы по оснащению крейсеров управления «Жданов» (Черноморский флот) и «Адмирал Сенявин» (Тихоокеанский флот) станцией спутниковой связи «Кристалл-К», обеспечивающей прием и передачу телефонной, телеграфной и фототелеграфной информации через ИСЗ «Молния»…
При переделке в корабли управления на «Жданове» (проект 68у1) сняли одну из кормовых башен главного калибра, а на «Сенявине» (проект 68у2) сняли обе. Взамен на корме были оборудованы вертолетные площадки и увеличено количество радиостанций. Выделены помещения для штаба эскадры. Увеличен личный состав боевой части связи (БЧ-4) с 4 до 20 офицеров и соответствующего количества старшин и матросов. В духе времени корабли оснастили автоматической зенитной артиллерией и малыми зенитными ракетами.
Проектирование установки станций спутниковой связи выполнялось Севастопольским проектно-конструкторским бюро, а сами работы вели Севастопольский морской завод и судоремонтный завод «Дальзавод» (г. Владивосток).
На «Дальзаводе» в ходе планового ремонта корабля был выполнен монтаж станции и проведены ее швартовные испытания. Ходовые испытания совмещались с боевой подготовкой после перехода из Владивостока к месту базирования в залив Стрелок.
Описываемые события происходили на фоне посещения крейсера тогдашним руководителем СССР Генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Ильичом Брежневым во время его апрельской поездки по Дальнему Востоку. Командир корабля и замполит за отличную службу были награждены именными часами.
Приехав в мае в очередную командировку, я руководил проведением ходовых испытаний специалистами МНИИРС и КРТЗ при участии личного состава корабля. Со стороны заказчика работу координировал представитель 34 НИИ ВМФ капитан 1 ранга в отставке Георгий Антонович Лис, в недавнем прошлом начальник отдела космической связи этого НИИ, а ныне старший научный сотрудник.
Злосчастный день начался с выхода в море эскадры крейсеров под флагом контр-адмирала В.Ф. Варганова (бывшего командира «Сенявина») для проведения учебных стрельб главным калибром. Выстроившись в кильватерную колонну, корабли на скорости 20-25 узлов сближались с буксируемой мишенью на дистанцию выстрела и обстреливали ее. На «Сенявине» стреляла только 1-я башня, а 2-я находилась на консервации.
Наступило время ужина. Но командование решило отложить принятие пищи до окончания учений. А мы завершили свою работу и разошлись по каютам, коротая время под аккомпанемент мерного буханья шестидюймовок. Вдруг плавное течение нашей с Георгием Антоновичем беседы было нарушено каким-то диссонансом. Сначала прозвучал более слабый выстрел по сравнению с другими, а затем гораздо более громкий. Мы переглянулись, и в сердце стала закрадываться тревога. Вскоре по коридорам и каютам поплыл сильный запах сгоревшего пороха, знакомый по стрельбе в тире. Выстрелы прекратились… Мы поспешили на боевой пост, куда вскоре подтянулись и остальные товарищи.
По корабельной трансляции прозвучал приказ командира капитана 2 ранга В.Н. Плахова:
– Командиру БЧ-5 затопить носовые погреба!
Стало ясно, что случилось ЧП и пороховые погреба под угрозой взрыва. В этом случае корабль на скорости зарылся бы носом в воду и, скорее всего, опрокинулся. Но затопление погребов погубило бы находящихся в них моряков. Стармех (здесь – командир БЧ – 5: прим. редактора) медлил с выполнением приказа. Тогда микрофон взял адмирал. Он не стал командовать, а обратился неформально, по имени:
– Я понимаю, как тебе трудно. Но в твоих руках жизнь сотен людей. Спасай корабль!
Как потом выяснилось, к моменту затопления персонал погребов уже погиб. Учения были прекращены, и корабль полным ходом пошел в базу…
После пережитого никто не мог уснуть. Что же всё-таки случилось?
Произошел так называемый затяжной выстрел, хорошо знакомый охотникам. Причиной обычно является низкое качество порохового заряда вследствие отсыревания или слишком долгого хранения. При этом порох горит медленно и перед открытием затвора для перезарядки оружия полагается выждать около минуты на тот случай, если выстрел всё же произойдёт. Здесь это правило было нарушено. Артиллеристы поспешили, и произошел взрыв заряда при открытом замке орудия. Частью пороховых газов снаряд был выброшен из ствола на несколько десятков метров (вот откуда звук слабого выстрела), а основная энергия взрыва ворвалась внутрь башни, что вызвало детонацию нескольких приготовленных к стрельбе зарядов (25 кг пороха в каждом), взрыв и пожар. Все люди погибли мгновенно вследствие настолько резкого повышения давления, что на внешней поверхности башни вокруг каждой заклепки образовалось черное кольцо из прорвавшихся газов.
Погибли и люди в погребах: защитные клапаны элеваторов подачи снарядов не выдержали такого большого давления. К сожалению, смерть не обошла и наш коллектив. Матрос боевого поста «Кристалл-К» Витя Золотарёв стоял вахту дневального в носовом кубрике. Надеясь помочь боевым товарищам, он в фильтрующем противогазе проник в погреба, но был отравлен пороховыми газами, для защиты от которых нужен изолирующий противогаз. Не приходя в сознание, он умер под утро на руках товарищей, несмотря на хлопоты врачей. Другие жертвы в помощи уже не нуждались...
Погибли 37 человек. В их числе оказался и корреспондент газеты «Красная звезда» по Дальнему Востоку (здесь – старший постоянный корреспондент по Тихоокеанскому флоту: примечание редактора) капитан 2 ранга Л.Л. Климченко. Работники прессы и телевидения после визита Л.И. Брежнева часто посещали корабль.
Утром на катере в базу прибыл командующий флотом адмирал В.П. Маслов, а к вечеру из Москвы прилетел Главком ВМФ адмирал флота Советского Союза С.Г. Горшков со свитой. Было решено похоронить погибших в братской могиле и установить памятник. Срочно организовали прибытие отцов и матерей, которых уговорили с этим согласиться. Исключением оказались родители нашего Вити, настоявшие на своем. В сопровождении офицера и двух матросов они повезли гроб с телом сына на родину.
Вскоре состоялись похороны. После прощания в клубе траурная процессия прошествовала к могиле, аврально подготовленной стройбатом. Закрытые гробы с фуражками, бескозырками и подушечками с наградами несли на руках. На всем пути дежурили врачи и медсестры, делавшие уколы рыдающим матерям, то и дело терявшим сознание. В прощальном слове С.Г. Горшков отметил, что сложная техника не терпит ошибок и призвал к повышению уровня боевой подготовки. Играл военный оркестр. Прозвучал салют со стоящих в бухте кораблей.
Фото 2. Печальный караул. В центре (слева) помощник начальника Генерального штаба ВС СССР адмирал Н.Н Амелько и Главнокомандующий ВМФ СССР Адмирал флота Советского Союза С.Г. Горшков.
По результатам работы комиссии был наказан командир корабля, которому не присвоили очередное звание капитана 1 ранга и перевели старпомом на другой крейсер. Также были наказаны замполит корабля и командир БЧ-2, находившиеся в этот день в отпуске. Больше наказывать было некого. Мёртвые сраму не имут…
Причиной катастрофы признаны ошибочные действия личного состава. Как считают различные исследователи, они могли быть обусловлены увольнением в запас перед самыми стрельбами наиболее опытных артиллеристов, переносом ужина (голодные люди чаще ошибаются) и даже 13-м числом.
Не будучи профессиональным моряком, автор воздерживается от анализа случившегося. Я только хотел донести до читателей живое свидетельство очевидца».
Возможно, текст принадлежит Григорию Алексеевичу Шевелёву. В июне 2014 г. он писал капитану 3 ранга запаса Харитонову, на «Сенявине» – командиру группы управления артиллерийским огнём главного калибра, старшему лейтенанту, участвовавшему в выполнении стрельбы 13 июня 1978 г.: «Уважаемый Николай Борисович! Я в это время работал в составе группы, проводившей испытания спутниковой станции. Для друзей написал воспоминания, которые хочу предложить Вашему вниманию. Если заметите ошибки, сообщите, пожалуйста. С благодарностью, Шевелёв».
Более десятка лет по Интернету гуляет такое (орфография источника): «…Дело было, без малого, 28 лет назад, стреляли из главного калибра (
Официальная версия выглядела приличнее, но в офицерской среде (а я тогда сам в тех местностях проходил службу) не было других мнений по поводу мотивов поведения орудийного расчета…Там, в этой башне, кроме непосредственного корабельного расчета, было полно «пришлых» начальников, флагманов различного уровня и т.п. лиц…, скорее всего они-то и поторапливали бойцов…»
Довольно, увы, распространённый пример из серии «одна бабка сказала». Леонид Брежнев вместе с министром обороны Дмитрием Устиновым и главкомом ВМФ Сергеем Горшковым выходил в море на «Адмирале Сенявине» за два месяца и шесть дней до взрыва. А из «"пришлых" начальников, флагманов различного уровня и т.п. лиц» в поражённой артиллерийской башне был… один-единственный – корреспондент газеты Министерства обороны СССР «Красная звезда» Леонид Климченко. Военного журналиста, капитана 2 ранга-инженера, выполняющего служебные обязанности, нельзя полагать «пришлым». И нелепо думать, что офицер, окончивший два вуза и академию, умница и талант – журналист и поэт, с многолетним опытом службы на атомных подводных лодках Северного флота и на эскадренном миноносце (основное вооружение – артиллерийское) флота Балтийского, позволил бы себе как-либо вмешиваться в действия боевого расчёта, тем более «поторапливать бойцов».
Безосновательно утверждение, будто «не было других мнений по поводу мотивов поведения орудийного расчета». Журналист Евгений Шолох в своём, местами очень небесспорном, материале приводит цитату из записной книжки фотокора флотской газеты «Боевая вахта», бывшего на борту крейсера в день трагедии: «…13 июня 1978 г. в/ч 99085 (крейсер “Адмирал Сенявин”) ...БЧ-2 три года подтверждает звание отличной. Ее личный состав включился в соревнование за звание лучшей боевой части среди кораблей соединения. Командир башни № 1 лейтенант Белюга. В августе исполнится два года, как он в этой должности... Старшина 2-й статьи Сергей Подолько. Во время посещения крейсера Л. Брежневым был замочным, сейчас – командир отделения комендоров... При Брежневе отстрелялись успешно. После этого была еще одна стрельба, оценена на “хорошо”... Трудности: из 14 “дембелей” башни уже уволено в запас 9 человек, а молодежь еще не имеет необходимого опыта...”». Далее у Е. Шолоха: «В общем, когда возникла нештатная ситуация, молодые воины, еще не приобретшие необходимых навыков, попросту растерялись. А опытные матросы и старшины из боевого расчета башни во главе с командиром того самого орудия буквально накануне стрельб были уволены в запас. Отчего же, несмотря на ответственность момента, их отпустили “по домам”?
Незадолго до выхода крейсера на стрельбы на “Сенявин” “по стопам” Леонида Ильича прибыла из Москвы съемочная группа тележурналистов. Как уже говорилось, многие тогда хотели “причаститься” к этому крейсеру, “освященному” самим генсеком, сказать свое персональное слово. Вот и телевизионщики возжелали непременно отснять сюжет, как со столь знаменитого корабля провожают в запас отслуживших свой срок воинов. Журналистам, конечно же, пошли навстречу и многих “дембелей” поувольняли, в том числе, как значится в записной книжке фотокора В. Федорченко, 9 из 14 матросов и старшин носовой башни главного калибра. И это буквально накануне стрельб...»
Однако сроки увольнения в запас едва ли определяют телевизионщики, всё-таки их регламентирует приказ Министра обороны. Весенний призыв по окончанию службы, как правило, к середине июня уже прощается с флотом. Не уволить «дембелей» нельзя в принципе. Пусть даже и «накануне стрельб». Пусть даже и телевизионщики не приедут. Обучение, введение в строй молодого пополнения – задача, которую в каждом экипаже приходилось решать два раза в год.
Вероятность того, что «пришлые» «поторапливали бойцов», разве что гипотетическая. А могли ли моряки осознанно пойти на смертельный риск, грубо нарушив инструкции ради выполнения норматива и успешного проведения зачётной стрельбы? Теоретически допустить можно, но точный ответ на данный вопрос знали только сами погибшие. Однако думается, что к трагедии, в первую очередь, могла привести именно слабая подготовленность артиллерийского расчёта.
Этой версии придерживается капитан 1 ранга в отставке Леонид Мрочко: «…накануне стрельбы уволились в запас многие опытные моряки из боевого расчета башни. Натренировать и обучить молодежь они в достаточной степени не успели. Вот та и растерялась в нештатной ситуации, допустила роковые ошибки». Впрочем, бывший редактор газеты на «Адмирале Сенявине» не ограничивается одним этим объяснением происшедшего. Достоверные свидетельства очевидца, убедительные и не очень убедительные предположения, случайные, может быть, оговорки и фактические ошибки, которые он допустил, вслед за ним некритично повторили и размножили другие авторы, зачастую никогда не ступавшие на крейсерскую палубу.
Что касается его главной, достаточно обоснованной, версии, то и она не является абсолютной. Нельзя исключать чисто психологический фактор: даже при самой хорошей подготовке к практической стрельбе реакция на вдруг возникшую нештатную ситуацию непредсказуема. Подобное могло случиться и с опытными моряками.
Фото 3. Прощание. Бухта Абрек, залив Стрелок, через несколько дней после взрыва.
ОСТАЛИСЬ ВЕЧНО МОЛОДЫМИ
Среди погибших на «Адмирале Сенявине» старший по званию и возрасту – Леонид Климченко. 13 июня 1978-го ему ещё не исполнилось 37 лет. Выпускник Высшего военно-морского инженерного училища им. Дзержинского, он окончил Военно-политическую академию им. Ленина и Литературный институт им. Горького (сдал госэкзамены, оставалось защитить готовую дипломную работу). Кроме него, краснозвездовца, на крейсере были коллеги, журналисты из флотской газеты «Боевая вахта»: фотокорреспондент Василий Федорченко, начальник отдела культуры и быта Николай Гурский (Николай Трофимович в материалах о сенявинской трагедии практически не упоминается). Климченко – единственный из «гостей», находившийся во время стрельбы в башне №1. Он пошёл туда, чтобы своими глазами увидеть, как действует личный состав расчёта, и рассказать об этом читателям главной военной газеты страны.
У поэта Леонида Климченко, многие годы прослужившего на атомных подводных лодках Северного флота, есть стихотворение, посвящённое поэту-подводнику Алексею Лебедеву, погибшему на Балтике в самом начале Великой Отечественной войны. Оно начинается строфой:
Пережила поэта слава.
Тебе на стать уже седым.
Ты в светлой памяти подплава
Остался вечно молодым.
Навеки молодыми остались военные моряки, покоящиеся в братском захоронении на выступе прибрежной сопки в бухте Абрек:
КАПИТАН 2 РАНГА КЛИМЧЕНКО ЛЕОНИД ЛЕОНИДОВИЧ
СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ПОНОМАРЁВ АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ
ЛЕЙТЕНАНТ БЕЛЮГА АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ
ЛЕЙТЕНАНТ МАРДАНОВ ВАЛЕРИЙ ЯСАЕВИЧ
СТАРШИНА 2 СТАТЬИ АНИКИН ИВАН ИОСИФОВИЧ
М А Т Р О С АНУФРИЕВ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ
СТАРШИНА 2 СТАТЬИ АКУЛИЧЕВ ВИКТОР СЕРГЕЕВИЧ
М А Т Р О С АРХИПЕНКО ВАЛЕРИЙ НИКОЛАЕВИЧ
СТАРШИНА 1 СТАТЬИ БИКБОВ РАШИД КУТУЗОВИЧ
М А Т Р О С БОЛДЫРЕВ АЛЕКСАНДР ЕВГЕНЬЕВИЧ
М А Т Р О С БОРОДИН АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ
СТАРШИНА 2 СТАТЬИ БУДАКОВ АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ
СТАРШИНА 2 СТАТЬИ ВИНОГРАДОВ ВИКТОР МИХАЙЛОВИЧ
М А Т Р О С ГАЛКИН ГЕННАДИЙ НИКОЛАЕВИЧ
М А Т Р О С ГИЛАЗИЕВ ФАРИХ ГАРИЕВИЧ
СТАРШИНА 2 СТАТЬИ ДОДОНОВ АЛЕКСАНДР ФЁДОРОВИЧ
СТАРШИЙ МАТРОС КОЛУНОВ ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ
М А Т Р О С КОСТЫЛЕВ ВИКТОР АНАТОЛЬЕВИЧ
СТАРШИНА 1 СТАТЬИ КУРОЧКИН АНАТОЛИЙ ИЛЬИЧ
М А Т Р О С МАТРЁНИН АНАТОЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ
СТАРШИЙ МАТРОС ЛОМАЕВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
М А Т Р О С НОСКОВ ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ
М А Т Р О С ОРТИКОВ МУХАММАДАЛИ АБДУЛЛАЕВИЧ
СТАРШИЙ МАТРОС ПИНЧУК АЛЕКСАНДР СТЕПАНОВИЧ
СТАРШИНА 2 СТАТЬИ ПОНОМАРЁВ ВИКТОР ФЁДОРОВИЧ
СТАРШИНА 2 СТАТЬИ ПОДОЛЬКО СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
СТАРШИНА 2 СТАТЬИ ПРОНИЧЕВ НИКОЛАЙ ПАВЛОВИЧ
М А Т Р О С ПРУДНИКОВ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ
М А Т Р О С СВИНИН АЛЕКСАНДР РОМАНОВИЧ
М А Т Р О С СТОЛЯРОВ СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
М А Т Р О С СКОРОБОГАТОВ СЕРГЕЙ ДМИТРИЕВИЧ
М А Т Р О С СУЛЕЙМАНОВ НАМИЛЬ МАНСУРОВИЧ
М А Т Р О С ЧЕРНУШЕВИЧ ЮРИЙ МИХАЙЛОВИЧ
СТАРШИНА 2 СТАТЬИ ШИГАБУТДИНОВ РАМИЛЬ САМАТОВИЧ
М А Т Р О С ШУТОВ ЛЕОНИД СЕМЁНОВИЧ
М А Т Р О С ЮДИН АНАТОЛИЙ БОРИСОВИЧ
В Абреке нет МАТРОСА ЗОЛОТАРЁВА ВИКТОРА ВАСИЛЬЕВИЧА, преданного земле на родине.
Полный список, в котором присутствует и матрос Золотарёв, во время поминальной тризны после похорон ходил по рукам в кают-компании «Адмирала Сенявина». Сегодня едва ли кто-то скажет, сколько там было народу. Родственники погибших приехали со всего Советского Союза – человек, наверное, сто пятьдесят.
В том скорбном списке и надписях на могильных плитах, не сразу, понятно, установленных, есть разночтения. Возможно, подготовленный второпях документ содержал неточности, исправленные в дальнейшем. Не исключены ошибки и в надписях на братском захоронении. Тем более что плиты эти, ныне сделанные из камня, изначально были металлическими – медными, а то и бронзовыми. В девяностые годы, в страшное время для России и бывших братских республик, они исчезли. Изготовлялись потом заново – к какой-то, видимо, круглой годовщине трагедии. Посткор «Красной звезды» Николай Литковец звонил друзьям Леонида Климченко по поводу уточнения даты его рождения, необходимой для восстановления могильной плиты.
Так или иначе, разночтения никуда не делись. У матроса Бородина разные имена: Александр (список) и Алексей (надгробная плита). Матрос Галазиев: Фарих (список) и Фарит (надгробье). Старшина 2 статьи Додонов (список) и Дадонов (надгробье). Отчество лейтенанта Марданова Ясаевич (список) и Ясавиевич (надгробье). Матрос Ортиков Мухаммадали (список) и Махаммадали (надгробье). Матрос Пинчук в списке имеет звание старший матрос. Матрос Проничев в списке старшина 2 статьи. Матрос Сулейманов Намиль (список) и Наиль (надгробье). Старшина 2 статьи Рамиль Шигабудинов (захоронение) в списке имеет в фамилии лишнюю букву: Шигабутдинов.
На обороте отпечатанного на машинке текста есть записи от руки: «Старшина 2 статьи запаса Акальчев Сергей Андреевич Акуливев Москва, г. Роменское, ул. Серова № 47. кв 3.» «Костырев Анатолий Павлович Ч-з
Торопливые записи сделаны беспокойным почерком, с ошибками, которых никогда уже нельзя исправить. Первая фамилия повторяется дважды и в обоих случаях указана неточно. Это, скорее всего, сделано под диктовку отца старшины 2 статьи Виктора Акуличева – Сергея Андреевича Акуличева, который сам служил на флоте и ушёл в запас в том же звании, что имел его погибший сын.
Запись, которую сторонний человек мог бы долго разгадывать: «Ч-з
Фото 4. Первый памятник, минута молчания.
НЕЧТО С ДЫМОМ
В большинстве публикаций перечисляются некоторые факты, которые чуть ли не предопределили неизбежность трагедии. Чаще всего говорится о визите на Тихоокеанский флот Леонида Брежнева. К примеру, Е. Шолох прямо утверждает: «С этого момента все и началось. Не только на флоте, но и среди многих других социальных слоев Страны советов пробудился очередной необычайно высокий патриотический подъем. И на освященный высоким гостем крейсер “Адмирал Сенявин” двинулись в одиночку и толпами паломники от журналистики и литературы, искусства и передовых трудовых коллективов. …нелегкой оказалась рука у Леонида Ильича, пожелавшего морякам счастливого плавания... …после Леонида Ильича многие стремились попасть именно на этот корабль. Не преминули посетить Тихоокеанский флот писатели и поэты из Москвы и Ленинграда, часть из которых пожелала выйти на “Сенявине” в море… 13 июня катер командующего флотом доставил всю писательско-журналистскую братию на крейсер, стоявший на рейде. Вскоре снялись с якоря и взяли курс к учебному полигону». По выражению автора, после взрыва «Как чумные слонялись по коридору, из каюты в каюту писатели, прикуривая одну сигарету от другой». Автор не замечает, что в пылу творческого задора опровергает себя – парой строк выше сам же рисовал другую картинку: «Они собрались в какой-то каюте, все в шоке, подавленные». Ну, да что тут церемониться, что взять с «акул пера», с этой «писательско-журналистской братии», с этих «паломников от журналистики и литературы, искусства и передовых трудовых коллективов», которых всем гамузом выдающийся публицист заключил в одно презрительно закавыченное слово: «пассажиры»!
Речь идёт о Николае Гурском, Марке Кабакове, Алиме Кешокове, Леониде Климченко, Сергее Кошечкине, Александре Николаеве, Леониде Рудном, Висилии Федорченко, Людмиле Щипахиной. Капитан 3 ранга Н. Гурский и В. Федорченко – люди на флоте не случайные, хорошо знающие боевую и повседневную деятельность тихоокеанцев, бывавшие на многих десятках кораблей ТОФ, не раз и не два выходившие на них в море. Л. Климченко служил на надводных кораблях и подводных лодках на Балтике и в Заполярье, инженер-атомщик, физик и лирик одновременно, офицер с таким жизненным и служебным опытом, которым во все времена мало кто может похвастать. Марк Кабаков – участник Великой Отечественной войны, военный моряк, служивший на Балтийском, Черноморском и Северном флотах, капитан 1 ранга. С. Кошечкин – заведующий отделом газеты «Правда», флагмана периодической печати Советского Союза. Л. Щипахина – известный в стране, любимый в Армии и на Флоте поэт, член Союза писателей СССР с 1961-го г., ныне Секретарь Правления Международной Ассоциации писателей баталистов и маринистов. А. Николаев – фронтовик, в девятнадцать лет командир артиллерийской батареи, тяжело раненный в боях за Гданьск в марте 1945 года, спасённый 16-летней польской девушкой, отдавшей ему свою кровь. А. Кешоков – председатель правления Союза писателей Кабардино-Балкарии, секретарь правления Союза писателей РСФСР и председатель Литфонда Союза писателей СССР.
Если следовать логике Е. Шолоха, получится вот что: не побывай на «Сенявине» Брежнев, не устремись за ним «многие другие социальные слои» (как же красиво написано!), то крейсер не вышел бы в море 13 числа, не было бы на борту женщины, не произошла бы задержка выстрела, и всё было бы тип-топ, и все моряки – живы-здоровы.
Между прочим, «женщина на корабле» – Людмила Васильевна Щипахина походила по морям-океанам столько, сколько журналисту-маринисту не снилось. И отнюдь не только в качестве пассажира.
О «Сенявине» многое сказано-написано, что называется, для красного словца. К примеру, из уста в уста кочует фраза, сказанная гостям крейсера «кем-то из военачальников»: «…ребята, вам всем просто повезло. Это, почитай, один из тех редких случаев в истории флота, когда после взрыва в башне главного калибра не рванули артпогреба...» Высказывание эмоциональное, в чрезвычайной ситуации понятное и извинительное. Возможно, принадлежащее «военачальнику». Едва ли флотоводцу. Не исключено, эпатажное, рассчитанное на горячую реакцию слушателей, не слишком знакомых с историей корабельной артиллерии. Штука в том, что в обозримой многодесятилетней ретроспективе ни частых, ни редких «случаев» такого рода ни на одном флоте не случалось. Вообще! Причём мировая практика применения артиллерии хотя бы в учебных целях столь огромна, что не поддаётся учёту.
Сплошь и рядом авторы не утруждают себя проверкой фактов, творя элементарную дезу. «…на корабле полно гостей – артисты…». Артистов на «Сенявине» не было. Ансамбль песни и пляски ТОФ под руководством капитана 2 ранга Анатолия Калекина, отработавший перед экипажем накануне, в море 13 июня не выходил. Читаем: «К счастью, сработала система орошения». Да не срабатывала эта система! Погреба были затоплены. Системы разные и конструктивно, и функционально. Орошения – для поддержания безопасного температурного режима в погребах (охлаждения). Может использоваться повседневно, штатно. Затопления – для недопущения взрыва – в ситуациях нештатных, исключительно форс-мажорных. Крайний случай, не обязательно связанный с угрозой взрыва, – когда кораблю надлежит «открыть кингстоны» и пойти на дно. Читаем: «Гражданский люд кинулся к бортам, чтобы взрывной волной в крайнем случае выбросило в море». Помилуйте, вы же сами чёрным по белому засвидетельствовали, что «люд» сидел то ли в кают-компании, то ли в каюте (все-таки реально одно из двух), устремился после взрыва на верхнюю палубу, но его туда не пустили! Пишут: «Как позже выяснилось, огонь вела лишь одна башня (№ I), другая была законсервирована и внутри нее не было личного состава». Кто же это позже выяснял (не трудно было?) очевидное для всех, кто служил и бывал на корабле после реконструкции с демонтажём двух кормовых башен и консервацией одной носовой при соответствующем сокращении штатов артиллерийской боевой части?
А вот – завидный, эксклюзивный, ну просто экстрасенсорный талант газетчика – умение читать мысли «чинов» сквозь расстояния и годы: «Повезло и флотским чинам, о чем они вслух предпочли не распространяться, но с ужасом думали. Случись беда во время пребывания на крейсере Л. Брежнева, погибни он при этом, и флотоводцы бы искренне позавидовали мертвым...» Перед таким проникновением в недоступные глубины чужого сознания бледнеют открытия типа: «Погибших похоронили в поселке бухты Стрелок». На берегу бухты Абрек залива Стрелок, где погребены моряки, никакого поселка ни тогда, ни сейчас не было и нет.
«Парадно-показательная» стрельба в действительности являлась планово-зачётной. «Боевая стрельба» на самом деле ведётся боевыми снарядами, а не практическими – существенная разница во многих отношениях, в том числе в плане психологическом. То, что она «проходила при столь большом скоплении посторонних» – явная гипербола: на крейсере с экипажем за тысячу человек «посторонних», сколько бы их ни было, личный состав, непосредственно участвовавший в стрельбе, скорее всего и в глаза не видел, повлиять на стрельбу они могли только в чьём-то воображении. А если всерьёз размышлять о таком влиянии, то отчего оно должно иметь непременно отрицательный характер? Перед гостями, да ещё гостями заслуженными нормальные люди стараются не оконфузиться, показать себя с лучшей стороны. Воздействовало ли (если да, то как?) на комендоров-сенявинцев «чувство высокой ответственности» в связи с особым статусом корабля после визита Генсека, при наличии на борту именитых гостей и журналистов? После взрыва спросить об этом не у кого. Отсутствие знания – удобренная почва для неверных предположений и разных, вплоть до нелепых, выдумок. Одна их них: погиб «…практически весь боевой расчёт башни и присутствовавшие на стрельбе гости. Однако нескольким морякам-старослужащим удалось выжить. Они сумели "на низах" по известному только им проходу буквально выплыть из страшной зоны». Хочется попросить автора огласить полный список всех погибших «присутствующих при стрельбе гостей»? И разузнать у него поподробней, что такое «низы», откуда и куда ведёт «проход», из какой именно «страшной зоны» и как в реальности «выплыли» по нему моряки-старослужащие? И почему они никого не взяли в спасительный «проход»?
Значительная часть материалов о трагедии на «Сенявине» заставляет согласиться с автором записки в Интернете, адресованной Николаю Харитонову: «Коля, я тебя прекрасно помню… Спасибо тебе за твою заметку. Она одна дороже и перевешивает тонны дезинформации и тупой трескотни людей, совершенно не владеющих темой. Чего проще приплести Брежнева, комуняк, соцсоревнование и прочую белиберду и раздувать потом победно щёки. "Иди за теми, кто ищет истину. Беги от тех, кто её нашёл." (Конфуций) C уважением, кап.1р. в отставке В.У.»
Визит Брежнева на ТОФ, который некоторые досужие «аналитики» считают первопричиной случившегося на «Сенявине», своим смыслом и значением предполагает иной, гораздо более высокий уровень оценки. Обывательский, мелкотемный и поверхностный, подход здесь, как минимум, некорректен. Визит Главнокомандующего в любое время в любую воинскую часть – это, вообще-то, нормально. Как-то вот так сложилось – во все эпохи во всех странах, имеющих военно-морской фот, государственные мужи, руководители самых высоких рангов считают своим правом и долгом иногда посещать боевые корабли. И последующий интерес к этим кораблям со стороны «многих других социальных слоев» объясним и оправдан по многим весьма уважительным основаниям.
На прошлое человек смотрит теми глазами, которые у него сейчас. Глаза, взгляды у всех разные. Это, наверное, неплохо. «admiralin. March 20th, 2010. Перебирая старые фото, нашел сегодня эти, сделанные мною в далеком 78-м на крейсере управления Тихоокеанского флота "Адмирал Сенявин". Мой дядя, Александр Бутов, в то время работал в газете "Красная звезда" заместителем главного редактора. Он был очень дружен с личным фотографом Л.И. Брежнева Владимиром Мусаэльяном. Тот уговорил его взять меня в качестве стажера фотокором в поездку на Дальний Восток, на Тихоокеанский флот. Туда предстоял визит Генсека. Увидеть Леонида Ильича было для меня особой гордостью, а еще и выйти с руководством страны на крейсере "Адмирал Сенявин" в море на учения... Но об этом я узнал, понятно, в самую последнюю минуту, как и многие присутствующие на корабле».
Уважительное отношение к руководителю государства не есть свидетельство великой к нему любви, но признак хорошего воспитания. Здесь не звучат имена-фамилии капитанов высоких рангов, «военных историков, журналистов и писателей» (по самоопределению), подлинных акул пера (по факту ими написанного). Речь об их выдающихся (чувствуется по интонации, читается не только между строк) трудах, посвящённых «Адмиралу Сенявину». Не названные выше капитаны разных рангов при Брежневе были лейтенантами. «Историки, журналисты и писатели» вострили перья на страницах газет, славящих трудовые и ратные подвиги народа (по справедливости и по заслугам, в общем-то). Чтобы переобуться в воздухе, большого ума не надо, достаточно быть ловким.
Непреднамеренные непринципиальные ошибки, от которых не застрахован ни один пишущий, можно игнорировать. На глупости дилетантов, вызывающих улыбку и раздражение у профессионалов, стыд и возмущение у добросовестных, грамотных исследователей, желательно отвечать аргументировано, своевременно и печатно-публично, дабы хоть как-то оградить от них несведущего читателя, затрудняющегося разобраться, где правда, а где «художественный вымысел». Сознательное или бессознательное искажение фактов, интерпретации и домыслы, вряд ли сильно почётные для автора, но очевидно унизительные для тех, кто стал объектом его целеустремлённого внимания, безнравственны и вредны. Хорошо бы поставить крикливой, больно прыткой, безответственной писанине надёжный заслон, да как это сделать? Современные масс-медиа с аппетитом кормятся тухлой утятиной совершенно безнаказанно, извлекая из сего мало благородного продукта немалый гешефт. С последствиями можно ознакомиться, погуляв по Интернету. Ограничимся двумя цитатами, иллюстрирующими, как отозвалось слово «летописцев» на отдельных (но, увы, многих) внявших ему. «Нас предали и продали», «Пусть будут прокляты все ненужные понты нашей военной крутизны». Если «историки» хотели добиться именно этого, они могут быть собой довольны.
Спасает от уныния здоровая реакция на изрекаемую «знатоками» чушь со стороны людей, понимающих, что к чему. «Вот таким образом искажается история. Человек, который не вник в причины и ход трагедии, с пафосом о ней пишет!.. А люди, незнакомые с жизнью на флоте, принимают такие повествования за чистую монету… Командир трюмной и котельной групп крейсера "Адмирал Сенявин" Александр Ильин». И – может быть, резковато, но верно по сути: «Путём простейшей перестановки букв из Снегурочки может получиться как эпическая Огнесручка, так и абсолютно неполиткорректная Негросучка. А пожелание С Новым Годом превращается в брутальное Г#вно с дымом».
ШЛА ВОЙНА «ХОЛОДНАЯ»
Трагедия на «Адмирале Сенявине», увы, не исключительный эпизод почти полувекового противостояния систем, которое называется Холодной войной. Спустя десятилетие, в апреле 1989 года, гром сотрясёт американский линкор «Айова». При взрыве артиллерийской башни во время учебно-боевых стрельб погибнут 47 (на десять больше, чем на «Сенявине») матросов и офицеров.
Мир не шутил на этой войне, в чём нетрудно убедиться, посчитав потери по обеим сторонам фронта. Николай Черкашин в книге «В отсеках холодной войны. Подводное противостояние СССР и НАТО» опубликовал «Мартиролог подводного флота России: 1952 – 2003 годы». В нём 782 фамилии и 8 номеров там, где фамилий не удалось установить. После выхода книги в свет список погибших на подводном флоте увеличился. Моряков-надводников, навеки оставшихся на Холодной войне, у нас ещё никто не посчитал. Так же, как десантников, мотострелков, авиаторов…
Командующий авиацией Тихоокеанского регионального управления Федеральной пограничной службы генерал-майор Николай Авдеенко в 2001-м г. делился с читателями журнала «Пограничник» жестокой статистикой Холодной войны. Из полутора десятков лётных училищ Советского Союза треть готовила лётчиков-истребителей. Ежегодный выпуск одного училища уходил на восполнение потерь пилотов в результате авиационных катастроф.
«Исследователи» трагедии на «Сенявине» недоумевают по поводу незначительности взысканий, понесённых офицерами, командованием корабля и 10-й оперативной эскадры. Заманчиво, конечно, суровыми карами предотвратить гибель лётчиков и навеки исключить нештатные ситуации на флоте. Ради этого, пожалуй, стоило бы кого-то и расстрелять… Сравнительно мягкие для того времени наказания имели место быть. Но едва ли об этом надо сожалеть. Тема наказаний в Советской Армии и Военно-морском флоте – тема отдельная, до сего дня, по большому счёту, не изученная. Однако война есть война. Без жертв она не обходится. Совершают ошибки люди. Подводит техника. Чем она сложнее, тем всего этого больше. Бывают ещё стечения случайных или неслучайных обстоятельств, от которых не застрахован никто.
Сенявинцы были воинами на войне.
Через 40 лет после смертоносного взрыва остаётся без ответа вопрос: кто они, погибшие 13 июня 1978 г.? Плохо подготовленные специалисты, пострадавшие от собственных неграмотных действий? Мистические жертвы «13 числа», «женщины на борту», присутствующих на корабле «посторонних людей»? Безответные исполнители дурной начальственной воли, пресмыкающейся перед волей вышестоящей, ещё более начальственной и дурной? Думать над этим вопросом, извлекать уроки из происшедшего – необходимо. Однако это – дело специалистов. Остальным надлежит благодарно помнить обо всех, кому мы обязаны мирным небом над головой и самой своей жизнью в такой-сякой, но родной и пока независимой стране. Задним числом искать виновных в том, что кто-то погиб на войне, – занятие не самое трудное, но насколько оно благородно, своевременно и полезно? Особенно, когда война не кончилась. Как атлантисты-глобалисты всех мастей мечтали покончить с Советским Союзом, так мечтают теперь покончить с Россией. Как висела над миром угроза всепланетной Хиросимы, так и висит.
Мы ещё не произнесли слов признательности тем, кто, рискую жизнью а то, случалось, и погибая на боевых постах, более полувека спасал Землю от последнего и окончательного пожара. А это во многом определяет наше отношение к людям, выполняющим ту же миссию сегодня. Значит – определяет наше будущее.
БУМАГА ВСЁ ТЕРПИТ
Реальная история 13 июня 1978 г. на крейсере пр. 68-бис «Адмирал Сенявин» странным образом ускользает от взора добросовестного читателя, который знакомится с материалами, вроде бы призванными дать возможно полную картину происшедшего. Похоже, журналисты, обратившиеся к трагической, изначально непростой теме, и вслед за ними «историки-писатели» вереницей пошли по замкнутому кругу, перепевая один другого, по ходу бойко добавляя от себя какие-то удуманные детали, ни имеющие отношения к фактам, а то и к здравому смыслу. При этом обескураживает лёгкость определений и оценок, неуместно ироничный, порой откровенно ёрнический тон. Словно речь идёт не о жизни людей, не о многообразных, для постороннего непредставимо сложных проблемах Военно-морского флота огромной страны, не о событиях, как там ни крути, государственного значения.
Демонстрация боевых возможностей Тихоокеанского флота Главнокомандующему Вооружёнными силами страны называется «большой помпой» и «венным шоу». Во время пребывания Л. Брежнева на Тихоокеанском флоте никто в СССР попросту не знал слова «шоу». Показательные учения, прошедшие под флагом первого лица государства, – совершенно нормальное дело. Такие учения в армиях и на флотах практиковались, практикуются и будут практиковаться во всём мире. Очевидно, что «историки» не утруждали себя исследованием визита Генсека на ТОФ, заведомо рассматривая его в качестве первопричины трагедии. Зато хором вспоминают о том, что: «Командир крейсера капитан 2 ранга В. Плахов и заместитель командира корабля по политической части капитан 3 ранга И. Спицын получили из его рук часы с лаконичной гравировкой: "От Л.И. Брежнева 1978 г. "» И иронично комментируют: «Зная традиции тех лет, нетрудно предположить, что и высокие результаты (показательных учений – В.Т.), и именные часы – все это было заранее предусмотрено по сценарию». Знатокам не очень ведомо, что сценарий (план) учений быть «предусмотренным» не просто может, но обязан. А вот результат не «предусмотришь» – он обеспечивается серьёзной и длительной подготовкой, большим коллективным трудом штабов соединений, командования и личного состава кораблей-участников «шоу».
Показательные учения были достаточно масштабными, с привлечением разнородных, вплоть до авиации, сил флота. «По Брежневу», в частности, стреляли торпедами две подводные лодки (19-я бригада, 6-я эскадра). Она лодка задачу не выполнила (повод для размышления о «предусмотренных результатах»). Экипаж «Буки – 90» (командир капитан 2 ранга Игорь Литвиненко) атаковал крейсер успешно: торпеда прошла под килем флагмана. Командир субмарины получил такие же часы, как Плахов и Спицын, старпома и замполита наградил Министр обороны. Характерно, что об этом и многом другом, связанном с учениями, у «исследователей» трагедии на «Сенявине» нет ни слова. Они просто ничего не знают. Но что-то надо же писать. И – пишут: «Удивительна история появления этого корабля – в чьем-то бойком уме возник проект еще более серьезной модернизации "Адмирала Сенявина" со снятием обеих кормовых башен ГК». Какой аналитик, какой стратегический ум! Жаль, к нему не прислушивались ни у нас, ни в америках, системно перевооружая флот, последовательно меняя ствольную артиллерию на ракеты и даже освобождая место для вертолётов!
И пишут: «…теперь "Адмиралу Сенявину" была предначертана особая пропагандистская роль… Он был обречен на показуху, на многочисленных гостей, на слащавое внимание прессы, радио, телевидения, на лидерство в соревновании и на многое другое, что отравляет и без того непростую жизнь моряков». Сей пассаж нет охоты комментировать. Можно только порекомендовать автору поинтересоваться у самих моряков, как они относились к прессе, радио, телевидению и т.д.. Те моряки к той прессе. Сегодня она иная. Та пресса не позволяла себе глупостей типа: «…С этого мгновения помещение башни превратилось в сущий ад. Всякое описание перед реальной картиной блекнет, да и вряд ли кто взялся бы описать страдания этих людей, укупоренных под броню по боевому расписанию…» Пишут – никто бы не взялся, а – берутся. Что такое «помещение башни»? То же самое, что «помещение бронеавтомобиля», «помещение танка», «помещение спасательного колокола»… Мелочь, конечно. Главное – в другом: трагедия не нуждается в словесном украшательстве, не допускает нелепых выдумок. Расчёт артиллерийской башни погиб мгновенно.
«…все они были обречены… с того самого момента, когда где-то наверху приняли решение привести Брежнева именно на крейсер... все отлично понимали: теперь у экипажа не будет возможности нормально, по плану совершенствовать боевую выучку. Как нет и не бывает такой возможности у других воинских коллективов, попавших по воле рока в число "показательных"». Чего тут больше – детского лепета или взрослой глупости, сказать трудно. При всех недостатках тогдашней системы боевой подготовки она десятки лет обеспечивала ни много ни мало обороноспособность страны. Заорганизованность «социалистического соревнования», доходящая иногда и до анекдота, не исключала принципа соревновательности как такового – его вообще трудно чем-нибудь заменить. Он широко применим и поныне: танковые биатлоны, конкурсы по профессиям, состязания по военно-прикладным видам спорта и т.д. А что такое учебный встречный бой, как ни соревнование противостоящих сил? Любимая флотская забава перетягивание каната – соревнование в чистом виде. В глобальном масштабе непрерывно соревнуются армии вероятных противников. Но глубинная суть выше приведенной цитаты не в оценке соревнования. Цитата прямиком ведёт к умозаключению: трагедия на «Сенявине» была неизбежна, и моряки обречены на гибель теми, кто это понимал, но не препятствовал этому, то есть сознательно вёл дело к трагедии. Как говорится, приехали…
Для полноты представлений об образе мыслей того же автора: «Давайте разберемся: только ли высокое мастерство экипажа предопределило эту участь крейсера? Думаю, нет. Надраенная до благородной желтизны деревянная палуба, отделанный на старинный манер интерьер флагманского салона – всего этого великолепия уже не было на более современных кораблях, где убранство и лейтенантской, и командирской кают заметно демократичнее… крейсеру "Адмирал Сенявин" была уготована роль пресловутого рояля в кустах… корабли этого проекта были построены еще в пятидесятые годы. За два десятилетия службы их механизмы и приборы не только морально устарели, но и весьма поизносились…». Проницательному уму границ и преград. Связать ЧП с возрастом корабля – вариант беспроигрышный. Корабль старый – механизмы изношены морально и физически, личный состав устал от устранения неполадок, несёт службу без огонька… Корабль новый – техника, оружие не доведены до ума, экипажем в необходимой мере не освоены, должный опыт офицерами и старшинами-матросами не накоплен… А выбор корабля для приёма Главнокомандующего обусловлен деревянной палубой. Не важно, что «Сенявин» – крейсер управления, флагманский корабль Тихоокеанского флота. Где же, как не на флагмане, поднимать флаг главы государства?
Бумага терпит всё. А с Интернета вовсе нет спроса.
ДО ЭПИЛОГА ЕЩЁ ДАЛЕКО
Попробуем сделать некоторые выводы, что называется, загибая пальцы.
1. Обстоятельного изучения и объективного анализа ЧП на «Адмирале Сенявине» 13 июня 1978 г. до сей поры нет.
2. Подавляющее большинство ныне доступных материалов о трагедии не могут служить фундаментом для исторически достоверной реконструкции события и адекватной оценки его причин и следствий.
3. Среди писавших о «Сенявине» практически нет специалистов, профессионально разбирающихся в артиллерии, организации службы на кораблях и боевой подготовки на флоте. Основная масса более-менее значительных по объему материалов принадлежит журналистам, не занимавшимся изучением обстоятельств и реальной картины происшествия, опирающихся лишь на предшествующие публикации, не отражающие этих обстоятельств и этой картины в необходимой мере.
4. Происшествие из ряда тех, что теперь называются резонансными, было по традиции того времени наглухо засекречено и «по горячим следам» не исследовано. Сегодня достоверной информации о нём мало, если не сказать – почти нет.
5. Освещение в прессе событий 40-летней давности – маленький пример больших перемен в отечественной журналистике. Приоритеты сменились. Факт, точность передачи, аргументированность и объективность его оценок перестали быть руководством для масс-медиа. На первый план вышли дешёвая завлекательность, сенсационность, толкающие авторов к безудержному сочинительству и такому вольному интерпретированию реальности, что она может искажаться до неузнаваемости. В данном случае речь идёт о двух, некогда очень достойных, уважаемых и популярных изданиях – газетах «Красная звезда» и «Владивосток». Сегодня они достаточно откровенно демонстрируют лицо, обретённое всей российской журналистикой в течение последней четверти века.
6.Трагическое событие 13 июня в контексте всей истории корабля может быть основанием для серьёзных выводов и обобщений, важных для сегодняшней России. Погибшие моряки были родом или призывались из Грузинской, Казахской и Узбекской ССР, из Бурятии, из Крыма, из Красноярского, Приморского и Хабаровского краёв, из Еврейской автономной области, с Камчатки, Поволжья и Сахалина, из Липецкой, Московской, Новосибирской, Омской, Саратовской, Свердловской, Томской, Ульяновской, Читинской областей.
Вроде локальный случай, но говорит о многом. Всё-таки он был – советский народ. И тезис «народ и армия едины» не являлся пустым пропагандистским лозунгом. И действительно всенародным делом была защита Родины.
5. Холодная война, унёсшая немало человеческих жизней, продолжается, приобретя многообразный, охватывающий все стороны жизни, вид. Недаром у неё множество названий: неконвенциональная, комбинированная, гибридная, асимметричная, комбинация симметричной и асимметричной… Её виды (или подвиды) – конфессиональная, информационная. Последняя, как ни называй нынешнюю войну в целом, является важнейшей, в определённых условиях самой главной и опасной её составляющей. Писатель, учёный, общественный деятель Юрий Крупнов считает её не частью какой-то другой, бОльшей, войны и даже не просто отдельной и самостоятельной, а фактически идущей сегодня Пятой мировой войной. Войной за умы.
Какая она по счёту, мировая или не мировая, желающие могут поспорить, но мы все без исключения, от мала до велика, где бы ни жили, что бы ни делали – вольные или невольные её участники. А журналисты, писатели, историки на информационной войне – её фронтовой спецназ.
Хорошо бы всем пишущим, включая тех, кто обращается к роковому событию на «Адмирале Сенявине», об этом не забывать.
Фото 5. Обелиск на братской могиле, современный вид (2011 г.)
Первые 4 снимка Василия Федорченко (архив А. Тыцких). Последний снимок Раисы Петровичевой (архив В. Тыцких).
