Артем ЕРМАКОВ. Не глядя. Рассказ. (2002)

Честное слово в лице ее ничего не было горького, страшного, отрешенного. Даже грустного ничего не было. Самое обычное девичье лицо: милое, чуть улыбающееся, пустоватое. Может быть, глаза… Впрочем, так пристально я ее не разглядывал.
- Ну, и о чем вы сами хотите рассказывать?
Спрашиваю так сразу, наученный горьким опытом. Неделю назад приходил парень, так он на вопрос “Кто такие декабристы?” не мог ответить.
- Про Смутное время.
- Вот и хорошо. Давайте, начинайте.
- Смутное время началось в 1598 году. Оно делится на три периода. В первом периоде правил Борис Годунов. Во втором - государство начало распадаться. А в третьем - русский народ уже вел борьбу с открытой иностранной интервенцией…
Слушаю все это, рассеянно кивая. Бред, конечно, но пока правильный.
- Ну, и кто победил?
- В каком смысле?
- Ну, “русские люди боролись с иностранной интервенцией”, и кто победил?
- Наши победили.
- А кто именно?
Молчание. Рыжий бугай в свитере рядом тоже молчит. Значит, и он ничего не знает. Кто их учил до меня?
- Простите, я не в вашей группе в прошлый раз спрашивал: кому стоит памятник на Красной площади?
- В нашей.
- И кому же?
- Я забыла.
- А вы?
- Этому, как его, князю Минину, - бугай отчаянно чешет затылок. - И князю Пожарскому.
- Молодцы, вспомнили!
Я великодушно опускаю детали.
А ведь студенты уже. Хотя и филологи.
- И что было дальше, девушка?
- Дальше началась новая борьба.
- С кем?!
- Ну, я не помню.
- Здесь даже помнить не нужно. Вы просто подумайте? В стране 15 лет беспорядки, голод, гражданская война, потом интервенция. Чья, кстати? Ладно, опустим этот вопрос. И вот Минин и Пожарский выгнали врагов из Москвы. Разве есть у них силы начать новую борьбу?
Молчит. Вертит в руках тетрадку.
- Ладно, отдохните пока. А вы, молодой человек, на какой вопрос хотите отвечать?
- На любой.
- Хорошо. Кто такой Александр Невский?
- По-моему, полководец.
- А еще?
- В его честь назвали реку Неву.
- Все было наоборот. О крещении Руси что вы помните?
- Русь крестил Владимир Мономах в 1988 году. Он загнал всех в реку и…
И все это без тени сомнения. Даже охота поправлять пропадает.
- В какую реку?
- В Днепр.
- Где это было?
- В Киеве.
- С кем воевал Петр I?
- Со шведами. Северная война длилась…
Чувствуя, что пора прекратить эту дурацкую викторину, названную кем-то “зачетом по истории Отечества”, машу через стол рукой.
- Давайте зачетку.
- Сначала - допуск.
- Ах, да. Вы же пересдаете. Где расписываться?
- Здесь. Спасибо. До свидания.
- До свидания. Теперь вы.
Снова поворачиваюсь к девушке, испытывая приступ легкого раздражения.
- Что вы еще хорошо помните?
- Ничего. Я историю не очень люблю.
- Не очень?
- Совсем не люблю. Не интересно.
А мне с тобой интересно?! Вот отправлю-ка я тебя…
Но какая-то неведомая сила одергивает меня, и я задаю новый, совсем уже странный вопрос.
- А читать-то вы любите?
- Смотря что.
- Да, хоть “Войну и мир”. Читали?
- В школе.
- О каких исторических событиях там идет речь?
- Я не помню сейчас.
- Вы ведь это сдавали летом.
- С тех пор столько изменилось. Ну, в семейной жизни.
- Что, замуж вышли?
- Хуже.
- Развелись?
Молчит. Я недоверчиво оглядываю ее фигуру. Вроде не беременна. Да и первый курс все-таки, рано еще. Может, со стажем поступала?
- А что вы вообще читали? Какой учебник?
- Никакой. Лекции.
Она, по-прежнему, вертит и мнет измусоленный картонный переплет.
- Можно вашу тетрадь?
- Да, пожалуйста. Она не моя.
- Ну, милая, это уж совсем никуда не годится. Вы дальше-то учиться будете?
- Да. Я все выучу.
- Что, “все”?
- Ну, историю.
- А сейчас?
Молчит. Так бы и убил за это молчание. И ведь, главное, совсем не волнуется. Неужели, ей, все равно? Блатная она, что ли? Выгнать, и дело с концом. Пускай там, своими каналами…
- Послушайте, если я велю Вам в счет нынешнего зачета прочитать пару лишних книг к лету, к экзамену, а потом вы мне отчитаетесь, вы согласны?
Бог знает, что такое! Как будто я прошу ее о чем-то важном для меня лично. А она еще раздумывает.
- Вы согласны?
- Да. Спасибо. До свидания.
- Стойте. Куда вы? А зачет?
- Извините. Я забыла. Вот.
Она достает из сумочки зачетку, кладет ее на стол и снова начинает смотреть куда-то вдаль.
- А допуск?
- Что? А, это. Я его еще не получила.
- И когда думаете?
- Не знаю. Когда дадут.
- У вас же ведомость закроют на факультете. Вам до какого числа можно пересдавать?
- Не помню. Надо спросить.
- Вы… Вы, вообще, где живете?!
- Живу? На двадцатке если ехать…
Дура! Непроходимая дура!!! Зря пожалел, надо было гнать.
Я почти кричу:
- Да нет же, не адрес! Вы где живете: на земле или на небе?!
Она опять улыбается.
- А?.. Да, с тех пор, как мама умерла, я почти на небе.

Через несколько минут она принесла допуск. Я молча подписал его и хотел посмотреть ей в глаза.
Но мне было страшно.

27 февраля 2002 г.
Южно-Сахалинск