Анатолий ИСКАКОВ. Лебединая песня джигита

Рассказ

Намаз Тиллоевич Мадумаров был председателем самого крупного колхоза «Заветы Ильича» в Гиссарской долине. Все черноземные земли района принадлежали колхозу. В основном выращивали толстоволокнистый хлопок, когда-то называвшийся «Американским» сортом. Но селекционеры поработали над ним, и впоследствии он получил определенные названия и номера.

Ученые вывели несколько десятков сортов хлопка. Честь им и хвала. Урожайность с гектара по колхозу достигала 60-65%. А некоторые передовые бригадиры на черноземах получали и свыше 100% хлопка с гектара.

Очень большой доход колхозу давала герань. Герань сажать давали не каждому хозяйству. Только тем, где были черноземы, да еще проверяли лояльность колхозной элиты к правящей верхушке Ленинабадского клана: как умел председатель сгибать свою талию перед высокопоставленными чинушами?! И, самое основное, как кормил, поил и встречал.

В колхозе «Заветы Ильича» умели выращивать герань, смотрели за каждым чубуком, как за ребенком. Осенью герань достигала высоты в один метр, куст был зеленый, раскидистый, пышный. Запах разносился далеко, и плохо было тому, кто останавливался у поля, а потом садился отдохнуть и подышать благоухающим запахом герани. Путник засыпал. Хорошо, если во время находили его…

Герань срезали под корень, грузили в автомашину и тоннами сдавали зеленую массу на гераниевый завод, где из нее выжимали масло – ценный продукт для парфюмерной промышленности. А колхозу шла громадная прибыль.

Еще занимались выращиванием шелковых червей. На всех дорогах колхоза, по обочинам, росли тутовые, шелковичные деревья. Их сучья, когда распускалась листва в полную силу, рубились на верху дерева. Листья поедали черви, а затем, когда они наедали большой вес и достигали определенного созревания, они начинали делать вокруг себя куколку-кокон. На продолжение размножения и развития выбирались селекционерами крупные экземпляры коконов. Потом коконы продавали Министерству сельского хозяйства.

Колхоз имел двадцать тысяч голов племенных овец Гиссарской породы, четыре тысячи крупного рогатого скота, а так же разводил свиней. Птицы было тысяч двадцать. Колхоз славился в Таджикистане не только своим богатством, но и прекрасными людьми, мастерами по хлопководству, животноводами, механизаторами, умельцами. Голова хозяйства Намаз Тиллоевич – мужик почти двухметрового роста. Косая сажень в плечах, стройный, и на лицо симпатичный. Но хорошо заметный, пухлый животик слегка портил его талию.

Председатель получил Звезду Героя социалистического труда и впоследствии был избран депутатом Верховного Совета Таджикской ССР. Прекрасный семьянин, имеющий семь детей от красивой узбечки-ферганки. Жена имела какое-то образование, но семья, дети, постоянные гости в доме – все это лежало на ее женских, слегка покатых плечах. Физически крепкая, сбитая, с румянцем на щеках, она действительно соответствовала, по всем показателям, жене, как минимум, командарма армии. И, Раис-бобо, товарищ Мадумаров, гордился своей женой. Он часто уезжал на совещания, на собрания, на заседания в Верховный Совет Республики.

В колхозе был тщательно подобран руководящий персонал, начиная с заместителя председателя, председателя ревизионной комиссии. Далее – агроном, главный механик, зоотехник, ветеринарный врач, главный бухгалтер, экономист, а замыкал главных спецов не имеющий образования парторг. Но это было лицо, так сказать, связующее звено с потусторонним светом. Когда он выступал на собраниях, то всегда в левой руке держал текст того, что хочет сказать, то есть – доклад. А правой рукой показывал себе за спину и, слегка поглядев через правое плечо, говорил:

– Вы товарищи, знаете, понимаете, догадываетесь и правильно делаете. Там, – показывает рукой за плечо, – все знают, понимают, догадываются и ждут от нас. И правильно делают, потому что мы колхозники колхоза имени «Заветы Ильича» идем по их указанному пути и не сворачиваем с него. Мы держим свое данное слово, выполняем. Я бы сказал, даже перевыполняем и намного, взятый план по социалистическим обязательствам. Пусть знают там, что на нас можно положиться. Мы всегда помним о них и знаем, что они есть у нас.

Намаз Тиллоевич, сидя в президиуме, опустил голову вниз. Потом резко поднял голову вверх и сказал своим зычным, отработанным, командным голосом – как на плацу перед началом парада. Он закрыл собрание после надоевшего выступления парторга.

– Товарищи, мы все поняли, что сказал и передал нам уртак – товарищ парторг. Пусть они знают что, у нас с ними одна душа, одна мысль, одна цель. Коммунизм.

Бурные аплодисменты, смех, выкрики. На этом связь с потусторонним миром прекращается. Парторг и другие узбекские товарищи поднимают свои руки и, пальцами прикасаясь к вискам, молитвенно опускают их к подбородку. После этой, годами отработанной привычки, они все доказывают, что они коммунисты, не верят в Бога, и преданы тем и там, где им верят и их понимают.

В 1871 году Чарльз Дарвин опубликовал свой третий труд по теории эволюции «Происхождение человека и половой отбор», где он рассматривает многочисленные доказательства животного происхождения человека. Ба худо – мой Господь, но почему Дарвин, не был знаком с парторгом колхоза имени «Заветы Ильича»?! Если бы он узнал Болту Ураковича, то его теория, что человек произошел от гориллы, имела бы очень веское доказательство.

Намаз Тиллоевич сказал своей элите:

– Товарищи, мы все должны, работая с утра до позднего вечера, весь световой день, все-таки, невзирая на усталость, культурно расти. Вот, к примеру, ты, Болта Уракович, когда в последний раз был в театре, опере или на балете?

– Ну, когда нас приглашали на совещание.

– Вот, – сказал председатель. – Никому из вас в голову не приходило, что можно побывать на выступлениях этнографического ансамбля танца Дворца профсоюзов. Скажете, а кто у нас лучший исполнитель народных песен? Вы все толковые, умные, преданные мне, а не кому-то, люди. Кто из вас видел «в живую» балет «Лебединое озеро»? А? Я достал билеты на спектакль, друзья мои. Как оно называется, немного забыл, «Мамзел», «Жизел», ха майляш – хорошо. Мы организуем культмассовый поход, всей нашей пионерской командой. Посмотрим, что там, как там. Может, им нужна наша помощь.

В назначенный день и час всей командой, оседлав три автомашины «Волги» и один УАЗик, элита тронулась в Душанбе на культурно-массовое мероприятие. Взяли с собой ящик коньяка, закуски, минеральной воды. Асфальтовая дорога, широкая и ровная как стол, ложилась под колеса автомобилей, несшихся со скоростью 120 км в час.

Приехав в Душанбе, зашли в ресторан гостиницы «Вахш» и плотно поужинали под вино в «пять звездочек».

В хорошем расположении духа они вошли в театр оперы и балета.

Абсолютно трезвый экономист, у которого был хронический гастрит, да еще и язва где-то на входе в двенадцатиперстную кишку, прочитал афишу и сказал:

– Ака укалар – братья и братишки, а ведь мы приехали смотреть не «Жизель». Выступает прославленная танцовщица Лаъл Музафарова.

Раис повернулся и сказал:

– У тебя уши не больные, нет?

– Да нет, – сказал экономист.

– Ну, тогда мое тебе слово, но без протокола. «Лебединое озеро» смотрят высокопоставленные п.д.расты всяких мастей. Это голубое озеро у них как гимн всех голубых. Но мы-то с тобой мужики. Давай посмотрим розу Востока, несравненную Лаъл Музафарову. Ведь ты, брат мой, кроме ног своей Мухаббат не видел других женских ног, кроме как на базаре.

Гром смеха потряс фойе. На них оборачивались и смотрели осуждающе. Высокообразованные, культурные люди не могут громко рассмеяться или прямо посмотреть человеку в глаза. У них все не так и не эдак.

Но наши герои были выходцами из сел и кишлаков, работниками сельского хозяйства. Они хорошо знали, что представляют собой инструменты: лопата 25x30 см, кетмень, кирка. Знали, что такое мужская дружба и братство. У них никто никого не продавал, не подставлял, не предавал. Без этих качеств ломается и рушится на свете все нормальное, устойчивое, житейское.

Зашли в концертный зал, сели на свои места. Концерт начал набирать силу, публика остро реагировала на происходящее, на сцене. Между артистами и зрителями прошла искра. Это то, что начинает разгонять кровь в жилах, зажигает огнем глаза. Когда зрители кричали «Бис», «Браво!», милиция не реагировала, но когда кто-то кричал «Дост», милиционер мгновенно появлялся рядом и штрафовал на 3 рубля.

Первым не выдержал агроном. Он во всю мощь легких закричал: «Дост!» К нему подбежал милиционер и начал доставать бланки-квитанции. Агроном залез в карман, вынул десять рублей и закричал еще два раза, очень громко: «Дост!» А потом, тоненько-тоненько пропищал: «Дооооост!» Повернулся к милиционеру и отдал ему десять рублей. Сказав при этом: «Квитанции не надо, сдачи не надо, мы в полном расчете». Милиционер улыбнулся и сказал:

– Я уважаю настоящих мужиков.

Затем не выдержал зоотехник. Повторил «сценарий» агронома.

Старшина понял, что попал на золотую жилу.

Опыт агронома понравился всем. Раис кричал:

– Ребята, как я вас уважаю, вы мои орлы, горные барсы!

И тут же, лично сам накричал «дост» на тридцать рублей без сдачи.

Да, концерт шел под бурные овации. Лаъл Музафарова порхала по сцене как нежная небесная ласточка. Сорок тонко заплетенных черных косичек под красивой, вышитой бисером, тюбетейкой, летали в нужном направлении каждого движения, удивительного по своей красоте восточного танца.

Концерт закончился.

Наши герои, бурно обсуждая концерт, вышли из зала, сели в машины и поехали домой. По дороге, переехав речку Каратаг, они остановились у красивого ресторана, построенного у основания отвесной скалы, высотой метров в 60-70. Ресторан был закрыт на ремонт, но в летнем павильоне сидели проезжавшие мимо него люди, которые ели и пили своё, взятое ими из дома.

Колхозники колхоза «Заветы Ильича» взяли с собой всё, что было в машине, а так же ящик коньяка.

Застолье кончилось где-то часа в два ночи. Во время разговора не в меру упитанный зоотехник сказал:

– Да, Лаъл – это цветок Востока. И, клянусь вам ребята, ей надо ходить и порхать только по моим плечам.

Сильно захмелевший парторг сказал, что с такой женщиной с удовольствием согрешил бы хоть раз в жизни, но как там посмотрят на это?!.. Ведь сразу выгонят из партии.

И сразу заговорил на непонятном языке:

– Туф, туф, товба кылдым. Пусть Сатана не соблазнят меня.

Пьяный ветеринар сказал:

– Уж, если кто из нас и сумеет соблазнить небесную звездочку Лаъл, то это наш председатель. Пусть отец Раис не обижается, но, имея такой ресурс и такие данные как у Вас, я бы рискнул.

Отец Раис встрепенулся, глаза его загорелись огнем. Он спросил:

– Ты точно так считаешь или колпачишь меня?

– Намаз Тиллоевич, ваш отец был Тилло-зодото, а Ваше имя – Намаз. И, если бы мы не были уверены в Ваших возможностях и стратегическом мышлении ума, заложенного в вашей буйной голове, я бы, хоть и ветеринарный, но все же врач, никогда не сказал бы таких необдуманных слов… Но здесь есть одна вещь, как говорит наш парторг, «а что скажут там?» Те зомби, с которыми он общается, они видят и слышат все. А ведь, клянусь здоровьем парторга, что кто-то там тоже хочет получить её. Мы же сельхозники, а те, действительно, кто они?

Раис расцвел как роза, даже запел вполголоса:

– В Андижане яблочки растут ароматные, на меня не смотришь ты, неприятно мне.

Когда ветеринар выходил из машины, Раис сказал:

– Я попробую реализовать твою мысль.

Ровно через неделю в воскресный день Намаз Тиллоевич попросил высокопоставленных друзей познакомить его со звездной красавицей Лаъл Музафаровой. Он сумел напроситься, чтобы отвезти ее домой. Когда провожал до подъезда дома, сказал:

– Лаъл, я люблю тебя искренне и нежно, очень давно. Но я женат и у меня дети. Колхоз, которым руковожу, громадный, высасывает из меня здоровье, силу и ум. Депутатство в Верховном Совете Республики то же отнимает много энергии. Я потерял свою музу, вдохновение, и как слепой Орфей стою перед тобой. Вижу через закрытые глаза только твой свет.

Вышел он от восточной красавицы в понедельник, в семь часов утра.

В двенадцать дня к четырехэтажному дому, где жила великая танцовщица, подъехала новенькая белая «Волга». Из машины, предварительно дав короткий трехкратный сигнал, вышел старший лейтенант ГАИ. Лаъл, прелестная, как лепесток розы, выглядывала из окна своей квартиры. Лейтенант попросил ее спуститься вниз. Когда она подошла к нему, он, отдав ей честь, вручил документы на автомашину и, поцеловав ей руку, ушел.

Все верхи знали, что Намаз Тиллоевич обскакал на своем белом коне всю королевскую рать. Но ни один рот, ни там, ни тут, не открылся, чтобы плюнуть в сторону Ромео.

Кто-то из сердобольных доложил жене председателя.

И вот тут произошло самое интересное во всей этой истории. Образованная, красивая женщина, загруженная с головой в домашнем хозяйстве, сказала:

– Я всегда знала, что у моего мужа очень тонкий, изысканный вкус. Он понимает, чувствует, истинную красоту. Если бы я была мужчиной, то навряд ли прошла бы мимо Лаъл, не попробовав соблазнить ее. Это подарок Господа, небесный цветок.

Но что было на самом деле, покрыто непроницаемой вуалью. Председатель как ходил радостный, так и ходил. Как любил и восторгался своей женой, так всё и продолжалось. Как встречала и кормила его жена всех гостей, так и дальше.

Восток – дело тонкое.