Вячеслав БОГДАНОВ. «О чём гадать? Чиста моя дорога…»
К 85-летию Вячеслава Богданова
На фото: Вячеслав Алексеевич Богданов (24.09.1937, д. Васильевка Мордовского района Тамбовской области – 11.07.1975, Москва)
24 сентября 2022 года исполняется 85 лет поэту Вячеславу Богданову, сумевшему вписать в богатую, многоцветную русскую поэзию ХХ века своё самобытное, оригинальное и талантливое слово. Деревенский по рождению, он рано потерял отца (погиб на фронте), вынужден был в отрочестве покинуть родной дом, чтобы материально помочь семье. Учился в ФЗО №5 г. Челябинска, затем работал на Челябинском металлургическом заводе, посещал литобъединение «Металлург», впоследствии руководил им. Окончил Высшие литературные курсы в Москве, выпустил несколько поэтических сборников. К сожалению, жизнь Вячеслава Богданова оборвалась трагически рано. И всё же поэт успел сказать своё слово – ярко, определенно и весомо.
Безусловно, Вячеслав Богданов был сыном своего времени, жил его болями и заботами, и это придаёт его стихам ту честную достоверность и конкретность, которой часто не хватает многим современным литераторам. Вячеслав Богданов, несмотря на тяжелую жизнь, безотцовщину, избежал в своем творчестве беды, которая сопровождала многих талантливых поэтов его поколения – его стихи по-настоящему мужественны и лишены подражаний конъюнктурным модам. Образный строй его поэзии естественен, убедителен и привлекает читателя своей определенностью и искренностью.
В преддверии юбилея в журнале МОЛОКО вышла беседа Виктора Сошина с поэтом Валентином Сорокиным, посвященная жизни и творчеству Вячеслава Богданова «Я в своих убеждениях прям» (впервые опубликована в «Литературной газете» № 32, 10.08.2022). Приглашаем читателей также обратиться к материалам, которые ранее были опубликованы в нашем журнале и посвящены Вячеславу Богданову. В их числе статьи Атиллы Садыкова «Под сенью Рубцовского древа», Виктора Сошина «Связующая нить», Валентина Сорокина «Слово о друге» и др. Полностью с подборкой публикаций, посвященных Вячеславу Богданову, читатели могут познакомиться по ссылке.
Отбирая стихи Вячеслава Богданова для юбилейной публикации, мы решили предложить читателю те произведения поэта, которые ранее не выходили в журнале МОЛОКО. Надеемся, что эти стихи разных лет убедят читателей в том, что живое слово не только способно пережить своего творца, но и воскресить его в нашем времени.
Поздравляем всех любителей русской литературы с юбилейным Днём рождения поэта – Вячеслава Алексеевича Богданова!
Редакция журнала МОЛОКО
Вячеслав Богданов
Здравствуй, жизнь
Не умею я жить не спеша,
Ни стихи сочинять, ни работать.
Все куда-то торопит душа,
Словно я отстаю от кого-то.
Ненавижу бессилье и страх,
Не терплю равнодушья в беседе,
Не боюсь я ошибок в делах,
Верю – труд нас приводит к победе.
С этой верой легко мне в пути
– Здравствуй, жизнь с бесконечной заботой!
Будь же, день, равноценен пяти
И в стихах, и в любви, и в работе.
1967
Начало биографии
Поклонясь деревенской избе,
Где нужды пережито немало,
Я ушел из тамбовских степей
Под железное пламя Урала.
Был мне страшен огромный завод,
Где грохочет железная лава.
Ну а мастер из ФЗО
Говорил: – Зря пугаешься, Слава,
Не уралец и я – сибиряк,
Сын потомственного хлебороба,
А с заводом сдружился, да так –
Что уже не расстанусь до гроба.
О мартенах рассказывал мне,
Как он строил завод на болотах.
И пошел я в монтажном ремне,
Наступая на горло высотам.
Под ключами стонали болты,
Покоряясь напористой силе,
И порой до хмельной темноты
Мы по трапам баллоны носили.
И ругались тогда сгоряча,
Что нам доля такая досталась.
Все ж, довольный, я нес на плечах
В общежитие наше усталость.
Пахло терпко от вешней земли.
По проспекту ватагой веселой
Мне навстречу ровесники шли
Из манящей до слез меня школы.
Хоть и знал я – они ни при чем,
Взглядом смерив по-взрослому строго,
Задевал их мазутным плечом:
– Дай рабочему классу дорогу.
1961
***
Я помню день –
Снег таял на асфальте,
Плелись ручьи неведомо куда.
И было это
В давнем-давнем марте
Которого не будет никогда.
На площади бурлило воскресенье,
У зимушки прощальной на краю…
Я в этот день,
По-доброму весенний,
Навек запомнил молодость твою.
Тогда в любви я на скамье признался,
Ты рассмеялась до жестоких слез.
Я удержать смешно тебя старался,
Так, как реку апрельскую, мороз…
Да, было так!
…Земля года листала…
И средь людской весенней суеты
Я в женщине прохожей и усталой
Вдруг уловил прощальные черты.
Твой карий взгляд, по-прежнему он властен.
И молния, застывшая на лбу…
В каком окне ты зажигаешь счастье,
На чьих руках возвысила судьбу?
А может, так случилось все иначе?
Припомнив ту разлуку по весне,
В каком окне, меня увидев, – плачешь?
И в чьих руках – тоскуешь обо мне?..
И вытаяли губы и ресницы,
Любовь моя… На площади скамья…
И лишь тебе не двадцать
И не тридцать…
И Бог тебе за молодость судья!
Я помню день – снег таял на асфальте,
Плелись ручьи неведомо куда.
И было это в дальнем-дальнем марте,
Которого не будет никогда…
1969
Город мой
Город мой, возвышаясь огромно,
Смотрит вдаль широко и светло.
И ложится румянец от домен
На его трудовое чело.
Наречён он трудягой от роду.
И такую тут честь сберегли.
От любого подъезда к заводу
И тропинки, и думы легли.
И под небом уральским недаром,
Поднимаясь во всю красоту,
Он суровость обрёл – сталевара
И рабочую взял прямоту.
1971
Юность
Не жила ты без поиска,
Свой искала ответ.
Как ушедшему поезду,
Я смотрю тебе вслед.
Ты судьбою не ласкана.
Ты запомнишься мне –
Под железною каскою,
В верхолазном ремне,
В гимнастёрке ремесленной,
С загорелым лицом,
С недопетою песнею
Павших в битвах отцов…
Ты вставала без робости, –
Аж гудели виски, –
Над железною пропастью
Корпусов заводских.
И с заводом безмерная
Будет памятна связь, –
С ним железными фермами
Ты навек обнялась…
1974
Дом
Столпились бабы шумно у калитки.
И потому сошлись они сюда,
Что, увязав нехитрые пожитки,
Мать уезжает в город
Навсегда.
Сыны её живут в краю далёком,
В больших домах,
Где сытно и светло.
Ей, десять лет прожившей одиноко,
На старость дом покинуть тяжело,
Где никогда не видела замены,
Везде сама:
И в поле,
И в дому.
Всё это знают каменные стены,
Да только не расскажут никому…
Она стоит среди узлов понуро,
Ей горьких слёз, я знаю, не сдержать.
Ведь даже людям проданные куры
И те пришли в дорогу провожать…
Вот ночь придёт, и дом, наполняясь мраком,
Стоять гробницей будет на горе.
Из-под ворот не выскочит собака,
И петухи не крикнут на заре.
И в зимний праздник дорогие гости
Здесь не придержат лошадей лихих.
А мужики вгоняют в двери гвозди, –
Как будто в сердце забивают их.
Но я прошу товарищей,
Знакомых,
Хотя тропинка зарастёт сюда,
Не забивайте окна в нашем доме,
Пускай он зрячим будет, как всегда!..
1965
***
Не учился быть я в жизни гибким
И с концами не сводил концы…
Тяжело заглаживать ошибки,
Остаются жёсткие рубцы.
Сколько зло за горло не держи ты –
Не согнёшь – проклятое – в дугу…
Да, круты у жизни лабиринты,
Погасить я скорость не могу.
…Всё идёт в спокойном ритме вроде,
И с концами сходятся концы…
Но горят к нежданной непогоде
От ошибок жёсткие рубцы!
1971
Пушкинская сказка
В детстве, с книгой притаясь в чулане,
Я читал про сказочную Русь,
О могучем витязе Руслане
Я запомнил сказку наизусть.
И мечтал, по-взрослому серьёзен, –
Мне скорей бы вырасти, а там…
Украду коня в своём колхозе,
Поклонюсь деревне и полям.
Ускачу на зорьке в неизвестность
И, вернувшись из заморских стран,
Я такую привезу невесту,
Что во сне не видывал Руслан.
Но с годами прояснился разум -
Я на жизнь глядел со всех сторон,
Руку дружбы подавал не сразу,
Был в мечту до ревности влюблён.
За обиды отдавал расплатой,
И в свою двадцатую весну
Я такую Золушку сосватал
В городе Ростове-на-Дону.
И, любовью горячо обласкан,
Ощутил я мужество орла…
Мне, ребята, пушкинская сказка
В личной жизни крепко помогла.
1958
Другу
Н. Валяеву
Наступило горячее время
Поэтической звонкой страды.
Мы идём, как за лемехом лемех,
Глубоко оставляя следы.
Пусть успех наш пока ещё скромен.
В доброй завязи наши мечты.
Выше нами построенных домен
Мы не брали ещё высоты.
Не печалься, мой друг русобровый,
Всё устроено в мире хитро.
Отмахаешь кувалдой пудовой, –
Будет легче казаться перо…
1966
Студентка
На работу в сенокос
Очень симпатичная
К нам приехала в колхоз
Девушка столичная.
Близко к ней не подходи –
Обожжет улыбкою.
Платье – вырез в полгруди,
Как березка, гибкая.
Ходят парни, как вьюны,
От любви заохали,
Понагладили штаны
И чубы нахохлили.
Кто-то бросил под фокстрот:
«Эта птица-модница
Завтра грабли как возьмет –
Сразу переломится».
В поле вышли ровно в пять
Парочками дружными,
Стали сено согребать
Вслед за волокушами.
Местные пошли вперед,
Ко всему привычные...
Но от них не отстает
Девушка столичная.
Час гребут, и два, и три.
Солнце жжет не в шуточку.
Пересохло все внутри,
В тень бы на минуточку.
Вдруг устала, отстает
«Ко всему привычная»,
Но пошла, пошла вперед
Модница столичная.
Загляделись люди тут:
«Что ж, не хуже всех она...»
Девушка-то в институт
Из села приехала.
1962
Человек
Гляжу в мелькающие лица:
Куда спешишь ты, Человек?
Пусть говорят, что уместится
В два метра твой недолгий век.
Ты неспокоен среди ночи,
Я видел свет в твоём окне.
Каким ты делом озабочен,
Какую тайну вверишь мне?
Чем ты живёшь, о чём глаголешь
В теснинах вечной суеты?
И на каком Великом поле
На битву с кривдой вышел ты?
Ты всё осилишь! Без опаски спеши,
И твой наступит срок!
Пусть к цели путь далёк и трясок,
Но день под звёздами высок…
1967
***
Коль доведется умирать,
То у меня – учтите! –
Завод – отец.
Деревня – мать.
И черный труд – учитель.
У моря
Закат опустился багрово,
И море в лучах
Что ковер.
Легла золотою подковой
Вечерняя Гагра у гор.
Спокойно и море,
И берег,
И я на морском берегу.
И хочется в счастье поверить,
А верить в него не могу.
Познал я с младенчества горе
Под сводом военных небес.
Не верит в спокойствие моря
Лобастый,
Седой волнорез...
Отчахли года горевые,
Оставив тяжелые сны...
Стою я у моря впервые
За тридцать четыре весны.
Мои маяки не погасли...
В пути повороты учту...
А вдруг я поверю,
Что счастлив,
Покой навсегда обрету?
Но я на исхлестанный берег
С тоской о родимом селе
Приехал себя разуверить
В спокойную жизнь на земле...
1971
В такую ночь
Снега, снега… Лес под луной искрится,
Высок его сосновый окоём.
В такую ночь легко кому-то спится,
А я сижу с бессонницей вдвоём.
Покой земли лучами звёзд обвязан,
Озябло птица кружит в вышине.
Я чем тебе, бессонница, обязан
И от каких ты дум пришла ко мне?
Бессонница, в догадках извиваясь,
Как струны тронул все минуты дня.
Тебя послала, может, чья-то зависть
Или тревога чья-то за меня?
О чём гадать? Чиста моя дорога,
Есть у меня и улица, и кров…
Но всё же я меж завистью, тревогой
Кручусь, кручусь как будто меж костров.
Эх, зависть, зависть – подлое бессилье!
Но твой костёр других костров лютей.
Ты столько грязи в жизни намесила
И наследила в сердце у людей.
Но скользок путь у зависти убогой,
Не затянуть меня ей в темноту.
Когда горит, горит костёр тревоги
И освещает в жизни доброту!..
1974
На реке
Закат стекал лениво с жёлтых крыш,
И горизонт сужался постепенно.
В реку входил, сгорбатившись, камыш,
Ему любые глуби – по колено.
Среди реки я отпустил весло,
Отдав себя душе на попеченье…
Меня в былое с лодкою несло
Упругое и чистое теченье.
Несло к любви, разлуке, торжеству…
Что надо мной всходили, словно звёзды, –
Всем, чем сегодня тайно я живу,
О чём всерьёз задумался так поздно…
Я опустил ладони в быстрину,
Вода меж пальцев шустрая, как рыба.
И вот в селе – калитка с острым скрипом
Разрезала ночную тишину.
От фонарей струился свет большой
И до ладов баяна прикасался…
И чей-то голос дальний и чужой
Таким родным и близким показался.
Камыш, и тот, заслушавшись, притих.
Звала меня таинственная сила,
Но песня глуше, глуше каждый миг,
Как молодость, всё дальше уходила.
И чувство вдруг года переросло.
Поддался вновь былому увлеченью.
Напрасно я хватался за весло,
Стремился плыть наперекор теченью…
1974
