(Августовский дневник, сквозь годы…)

Из цикла «Марина… Марине…»

2 сентября 1941-го, ТАССР

По пыльной дороге –
казенные дроги,
в казенном гробу...

Трое суток мучений,
щипцами за темя
и – в эту судьбу?..

Ты умерла – России свет,
ее Всевласть!
Я родилась, я – только тень,
я не сбылась.

31 августа 1988

* * *

Не говорите – случайность...
Море, субботний вечер.
Им и стихами Марины –
В сердце – беда, спасаюсь...
И даровало небо
Встречу с живой душою –
Дитятком человечьим!

Синью морской – глазенки,
Локоны – спелой рожью,
Смело, настойчиво – в море!
Ведает, что – Морская!
Миг уловив, нырнула!
Выхвачена отцовской
Доброй рукой восторгом,
Смехом и светом пронзила!

Храни тебя Бог, Марина!
Открой тебе все секреты
Долгой и доброй жизни!
Полуторагодовалой
Ты покоряла кручу
Аркадийского склона –
Даруй тебе все вершины!

Спасибо, дитя, мой ангел,
За миг нечаянной ласки,
Тяжесть упругого тельца,
Ручонки, обнявшие крепко,
Твой поцелуй сладчайший!
Избранница! Все поняла ты...

Храни тебя Бог, Марина!

29 августа 1992

МОРЮ

В который раз начать пытаюсь жить –
Все потерявшей, горестной, седою...
И некуда, и незачем спешить,
Давай-ка, вечер проведу с тобою.

И вот иду, как в юности, – пешком,
Паломникам уподобляясь давним...
Стремлюсь, страшусь покинуть отчий дом,
Прах матери и ты – мой якорь главный.

Теплом и пенным рокотом – прибой
Родного, детством пахнущего моря,
Ты подскажи, где обрести покой,
Как избежать очередного горя?

Закатный час. Седой муар волны.
Нежнейшею пастелью писан полог:
Синь, голубень, полоски желтизны
И горизонт в дыму светлолиловом.

В лиловости – намек луны – пятном.
Все ярче желтый диск отсветом солнца...
Слабеет зажимавший горло ком –
Твой воздух прорывает в нем оконце.

И вот дышу – свободно и легко,
Пусть на часок, но – мир в душе тревожной,
Надежда – сквозь асфальт годов – ростком:
А вдруг? Неужто так уж невозможно?!.

Какую гладь ладошкою: – Пиши! –
Преподнесла волна, – Бог с ней, с бумагой!
Отчаяньем, тоскою не греши,
И без твоих полна соленой влагой!

Одни и те же травят и меня –
Бездушные, без совести – калеки...
И я бы радо, голову сломя...
Да не сбежать, осуждено навеки

Я Высшей силой этот берег мыть...
А дети?.. И меня осиротили:
Больную мать заставишь ли любить?
Но выжили бы только, только б жили!..

Угас мой день. Короткий вечер, ночь –
Не остановишь, ход – неотвратимый.
Дай мудрости и силы превозмочь
И жить, любя, пусть даже – нелюбимой.

Их – грех. Но здесь – моя земля, мой дом,
И ты – больное, но еще живое!
А побрякушки их – то ли обком,
То ли Совет с трезубцем – все пустое...

Я – Мира* гражданин: Любви, Добра.
А чернь – лишь тень сияющего Света...
Спасибо, друг мой верный, мне пора –
Ночь – летняя, недолго до рассвета.

12-13 августа 1992

------------------------------

* Мира – не вражды, не войны; в отличие от мiра – сообшества
(окружающий мір, мiрcкой сход), Земли, Вселенной.

* * *

Стены сочатся болью.
Струится,
            стелется,
                     душит
Боль опустелого дома.

Спасусь оголтелой работой
На час,
            на время,
                     на сутки,
Но снова вползает –
Словом,
Жестом –
Дыханье рвется
И захлебнувшись,
Тонет
В мраке душа,
Клубится
Боль моя! –
«Маськи» съели,
Выели маски
Лица –
Черным провалом ночи,
Рыбьим вареным глазом,
Лезвием рта: «Ненавижу!»

Спрятаться где?
Укрыться?!
Солнце,
Каленым оком
В сгусток сверни лихую!
Море,
Спаси! И сгусток
Спекшейся боли вымой!
Восстанови дыханье,
Свежий соленый ветер!

Свете!
Свете Ты мой
Распятый!
Пятый
Год истекает,
Пятый! –
Непреходящей муки...

20 августа 1992

* * *

– Счастье? Наверное...
Было вначале.
И заходило.
Ушло.

А двойникам –
горю, жгучей печали
больше у них
повезло.

Лестно любому,
чтоб замечали,
вот и жило –
Горе.

28 августа 1992

* * *

«Пропала собака,
Муди...
Вознагражденье...
Верните!..»

Я рядом приклею:
«Люди!
Найдите меня!
Найдите!!»

август 1992

* * *

В тумане боли
Исчезают лица.
Уродливые маски
Лгут, вопят...

Жестокость
Мудростью рядится
Который
              год
                  подряд...

август 1992

* * *

В огне брода нет.
В огне брода – нет!
А значит, – гореть и –
Сгореть!
Не надо жалеть:
Черед умереть
Не минет,
Здесь избранных нет.

Но очередь ту
Они за версту
Спешат обежать
И за них
Поставить других,
Подставить других
Вперед
Приобресть пустоту.

Их совесть легка,
Хоть злоба крепка.
Отцово и Божье
Не чтут,
И в пять лишь минут
В осколочки бьют
Все то,
Что копилось века.

С водою дитя –
В отбросы, шутя...
Разлук удушающий
Ком.
О бедный мой Дом –
Гоморра, Содом!
В заложниках –
Жизнь и життя!

В огне брода нет.
В огне брода – нет!
Пусть в нем суждено
Мне сгореть.
А вам – уцелеть
И чуть пожалеть
О Доме,
Которого нет...

А вам – уцелеть,
Чуть-чуть пожалеть
О Доме,
Которого нет.

11 августа 1993

ПОРЫВ

Соединить разъединенное!
Успеть сказать:
В пустыне – голодно,
В подполе – холодно!
Зажечь свечу!
Солью разъеденной
Скребусь – стучу.

В гниль расползлось разъединенное...
И – хватит лгать! –
Те ль, эти ль стороны –
Удельны вороны.
Задуй свечу.
Лоснятся съеденным.
Жир – глух. Молчу.

11 августа 1993

ПОДРАЖАНИЕ

Век – «принцессою на горошине»,
Чуя зло и ложь сквозь года...
Маски сброшены, маски сброшены,
Маски сброшены, господа!

Пыль словесная запорошила,
Вновь обманутым сердцем: «Да!»
Маски сброшены, маски сброшены,
Маски сброшены, господа!

Сеять по свету соль-горошины?!
Ах, какая всё – ерунда!
Маски сброшены, маски сброшены,
Маски сброшены, господа!

12 августа 1993

ПРОЩАНИЕ

И боль, что скворчонком
стучала в виске...

Булат Окуджава

Дятел, не то что – скворчонок – в висок:
«Надо бежать!» – кто спорит?
Лижет, прощаясь, и гладит песок
Синее – Черное море...

Надо бежать, надо бежать! –
Сердце утрат не осилит!
Но как же мне взять, если бы взять
Море мое в Россию!

Этот бушующий гордый простор,
Это родное до боли,
Церкви моей ВСЕЕДИНОЙ притвор –
Божьего Мира и Воли!

Вверилась ливню, отвергла зонт:
«Умой, очищающий, жданный!»
А это нас снова «взяли на понт»
Тех же малин уркаганы...

Глупое сердце, найдешь тоску!
Иль сдует сквозняк российский,
Иль каждое лыко поставит в строку
За преданный Понт Эвксинский!

Черное, Русское, Понт Эвксин –
Личное, отчее, деда...
Остерегись! Может черной – синь,
Пирровой стать победа!

Дятел, не то что – скворчонок – в висок:
«Так или эдак – горе...»
Оспенной рябью изрытый песок
Лижет, прощая, море.

Оспенной рябью – от слез – песок
Лижет, прощая, море.

12 августа 1993

ДВАЖДЫ

Ты не спрашивай,
Почему – в черном.
То – по Родине моей
Траур.
По единственной
И крылатой,
Дважды
В веке одном –
Распятой.

20 августа 1993

ТЕБЕ, РОССИЯ!

Туу турында таныклык –
Свiдоцтво про народження...
И всюду – мрак, и всюду – клык,
Так где ж ты, моя Родина?

Куда бежать, где обрести
Покой душе измученной,
К какому берегу грести
Мне в мире взбаламученном?

К которой из шести могил?
Все – ранние, досрочно...
Хоть двое б рядышком легли,
Все – врозь, поодиночно.

В какой земле, в каком краю
Мне доживать изгоем?
Зачем люблю одну? Пою
ЕДИНУЮ! – Нет, вою

На пепелище. Вот он – Час:
Завидую незримым:
Не видели – счастливей нас! –
Конца страны родимой.

Туу турында таныклык –
Мой первый вздох, мой первый крик...
Одно хочу: чтоб на родном
Был назван мой последний дом.

21 августа 1993

ОСТАВИЛИ

Есть такая страна – Бог.
Россия с ней граничит

Райнер Мария Рильке

С этой страной Бог – Россия по сей день граничит.
Природная граница, которой не сместят политики…

            Марина Цветаева

Так хочу!

Чернь – оборотнем.
Вампиром – чернь.
Кровь что вино
Пьют. Черно.
Меркнет свет.

«Дай наглядеться напоследок
На синь твою, Море!
Дай наглядеться напоследок
На зелень твою, Лето!
Дай надышаться напоследок,
Степь! – настоянным
Солнцем трав!

Прав! –
На донце осталось,
На донце – дней...

Смей!
На донце.
На дон-н-н...»

Звон!
Ах, какой Перезвон! –
РОССИЯ... граница... Бог мой!
Укрой!
К Тебе простираю руки –
Муки – нет!
Нет больше Муки –
СВЕТ!

Так хочу!

30 августа 1993

* * *

Оставили. Забыли впопыхах,
Как вещь, как хлам,
Мою живую душу.

– Пустяк... Тем паче, превратили в прах
На Крови Храм –
Одну шестую суши.

Я за нее – единую –
Молюсь,
Век доживая прыймачкой
Убогой, –
Детоубийцу и святую –
Русь,
Единственно граничащую –
С Богом.

7 февраля 1995

* * *

«В Санкт-Петербурге временами дожди.
В Москве неустойчивая погода...»
Но птицам пора улетать.
На Север.

август 1994

* * *

– Летят, курлычут…
Поскорей бы – вслед!
Мне в этом мире – ясно! –
места нет…

Ах, снова – грешные
и мысли, и слова…
И – некому: «Утешь меня!»
– Москва?
– Содом почище здешнего,
не рвись…

– Что ж так пытаешь,
что ж так мучишь,
жизнь?..

30 августа 1994

* * *

Я старше вас
на сотни бессонных ночей
в боли, удушье неразрешимых вопросов.

Я старше –
на минуты, окунувшие в Вечность.
и невнятную цель воскрешенья.

На мгновения под колесами,
выпавшие из памяти –
Он посылает лишь то,
что возможно снести.

Но снова и снова
с мнимых высот,
иль – вознесенные моей любовью –
перечисляете вины,
не прощая и малой.

Молюсь за вас.

7 февраля 1995

***

Заходящему солнцу навстречу
ковыляю. Спускается вечер.

Вот еще день прошел стороной...
Сколько их, мне сужденных, открой!

– Мало, мало! – предвидит душа.
Потому-то – чуть свет, чуть дыша,
просыпаюсь, к страданью готова.

Но... – с надеждой на доброе слово,
и на радость, что Злу поперек,
Он припас для меня, приберег...

26 августа 1995

* * *

…И знать, что укладывая камень,
помогаешь строить мир.

Антуан де Сент Экзюпери

Не смеешь бросить свой Камень –
Лавиной в миру отзовется.
Скажешь, рухнуло все без того?
Не знаю...
Просто –
Несу свой Камень.

28 августа 1995

КИНБУРНСКАЯ КОСА.

* * *

Возьми меня на косу!
Потом, одинокой ночью,
Я, огненную слезу
Переплавляя в строчку,
Забуду, что выпрошен дар,
Выплакан на коленях
(Калечный мой рубль снёс удар
Под дых от банального пенни...)

Я буду слышать полынь,
Шептаться с волною и лесом...
В облезлые стены синь
Морскую впущу, поднебесья...

Как дождь прошуршит, и снег
Присыплет «трущобки» крышу,
Привру – невелик, чай, грех! –
«Он сам починил». Услышу
Черешни рухнувшей вскрик
И бас горделивый забора:
«Он наш оградил материк
От скотской потравы, вора...»

Возьми меня на косу.
Я заплачу, не даром...
Но надышавшись, снесу
Зреющие удары.

20 августа 1995

МУ-У-У!

Простое, как мычание...

Владимир Маяковский

1

Меня разбудила корова.
Корова сказала: «Му-у-у!»
За доброе утром слово,
Что ни пошлешь – приму.

2

Говорят со мной коровы
На кивливом языке.

Сергей Есенин

Я говорила с бычком крутолобым:
– Ты, или мама твоя разбудили?
Любишь ее? Не предай. Расти добрым.
Ведь в доброте – не бессилье, а сила.
Мало кто помнит, считая: мужчину
Видно по жесткости, резкости, злости.
И наполняют не светом, а дымом
Мир. Не щадят надломившейся трости...

Ну а бычок философски-спокойно
Глянул глазком – родным, карим и влажным –
И добродушно кивнул, будто понял,
И промычал, утешая, протяжно:
– Му-у-у!
Услыхала: – Пойму! Приму!
Не обману! Обниму! –
Му-у-у!

29 августа 1995

И ВСЕ-ТАКИ...

Никто не получал, чего хотел…

Михаил Лермонтов

Что толку в терзаньях: могли бы, могло бы...
Как и в предсказаньях, хотя бы и Глобы?
Но все-таки, все-таки краешек лета
Достался, согрел. Вот – на память об этом.

1

Я все-таки видела Звездное Небо!
Делилась и мыслью, и песней, и хлебом,
И все-таки шла и дошла до Моря!
Хотя каждый шаг и давался с боем.
Вязла в песках тягучих и зыбких,
Не изменила тихой улыбке,
Не подчинилась злобе и мести,
Ритмом ведомая сердца: «Вместе!
Что там – Бог весть! Но пока мы – вместе!»

2

И все-таки я каждодневно и близко
Видеть могла лебединую стаю.
Льнул теплый комочек – соседская киска,
И Чапка своею признала, ласкаясь.

Кротовые ходы и холмики в поле,
След волкова пиршества – кости бараньи...
Гостил лягушоночек ярко-зеленый
И ежик вечерний – из тех, что «в тумане».

Сверчки, кузнецы-попрыгушки, стрекозы
И бабочки яркие детством дразнили,
Какие-то мне неизвестные козы
Стакан молока ежедневно дарили...

3

И все-таки спела романсы я с тезкой,
Печеную ела, чумазясь, картошку.
В закате над гладью лиманной ловила
Я лучик волшебный. «В нем – чудная сила», –
Сказала мне девочка добрая – Женя,
Улыбкою светлой леча неизменно
Усталое сердце, поникшую душу.
Не выдать старалась, как жутко я трушу,
Что жизнь завершилась чудовищным крахом
И только бумаге – все «охи» и «ахи»...

И все-таки мы и стихи почитали,
Когда нас безусые парни катали
На лодке «Романтика» и, без обмана,
После купанья в «глубинах» лимана,
Ловко, корму полотенцем смягчив,
Подняли. Вот и толкуй: «примитив!» –
Дети совсем, только вмиг догадались,
Как бы – без ссадин и боли. Пусть – малость,
Только ведь знаю наверно: иные
Не догадались бы, хоть не чужие...

Горько – сознанье, и рада бы – ложно.
Как невозможное стало возможным?..

4

И все-таки лес был – сосновый, пахучий,
С ковром из слежавшихся игл побуревших.
И пела пичуга: «Цвинь - цвинь! Ты не мучай
Несбывшимся – сердце, ум – мыслию грешной».

И были березоньки-дошколята,
Гуськом, за подолы держась, выплывали
На зелень-опушку... Как будто маслята –
Их желтые листья в траве. Подзывали.

Но раз и другой обманули плутишки –
Костыль-то взъерошит, да кланяюсь скверно!
– Повыбраны, верно, лес ближний... И шишки
Хрустели согласно: «Наверно, наверно!»

И все-таки пела ольха надо мною,
Роняла сережки – дарила на память!
А паутинка, провиснув от зноя, –
Щедра! – серебром кольцевала мой палец.

И все-таки звонко ломались в букеты
Степные, сухие, лиловые ветки.
И был молочай в изумрудно-зеленых
Листьях, похожих на мягкую хвою;

Дикой гвоздики пять лепесточков
Розово-нежных, как радость, – непрочных...

5

И все-таки греб, одаряя закатом.
На алом чернело распятье. Куда-то
Плыла на журавлик похожая тучка,
И снова ждала я зеленого лучика.

Но перья чудовищных птиц острохвостых
Взметали лиловые неба подмостки,
И вязли, и путались в желтой тесьме,
Чернили, грозили голубизне!

Столбы золотые, как веера плашки,
От Солнца – приветом последним бедняжке –
Во тьму уходящей Земли половине...
И Сумрак спустился, сереюще-синий.

Но вот и поспела, и выпрыгнув первой,
На бархате синем воссела Венера!
За ней потянулись другие планеты,
И россыпи звезд собирались в букеты –

Созвездья Пегаса, Орфея и Лиры...
А звездная шаль, согревая, – мирила...

6

И все-таки звезды не только над нами:
В прибрежной воде, на песке – светлячками.
В ладонях светили и в склянке с водою...
И я засыпала утешась, в покое,
Не веря в конечное, злое бессилье:
Под смерть ведь, но ярко и нежно светили!

7

И все-таки – воздух! Настоян на хвое,
На травах, омытых что утро, росою,
На водах лимана и моря, озерных,
Фильтрован в барханах песков раскаленных.
Им дышишь, как пьешь драгоценный напиток!
Всеведущ – любой закоулок пропитан
И дома, и тела, важнее – души! –
Легчает, поёт!.. И разносит в тиши
Далёко-далёко зов неги ль, печали,
Любви? Откликаются чуткие дали –
Проводит он! «Воз – дух» – внемли северянам:
«Дающий, везущий нам Дух осиянный!»

8

Из скважин чистейшая и ледяная
Струится вода. Говорят, что ломает,
Дробит и – в песочек! – любые каменья
Из печени, почек... Ах, если б уменье
И сила – из сердца иных, из-за пазух!
Глядишь, у других – все мы связаны! – сразу
Свалился б с души. Но... напрасны мечтанья.
Дробит их слеза, и слеза Покаянья...

9

............

10

И все-таки выжив, обратно – в дорогу!
Не трактор трясучий, несли меня ноги.
Прощалась с лиманом, и степью, и лесом –
Косою Кинбурнской. «Очаков – Одесса» –
Уже не автобус, машина лихая
Домчала. Что дальше? Не знаю. И – знаю.
Да, надо искать и найти, не сдаваться,
Чем жить, что любить –
Пусть хоть два, а не двадцать –
Лишь два скуковала годочка кукушка...

Что ж, за морем, может, «телушка – полушка,
Да рубль – перевозу…» И все-таки – Вечер…
Но надо идти, веря в добрые встречи…

27 августа - 1 сентября 1995

АЛЕКСАНДРУ БЛОКУ

«Нет имени тебе, мой дальний...»
Что ни скажу – не то, не так!
Из плена неги беспечальной
Струной взорвавшейся – в хрустальный,
А там – в метельный, жуткий Мрак...

Нет имени. Мало любое.
Судил ли Бог, казнил ли Рок –
И Ад и Рай – единодвое!
Тебе одной под стать такое,
Россия! – Александр Блок.

2 августа 1996

* * *

Как вор наоборот, я ускользаю
Из дома, что орет: «Держи! Служи!»
Как ни стараюсь, я не в силах стаю
Голодных псов – дел прорву – ублажить.

И я бегу к единственному – Морю,
За ласкою, нелишней даже льву,
И – утешаюсь в волнах: диким кролем,
Иль по-собачьи от собак плыву!

6 августа 1997

МАКСИМИЛИАНУ ВОЛОШИНУ

1

Сандалии, хитон,
Венок полынный
И – имя.
Сороказначное.

О, сорок сороков
Оков…

2

Один слог –
«Бог».
Вздох лишь раз –
«Макс».

Отвратясь суеты,
У последней черты
К богам –
«Ты»!

3

Перо – кистью,
А кисть – пером.
Золотом листьев,
Вод серебром,
Дольним горем,
Горним добром
Струясь и лучась –
Макс!

4

Односложные:
«Мать», «сын».
Нерасторжные:
Есмь – един.
Невозможное:
Макс, Пра…

…Не тревожь меня,
Сын мой, зря…

5

Мы синью
              просолены
                             одной
России
             неволенной
                              изгои.

Сестрой,
             вброшена
                              в этот Час:
– Укрой!
            Души – навь
                              cнова, Макс!..

10 августа 1997

* * *

                И. Л.

О, как Вы далеки!
Далече, чем до встречи...
Молчание одно –
Ответом на любовь.
И я учусь молчать.
Но в этот дивный вечер
Не удержать мне слов
И – в синюю тетрадь –
О том, что всё люблю,
И Вас, и в Вас – Россию,
Что горько и... светло,
Как вспомню всплеск былой,
Так испугавший Вас...
Зря... Августовской синью
Огонь не жжет. Живет
Под серою золой
Тепло и нежность, друг!
Дохнешь добром – струится...
У светлого огня
Согреешься, поймешь:
Не нужно журавлей,
И сказка – Феникс-птица!..
Загасишь – в головнях
Синички не найдешь...

24 августа 2003

КОКТЕБЕЛЬСКИЕ МОТИВЫ

* * *

...И там – во впадинах сияющих глазниц
Огромный взгляд растоптанного Лика

Максимилиан Волошин

«Растоптанного Лика...» Лика! Дико
Растоптанного... Вхруст, глумясь, – толпа.
О, многозавиральна, многолика –
Многоличинна! В заурядном «па»
Рабы корысти, дурости и злобы,
Завистливо-похотливой утробы,
Срывая и скрывая жуткий страх,
Топтали, топчут – в месиво, во прах!..

Но на ветрах – сквозят по их почину! –
Не уцелеть панующих личинам.
Воздастся бурею. И всякому – по чину.

14 августа 2003

* * *

Над Карадагом – тучи.
Тучи – над Карадагом!
Рок неминучий, липучий,
Настиг и здесь бродягу.

Ты говорил: «скитальцы».
Слово – отблеск и веха.
Наше ль натянешь на пяльцы
Вашего века? Прореха

Вмиг обернется дырою,
Срам наготы не скроет...

30 августа - 9 сентября 2003

* * *

Всё взболтано. Уляжется – скажу
И я о Карадаге, Коктебеле...
Пока же в одиночестве брожу,
Смущаясь притязаньями: в купели
Твоей согреться б, укрепиться, Макс!
Но в их речах – чужой ты, словно Марс...

В чьих зеркалах – кривое отраженье?
Жгут снисходительной усмешкою-вожжой...
Режиму служба с истине служеньем
Разделены не призрачной межой.

Открытая любви, «в ветрах тоски»,
В очаровании и – разочарованьи...
Как Карагача контуры резки
Невыдуманной встречи-расставанья...

30 августа - 13 сентября 2003

* * *

Сиротливою бессонной ночью...
– И чего не спать бы старой кляче?!. –
А душа еще чего-то хочет,
А душа еще о чем-то плачет...

31 августа 2005

ВТОРОГО МАЯ, ОДЕССА…

триптих

ЗАЧЕМ?..

Акаций белых два куста...

Михаил Лермонтов

…Зачем, о Господи, Ты дал дожить? –
Любой из хворей – счёт, увы, немалый –
Мог в немощи постылую добить.
Зачем, о Господи, Ты дал дожить?

Зачем отныне чудный дух акаций
Одессы? Май – Победный, алый?
…Сожженные, истерзанные братья,
Сестренки... Дети – скачущие «наци»?..

Зачем отныне чудный дух акаций?..

29 мая 2014

НЕУЖЕЛЬ?

…Ох, как плачет душа,
как тоскует и рвется!..
Неужели и впрямь
ВСЁ им «так обойдется»?
Неужель на земле
не постигнет РАСПЛАТА?
До седьмого колена
не будешь проклята,
ты, ИУДОВА МРАЗЬ?..

22 августа 2014

ВОНМИ!

Я убеждён в Господней Правде Всемогущей
Всегда! И даже в час,
Когда Господь безмолвствует…

Вадим Негатуров

– О, будьте прокляты!
Не знать
вам ввек прощенья! –
Вонми! Ужели
не слыхать:
– Отмщенья! Мщенья!..
Ужель и впрямь
ТЫ – «не про нас»? –
Глумятся бесы…
Им в Мегиддо*
назначил Час,
нам – до –
в Одессе?..

И им – отродьям
сатаны –
все в жизни
блага?
Мы ль – от природы –
не верны,
нам – вздор –
Присяга?
Не откровенны,
не чисты,
не терпеливы?
Не доверительно-просты,
не совестливы?

– О, не введи
во искушенье! –
детски молим.
Взыщи за стон,
коль – прегрешенье,
не позволен,
но их при жизни накажи!
Детей помилуй!
Иль –
возропщу я!
Удержи
Своею Силой!..

27-29 августа 2014

-----------------------------
Мегиддо* – холм (возвышенность, гора и  город) на севере Израиля,
где, согласно Откровению, состоится последняя битва
добра со злом – Армагеддон.

ЗВЁЗДЫ ПАДАЮТ В АВГУСТЕ…

– Звёзды падают в августе,
Поскорее загадывай!
– Путчи, прочие гадости?
Звёзд не видно за адовой
Нашей жизнью кромешной…
– Ты не прав, друг сердешный!

Отрешись на мгновение
От горючих забот,
Злобно-суетных «гениев»
Мысли-страхи – за борт!
Плечи, долу склоненные,
Распрями и взгляни
В небо, небо бездонное! –
Как сияют они!..

– Напоследок. И падают:
Чирк! – о тьмы коробок…
А глупышки загадуют,
И – не в прок, всё – не впрок…
Сколько августов минуло?
Сколько звёздочек сгинуло?
И мечтаний, и радости…
– Много! Мелочь – не в счёт!
– Звёзды падают в августе,
А мечты – круглый год…

– Но Мечта, всех огромнее,
Не уйдет и с тобой,
Грозой вешнею – Огнь-гром её,
Летней радугою-дугой,
И полярным сиянием,
Звёздным августовским дождем:
«Славься, Русь осиянная!
Веруй! С Нею не пропадём!»

Кстати, – воинской храбрости,
Славы дни – помнишь? – в августе! –

«Звёзды» падают в августе…

14 августа 2003,
Происхождение (изнесение) честных древ
Животворящего Креста Господня, Семи мучеников
Маккавеев, Медовый Спас.

Ред. – 14 августа 2015.

* * *

И в том строю есть промежуток малый…

               Расул Гамзатов

Мой Август прошел. Напослед прошептал:
«Держись! Не сдавай, волевая…»

…Глубокая Осень. Звенящий металл –
косы? колокольный?..
                                         Вплываю
помалу в чарующий клин журавлей
с надеждой на доброе сердце:
оно, отстрадав, не даст мукам страшней
терзать плоть и душу. И Ты пожалей
волей Своей – двоеверцев…

19 августа 2015,
Преображение Господне, Яблочный Спас.

Pro me…

Да аще брашна ради телеснаго
зазор есть не подавшему,
кольми паче душевнаго брашна
лишив брата, сущаго в скорби.

Из Послания Ивана Грозного, 1573 г.

Не – Август!
Давно уж не Август…
Наверно, –
Ноябрь?..
Преставлюсь –
с чем Богу представлюсь? –
Подумать
пора бы.
А ты всё о Жизни! –
утешной –
хлопочешь,
смириться со Злом –
«нетутэшним» –
не хочешь.

«Нездешнее, –
яро твердишь, –
наносное!
Привозное!..»
В скобках:
«то бишь, –
привозное!»
– Эх-ма!
Дал побольше бы
сил,
да годочков…
Тогда бы
и строго спросил.
А – впрочем…

Немало отпущено было,
и – что ж?
Метанья, терзанья…
Спасибо, что не
измаралась
о ложь
в пылу притязанья.
Оно – лишь на знанья,
уменья.
Дались.
Пускай, и – немного.
Но что ж так горька,
незадачлива жизнь,
убога?

Убога?! О, нет!
Отрекись, не греши
сей мыслию зряшной,
и с ней распроститься –
навек! –
поспеши!
Душевного брашна
запас не иссяк, и –
щедры закрома.
Родимый мой, сябр*,
успеть поделиться
по-братски должна.
Длись,
Август-Ноябрь!

21 августа 2015

-----------------------------
сябр* – изначально член семейной общины, в Древней Руси – сосед, член одной общины.