Руслана ЛЯШЕВА. Литература: и, как прежде, в строю…

Публицистика смахнула постмодернизм

Долго я недоумевала, не видя книг о перестройке московских журналистов, Уж им-то лучше, чем кому-либо иному, известна не только глянцевая сторона, но и подноготная главных событий страны. Мои ожидания оправдались: в 2013 году вышла книга парламентского обозревателя «Известий» Вячеслава Щепоткина «Крик совы перед концом сезона» (см. мою статью «Не верьте «акулам империализма» в книге «По запсибовским часам» (Кемерово, 2017). И вот уже издательство «Русский миръ» представило новый роман публициста и прозаика – «Дуэль алмазных резидентов», главы из которого я с живейшим интересом прочла в журнале «Наш современник» (№ 9, 2017).

Романами Вячеслава Щепоткина дело не ограничилось. Журналист Дмитрий Мещанинов, приобретший опыт работы в РИА «Новости», в ИТАР-ТАСС, в «Неделе» и «Известиях», в других газетах, еженедельниках и журналах, выпустил девятый сборник «Кровь русская» из цикла «Смутные рассказы» (Москва, 2017). Аннотация наставляет читателя на восприятие цикла: «Каждый рассказ относится к определенному году, нередко даже месяцу, событиям, происходившим именно тогда. Но все вместе они представляют собой единое произведение, своеобразную литературно-публицистическую летопись перестройки и постперестройки».

Как известно, рассказ относится к малому жанру прозы, но при умелом сочетании Дмитрием Мещаниновым серьезных проблем с народным юмором его книга обрела дыхание эпопеи: Россия на рубеже ХХ-го и ХХI-го веков.

Рассказ «Словечко» с подзаголовком «Весна 1985 года» – это остроумная пародия на перестройку, случайно разыгранная пациентами отделения хирургии московской больницы, то есть народом. После обсуждения в этой, «народной» эпопее всех сторон нашей нестабильной эпохи, почти в конце, появляется рассказ с шутливо-оптимистическим названием «Мы, русские, не мамонты. Никогда не вымрем». Этот бодрый настрой не случаен, им прозаик Дмитрий Мещанинов заряжается от народа, которому трудно, но который не сдается напастям.

Публицистика вторглась в литературу и смахнула постмодернизм.

Рвущийся к власти навластвуется ли всласть?

Когда в годы перестройки пошла прямая трансляция по ТВ заседаний Верховного Совета РФ и партийных пленумов, народ прирос к экранам телевизоров. У меня в памяти, как, наверное, и у многих, навсегда запечатлелся кадр: Горбачев бросает с трибуны Ельцину реплику: «Борис, ты не прав». А Борис Николаевич не оправдывается и не «лебезит» перед старшим по партийной иерархии товарищем, но молча разворачивается и выходит из зала заседания. Лучшей рекламы на всю страну создать было невозможно. Наш сердобольный народ всегда любил обиженных борцов за справедливость. Конечно, Ельцин потом на ура прошел на выборах президента России. Любимец народа отплатил ему черной неблагодарностью – сдал Россию американцам, подарил Б. Клинтону несколько тонн высокообогащенного урана и т.п.

Не обидел Борис Николаевич и нашу либеральную шушеру, облепившую щедрого правителя, одарил её государственной собственностью, созданной несколькими поколениями советских людей. Такую сдачу лидером своей страны политологи назвали беспрецедентным случаем в истории человечества. Их оценку красноречиво подтверждает уже один факт – превышение у русских смертности над рождаемостью, не говоря обо всем остальном и прочем.

Споры вокруг личности Бориса Николаевича Ельцина продолжаются по сей день. Рассказ Дмитрия Мещанинова «Бунтарь» указывает рубрикой на календарь: «Осень 1990 года». Сюжет построен на противоборстве двух мнений – восхищения «дворового» бунтаря и иронии дряхлого старичка, философа с дореволюционным образованием. Точно такое же, как в рассказе «Бунтарь», противостояние «за» и «против» существует и в прессе. Вот что говорят Эдуард Эргартович Россель («МК» от 6 октября 2017 года) и Николай Иванович Рыжков (газеты «Слово» от 29 сентября – 12 октября 2017 года). Сравним рассказ и публикации в газете.

Камнем преткновения в спорах соседей, бунтаря с кулаками-кувалдами и старичка-философа стала «Исповедь на заданную тему», от написания которой Ельцин, якобы, долго отказывался, считая, что «не пришла еще пор для подведения итогов». Сосед-бунтарь с боевым энтузиазмом одобрил: «Правильно!.. Бабки будем подбивать, когда всем кузькину мать покажем!» Философ послушал и вспомнил, что мода на книгописание пошла после «знаменитой» трилогии Брежнева, Ельцин, мол, не остался в стороне.

Так соседи и будут с противоположных сторон оценивать все факты, изложенные в «Исповеди». Журналист «Комсомолки» Валентин Юмашев не пожалел патоки в живописании своего будущего тестя, но простодушный бунтарь принимает лакировку за чистую монету, а иронические реплики старика касаются одновременно и властолюбивого Ельцина и наивного читателя простодушного бунтаря. Например, при крещении пьяный поп опустил младенца на дно бадьи, но мать закричала и вытащила: откачали. «В воде не тонет», – был предварительный вывод Философа. Ему возразил прибодрившийся бунтарь: «Это только начало!».

Так и пошло чтение «Исповеди» с их комментариями. В школе Борька был отличник-лидер-заводила. В годы войны учительницу немецкого языка посадили на стул с патефонными иголками в сиденье. «Садистские наклонности», – оценил старик. «Какой едкий вы старикашка!» – возмутился бунтарь. После взрыва гранаты, лишившего «заводилу» двух пальцев, Философ не унимался: «Чудо, да и только. Оказывается, наш богатырь в воде не тонет и на взрывчатке не взрывается...» Бунтарь его прервал: «Да-да! Любил Борис Николаевич рисковать... Но друзей-товарищей всегда оберегал, как отец родной...»

Бунтарь читал громовым голосом, с победным пафосом. Философ тихо попросил: «Давай остальное отложим до завтра... Сил не осталось «Исповедь» слушать».

Утром снова появился сосед из нижней квартиры. «Физиономия Бунтаря была вся исцарапана. Правый глаз заплыл. А под ним темнел внушительных размеров синяк. Красный мясистый нос побледнел. Слегка расплющился и немного сдвинулся в сторону». Таков был результат чтения «Исповеди» дворе. Пьяные мужики, соседи одобрили, а чужак изорвал книгу в клочья и отлупил пьяненьких поклонников Ельцина.

Книга «Кровь русская» Дмитрия Мещанинова очень актуальна сейчас, споры персонажей «смутных» рассказов перекликаются с дискуссиями в текущей прессе на подходе к очередным выборам президента РФ. Сюжет о стычке мнений в «Бунтаре» словно сама жизнь развернула в реальности, противопоставив мнения все о том же Борисе Николаевиче Ельцине бывшего многолетнего главы Свердловской области, ныне члена Совета Федерации Эдуарда Росселя и бывшего директора знаменитого «Уралмаша», ныне председателя Комитета Совета Федерации Николая Рыжкова.

Вот высказывание Э. Росселя: «Мое убеждение: несмотря на совершенные ошибки, это был великий человек. Тот, кто считает иначе, просто не понимает исторической роли Ельцина. Судьба распорядилась так, что он стал разрушителем советской системы. Чтобы сломать эту систему, чтобы ликвидировать коммунистическую партию, нужно было быть очень сильным человеком. Мне трудно представить кого-то другого на его месте, который смог бы сделать то, что сделал Ельцин. Его миссией было расчистить путь следующему руководителю, чья историческая роль – собирать камни. Этим как раз занимается Владимир Владимирович Путин. И у него это, слава богу, хорошо получается» (Андрей Камакин. «Русские горки русского немца», «МК», 6 сентября 2017 года).

А вот Н. Рыжов и М. Горбачев обсуждают, сможет ли Ельцин после Гришина возглавить Московскую организацию КПСС. Горбачев: «Да. А что? Твердый мужик, туда-сюда», – «Михаил Сергеевич, не делайте этого. Не д лайте эту глупость... Он был первым секретарем обкома в Свердловске. Москва – это совсем другое дело, это же столичная партийная организация. Здесь не должен быть костолом…» «Но только учтите, Михаил Сергеевич, придет время, когда вы будете локти кусать» (Беседа Виктора Линника с Н.И. Рыжковым «Человек, который хотел остановить Ельцина», газета «Слово», № 18, 29 сентября-12 октября 2017 года).

Рустам Вахитов в статье «Хрущевизм-волюнтаризм» с подзаголовком «Неродные бунты против Никиты» оказывается как бы в роли третейского судьи в спорах о Б. Ельцине: «Так уж получается в нашей истории, что любимцы интеллигенции, либеральные правители на самом деле оказываются авторитарными самодурами, не стесняющимися замараться кровью мирных граждан (как палач Новочеркасска Хрущев, палач Тбилиси Горбачев, палач Белого дома в Москве Ельцин). А политики консервативные, державники, как Брежнев, поносимые либералами как «палачи» и душители свобод, гораздо менее жестоки и стремятся решить конфликты компромиссами...» («Советская Россия», «Улики», № 108, 26 октября 2017 года).

Н.И. Рыжков в той же беседе, посвященной его 88-летию, отметил как второй после пьянства (художник Шемякин сказал о Ельцине, мол, у него лицо «гения алкоголизма») порок Бориса Николаевича следующее: «Ему нельзя было власть давать. Он властолюбивый, он любого мог затоптать – и мать, и отца. Это человек, который во имя власти на все способен».

Наверное, в молодости Ельцин с его широтой характера заслуживал уважения, которое на всю жизнь сохранил Э. Россель, Но на вершины властной пирамиды попал уже «деградировавший человек» (слова Геннадия Зюганова о президенте Ельцине). И, конечно, позднее Горбачев пожалел о своем опрометчивом выборе, в беседе с каким-то журналистом, как мне помнится обронил реплику, дескать, Ельцин и страну подорвал, и свое здоровье подорвал. Вспоминается песня Булата Окуджавы, который уговаривает Бога каждому дать того, чего ему хочется, например, «дай рвущемуся к власти, навластвоваться вслать» и т.д.

В 2000-м году оператор ТВ показал крупным планом лицо Ельцина, когда он прощальным взглядом окидывал кремлевские терема и золотые купола храмов. В глазах у Бориса Николаевича было такое грустное сожаление, что можно сделать вывод, перефразировав олова Горбачева и Окуджавы. Нет, Ельцин и всласть не навластвовался, и страну подорвал. Какой же он великий?! Скорее, он был горе-правителем, о чем сейчас свидетельствуют в прессе публикации экономистов, политиков, историков. Но это уже друг история. О предстоящих выборах президента России.

Жаль, что тираж книги Д. Мещанинова маловат – 500 экземпляров. Народу эта книга помогла бы осмыслить свою судьбу и выбрать верный путь.

«Без русских не бывать России…»

В студенческие годы – еще до перестройки! – мы пренебрегали публицистикой в стихах, дескать, и без этих «агиток» все ясно. Восхищались Серебряным веком: ах символизм, ах акмеизм! Да и примкнувший к ним футуризм – тоже поэзия! Но налетела перестройка, Советский Союз распался, былая ясность исчезла без следа. Тут-то и обнаружилась высокая цена публицистических стихов: в смутное время – самая актуальная поэзия. Четверть века «реформам» нет конца, никто не может понять новую эпоху. Нестабильное время, говорят одни, миг безвременья, утверждают другие, мировоззренческая невнятица, отмахиваются третьи, и т.п.

Надо иметь мужество, чтобы назвать в своих стихах все своими именами. Именно такое качество характера автора и своеобразие стихотворений выделяет сборник «Без русских не бывать России...» поэта и журналиста Юрия Хренова (М., Новый ключ, 2011). Мой однокурсник по журфаку МГУ, поэт и издатель Вадим Рахманов уговорил нашего с ним однокурсника Хренова, который всю жизнь писал стихи, издать, наконец, первый свой сборник. Так что подзаголовок «Стихи разных лет» не случаен, к тому же многозначен. Недавно Юрий Хренов ушел в иной мир, этот единственный сборник стихов остался как бы творческим завещанием нашего однокурсника.

Из многих разделов самый сильный, открывающий книгу, назван с вызывающей (хочется сказать наглостью!) публицистичностью: «Русский крест». О морской службе в молодости, о любви и обо всем остальном и прочем речь идет в остальных разделах. Первый без каких-либо колебаний показывает, что у поэта Хренова не возникло мировоззренческой «невнятицы». Ему был ясно:

Все меньше нас. На миллион

Мы убываем в среднем за год

С тех пор как помогает Запад

Нам отроить жизнь на свой фасон.

И далее в «Русском кресте»:

Лихие были времена

У нас и раньше. Но звучало:

«Вставай, огромная страна!» –

И было так: страна вставала.

Обобщая размышления, поэт просто и убедительно объясняет тревожный смысл «русского креста»:

Нет ни холеры, ни войны,

Но мор идет по нашим весям,

А мир вокруг для многих тесен,

И наши веси им нужны,

К этому взгляду на ситуацию в стране как бы извне добавляется взгляд изнутри ее пределов:

Без русских не бывать России –

Уйдет в небытие тотчас.

Недаром в старину просили

Москву взять под себя Кавказ.

Тогда русская сталь и уважение справедливости позволили Москве успокоить Кавказ. И в нынешние лихие времена:

Страну – от края и до края –

Надежней, чем любой цемент,

Еще и до сих пор скрепляет

Всего лишь русский элемент.

Вот какой интересный вопрос откопал автор. Дескать, «Живущие в стране народы Нам, русским, предъявляют счет», хотя, мол, «наш еще тяжельше крест!» А кому народам страны, да и нам, русским, такой счет предъявлять? Любопытно, любопытно! Вот концовка стихотворения, давшего название всей книге.

Без русских не бывать России.

Но что же делать – где ответ? -

Коль ныне нас ни в прежней силе,

Ни в прежней правде больше нет?

Ответ в концовке другого стихотворения – «Побег из Москвы».

Куда летишь ты, наш корабль Россия?

Скажи в какие дали торишь путь?

Кто у руля – свои или чужие?

Прощай, Москва. До встречи.

Не забудь!

В предисловии к сборнику Станислав Куняев присоединился к размышлениям поэта: «Ответ на этот вопрос чрезвычайно важен для нас всех. Ведь если свои – почему в стране происходит много такого, что никак не похоже на заботу власти о своем народе? А если чужие, то чего ждать дальше и что делать?»

Конечно, такая публицистика смывает игрушки постмодернизма, как морская волна фантики и бумажки с опустевшего пляжа.